– Ты с ним не пей, умрёшь… Точно говорю! Он горазд за ворот лить, просто чума.

Я скромно промолчал. Я ещё не встречал ни одного человека, который мог бы выпить больше меня…

– Ну, ещё по одной и вниз, к столу?

– Давай.

– Хороший ты Лёха парень, как я погляжу…

– И тебе не болеть!

В бильярдную заглянула Ольга:

– Я уже обкричалась! Вы идёте или нет?

– Идём, – хором ответили мы и чему-то рассмеялись.

Выпитое приятно хмелило. Я был в самом отличном расположении духа. Света наложила мне гору салатов, потом мы ели нежнейшее мясо и пили густое и пряное красное вино.

В разгар веселья из-за забора послышался крик:

– Э-ге-гей, чёрт драный! Отпирай ворота, а то так пройду на бреющем!!!

– Славка, – закричал Серега и бросился к калитке.– Гнилолётик мой расписной! ЗдорОво!

Они крепко обнялись и подошли к столу.

– Слава, – протянул мне руку шумный, пузатый гигант, с улыбкой в 64 наикрепчайших жёлтых зуба.

– Алексей.

– Пьёшь? – в лоб спросил он.

– Слава, -возмутились женщины.

– А что, – громыхал он. – Нормально!..

– Пью, – мягко ответил я.

– Это – хорошо, – авторитетно сказал Слава и сел рядом. – Споёмся!

Когда все объелись, решено было сделать перерыв, а позже, ближе к вечеру, налечь на уху.

– Давайте играть в прятки, – предложила Оля. – Только, чур,  в лесу не прятаться, только в доме!

Выпитое подействовало на неё самым наилучшим образом. Она вся искрилась плутовством,  и глаза её опять приобрели самое игривое выражение. «Эге, – подумал я, – что-то будет…»

Водить выпало Михаилу. Мы дружно кинулись в дом и  разбежались по комнатам. Света и Ольга побежали вниз, Слава где-то отстал, а мы с Сергеем, не сговариваясь, полезли в бильярдную.

– Вздрогнем!

Мы выпили по полной. Сергей снова налил.

– За всё хорошее, Лех!

– Давай, – выдохнул я, а сам подумал, что если это будет продолжаться в таком темпе, уху в меня будут вливать через капельницу… Серёга разлил по третьей. Я мрачно сжал свою рюмку – помирать так с музыкой!

– Отставить! Вы что, сдурели! Сто-о-ять!

Мы вздрогнули. Из люка в полу торчала встревоженная голова Славки.

– Совсем спятили, – басил он. –  Пьёте без авиационной поддержки! Так и до беды недалеко!

Он сел рядом и налил себе водку в стакан.

– Рюмки, – объяснил он мне, – они маленькие… Долго…

Мы выпили, и графин предательски опустел.

– У меня ещё есть, – нежно сказал Сергей.

– А это, – напомнил я, – уха… прятки…

– Нахуй прятки! – сказал Серёга и движением фокусника вытащил откуда-то из-за своей спины литровую бутылку водки. – Мы тут, блять, сейчас так все спрячемся, нас вообще ни хуя  не найдут! – и дико захохотал.

– Так, ладно, – сказал я ещё через две рюмки. – Пойду-ка я перепрячусь…

– Жаль… – сказал Сергей.

– А говорил – пьёшь, – укоризненно пробормотал Слава. – Давай на посошок что ль…

Заглотив водку, я как можно тише спустился по лестнице на первый этаж. Там я  увидел стоящего ко мне спиной Михаила,  внимательно прислушивающегося к звукам в доме. Я замер и отошёл за угол. Он прошёл мимо меня и чудом не заметив, стал осторожно подниматься в бильярдную. Спустя пару мгновений там раздались отчаянные крики, хохот и звон посуды. Потом, судя по звуку,  там кто-то упал… Я проскочил в гостиную, открыл какую-то дверь и юркнул в тёмную пыльную комнату – кладовку.

– Ой, – пискнула прятавшаяся там Оля. – Это кто тут?

Это – я, – сказал я и стал распускать руки.

– Нас почикают! – довольным шёпотом сообщила  мне Ольга и прижалась ко мне всем телом.

Я гладил и тискал её довольно долго. Когда я окончательно вспылил, она вырвалась:

– Хватит,  – она игриво оправила платье и убежала.

Я подождал немного и вышел из коморки прямо на  Михаила.

– Ты там один? – подозрительно спросил меня он.

– Разумеется, – заверил его я.

Он тщательно проверил кладовку и успокоился.

Мы вместе вышли на улицу. Прятки всем уже наскучили. Все снова сели за стол, но без Светы – она занялась ухой. Михаил вынес шампанское. Мы выпили и зашумели.

День плавно перетекал в вечер, небо темнело, а мы всё продолжали гулять и веселиться. Оля, выпив шампанского, сбегала домой и вышла оттуда накрашенная, и в таком коротком платьице, что у меня загорелись глаза, и прочие жадные до удовольствий, места….

Слава, который постоянно мне подливал и говорил «Смотри, как умеют пить офицеры!» (из чего я сделал логический вывод, что офицеры пью как лошади), замер с открытым ртом, а потом, сглотнув, выпалил:

– Ну, Оль,  ты даёшь – полный отпад!

Ольга игриво подпрыгнула и на миг все увидели её славную попку… Я налил водки и судорожно выпил.

«Держи себя в руках, держи себя в руках. Будь человеком! Тут её муж, её сестра. Ты в гостях! – говорил мне мой разум.  Но моё озорное мужское сердце упрямо твердило – Не будь мудаком! Вперёд и пошло всё к чертям! Завтра она уедет. Навсегда! Вперёд! Sturm und Drang!»

От этого внутреннего  дуализма я окончательно потерял голову, и стал пить со Славиком наравне, без Сергея, который сидел сонный и осоловевший.

– Мужик, – говорил мне Слава и наливал ещё. Он действительно был неутомим.

Я пил и думал: «Когда же я упаду, сейчас или от следующей рюмки?» Но я всё не падал и не падал, и тщательно старался закусывать. Пока что это помогало.

Потом мы танцевали. Оля учила меня и Славу движениям танго. Это было нелегко, так как все мы изрядно набрались, а изумительные Олины ножки будоражили меня до дрожи в коленях. Когда она ненароком касалась меня своим наэлектризованным телом,  у меня  от желания темнело в глазах и топорщило брюки. Что бы скрыть это, я был вынужден отказаться от танго и снова сесть за стол.

– Я на секундочку, –  совершенно трезвым голосом сказал мне натанцевавшийся Слава.

Он встал и пошёл напролом через куст сирени и крыжовника к беседке в дальнем  углу участка.

– Я сейчас вернусь, Лех, – спокойно говорил он на ходу, – наливай пока.

Дойдя до беседки, он обошёл её кругом,  помочился на цветы,  потом вошёл внутрь, рухнул в натянутый там гамак и громко, заливисто захрапел. Как выяснилось – до утра. Я облегчённо вздохнул.

Тут удачно подоспела уха.  Её цвет, аромат и вкус описать просто  невозможно. Амброзия в своём чистом и первозданном виде, и ничего другого сказать о ней было нельзя. Мы ели её с жадностью и исступлением, и не остановились, пока она полностью не закончилась. Потом так же дружно, под стоны блаженства, была полностью  уничтожена и жареная стерлядь.

– Уф, – отдувался Сергей. – А где Славка?

– Отдыхает…

– Я тоже, пожалуй, пойду, полежу, – Серёга, покачиваясь, зашагал к дому.

Мы остались вчетвером. Михаил тоже неплохо назюзюкался, и теперь увлечённо болтал со Светой. (Не к ней ли его ревновала Ольга, приставая в отместку ко мне?)

Ольга сидела между Михаилом и мной, ближе ко мне, и моя рука не раз касалась её гладкого прохладного бедра. От этого я готов был взвыть. Теперь я и впрямь чувствовал себя мифическим козлоногим. Ольга ёрзала, мелкими глотками пила нагревшееся шампанское и усиленно наступала мне на ногу.

Около полуночи Михаил клюнул носом, и я помог ему дойти до его комнаты. Он рухнул на кровать и уснул. Я вышел. Заметив в коридоре женский силуэт, я шагнул вперёд и крепко обнял его.

– Оля в саду, –  насмешливо сказа Света, это была она.

– Ой, опечатка,  – пробормотал я, но всё же не сразу убрал руки с её тонкой талии. – Ты – прелесть.

– А ты – поросёнок,  – Света легонько, но без сомнений, оттолкнула меня.

– Хрю-хрю, – сказал я и выбежал в сад.

Ольги негде не было. Я обегал всё кругом, пока не догадался заглянуть в баню. Она сидела там и пила вино.

– Нас почикают, нас почикаю, –  затараторила она. – Миша нас почикает!

Сдирая с неё платье, я  представлял себе свой кастрированный и обезглавленный труп, рядом с плачущей Ольгой. «Её то, он, как пить дать, не зарежет! – думалось мне.  – Эх, мужики!..»