Диму подобная выходка не обескуражила, ибо ему было не до оценок огрехов в её воспитании. Он сам с любопытством ощупывал самку, трогая и проминая мнущиеся части тела, мгновенно возбудившись. Афа, заметив это, даже не думая скрывать эмоций, всем видом показала, что непомерно удивлена его органом размножения, который вместо того, чтобы просто подняться, ещё и значительно увеличился в размерах. Похоже, у местных самцов такая анатомическая особенность не встречалась.

Она, недолго думая, раздвинула ноги, предлагая себя для более тесного знакомства. Дима был не против. Первая брачная ночь средь бела дня пролетела как пуля, закончившись быстрей, чем началась.

«Перевозбудился», – подумал горе-муженёк, и ему стало нестерпимо стыдно.

Он тут же вспомнил Ольгу, и к позору добавилась лютая ненависть к своей никчёмности. Возбуждение как сквозняком сдуло. Он стыдливо отполз и, отвернувшись от её довольной морды, забился в уголок, собираясь немножко пореветь. Но его тут же взяли в клещи. С одной стороны, Афа, нежно пристроившись сбоку, поглаживая и успокаивая неопытного любовника, а с другой – больно ткнула под рёбра Джи, с раздражением зашипев на ученика:

– Ди, знаешь, в чём твоя проблема?

«В чём?» – мысленно встрепенулся оплошавший самец.

– В твоей безмозглой башке! – рявкнула ангельским ором Суккуба прямо в ухо, отчего Дима чуть не подпрыгнул, и Афа, не поняв, что случилось, резко увеличила темп успокоительного поглаживания.

– Ты о чём думаешь, придурок, когда частью своего тела находишься в партнёрше?

«Об этой части и думаю», – зло огрызнулся он про себя.

– Дебил. Тебя что, возбуждает разглядывание собственной письки?

Дима бросил взгляд на свой завядший отросток и подумал: «Нет. Меня возбуждает разглядывание её письки».

– Так какого ты, вместо того чтобы возбуждаться женщиной во время соития, переключаешься на собственного лысого! Да ещё вспоминая при этом бывшую!

Рыжий, погладив чернявую головку Афы, пристроившейся на плече, уставился на белобрысую бестию и раздражённо подумал: «Я её во время этого не вспоминал. Я о ней вспомнил после, поняв, что опять облажался. Я во что бы то ни стало старался не кончить… – Тут он замешкался, после чего стыдливо выдал заключение. – И кончил».

– Наконец-то дошло до идиота! – возликовала Джи, всплеснув ручками. – Во время секса ты не имеешь права думать о себе и тем более о злополучном отростке. Только о партнёрше и ни о чём больше. Ты должен научиться чувствовать ЕЁ, дебил, а не себя. Сознание обязано покинуть твою тупую башку, слиться с эмоциями партнёрши и чувствовать то, что чувствует она. Давай, пробуем ещё раз.

«Как ещё раз?» – не на шутку перепугался ученик, полагая, что во второй раз уж точно не получится.

– Ка́ком, – грозно взвизгнула Джи. – Для начала просто прилепи внимание на тело партнёрши. И помни, мужчина может позволить себе абсолютно всё, чему имеет меру дозволенного. Женщина допускает делать с собой только то, что повлечёт для неё исключительно положительные эмоции. Так что вперёд, бездарность. И держи мой подарок на свадьбу.

С этими словами наставница с размаха врезала ученику подзатыльник, от которого подбородок рыжего смачно клюнул в грудь. Афа аж вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась, а замерла и напугано уставилась на Диму с подозрением: «А не болен ли ты на голову, любезный?».

Рыжий помотал мохнатой шевелюрой, разгоняя помутнение в голове. Собрал глаза в кучу и постарался сообразить, как ему почувствовать её эмоции.

– Ведущий, – тихо подсказала ему Джи.

«Ах, да», – мысленно спохватился Дима. – «Я – ведущий». «Я – ведущий».

– Сконцентрируй на ней внимание.

«Не мешай. Отвлекаешь», – мысленно заткнул он её словесный фонтан.

Тем не менее совету последовал, постаравшись полностью переключить внимание на самку… и офигел. Он с удивительной ясностью почувствовал весь разброд и шатания эмоционального шторма в голове Афы. Притом чётко понимая, что это не его, а её эмоции. У Димы даже ритм сердца синхронизировался с её пульсом. В голове самки был испуг и непонимание. Озабоченность и до сих пор не угасшее половое возбуждение, поймав которое, Дима тут же возбудился.

Афа непонимающе хлопала глазками, но оказывать сопротивления даже не подумала. Она послушно легла на спину, подчиняясь его мягкому, но настойчивому напору, с любопытством следя за разглядывающим её самцом, который принялся ласкать нежными прикосновениями, что по их обезьяньим понятиям делать было не принято.

Её не разрядившееся возбуждение стало набирать обороты, и рука скользнула вниз, собираясь помочь себе в удовлетворении. Но рыжий, проследив её намерение, решительно взял инициативу в свои руки. Да как взял! Афа аж невольно застонала от удовольствия. И когда стало совсем невтерпёж, настойчиво потянула его на себя, умоляющим взглядом требуя естественного совокупления.

На этот раз Дима старался не переключать внимания с эмоций партнёрши на себя. И у него хоть и коряво, хоть и скачками, но получилось! А когда она забилась в оргазме, он буквально утонул в её эмоциональном шквале, полностью умудрившись отключиться от окружения.

Такого качественного секса у Димы не было никогда в жизни! И даже закончив процесс, напряжение в детородном органе не спадало. Только поймав себя на собственной эрекции, торчок разом обмяк, лишний раз доказывая правоту Джи о недопустимости оказывать внимание самому себе.

Дима был доволен и, валяясь с закрытыми глазами между двумя представительницами противоположного пола: истинной и аватаром Ангела, косившего под женщину, счастливо улыбался, ни о чём не думая.

Афа, пристроившись головой у него на груди, тоже была довольна приобретённым мужем. Вернее, довольная своим решением подобрать это никому не нужное недоразумение. Джи, развалившись по другую руку от рыжего и закинув ногу на ногу, расслабленно ею покачивала. Она хищно лыбилась, но по поводу чего – оставалось загадкой.

Глава 4. Локация 1. Подъём престижа без финансового домкрата возможен лишь при наличии реактивной тяги нужных связей.

Время шло. В его новой семье цвела полная идиллия, чего нельзя было сказать об отношениях с остальным сообществом. Несмотря на то что Афа его выбрала на законных основаниях, остальные сородичи относились к рыжему с долей презрения. Они всякий раз подчёркивали чужеродность шатена в их дружном коллективе исконных брюнетов.

До огня в своём уровне развития эти гомо-дебилы уже додумались. Но он явно был эксклюзивом. Костёр имелся один на всех и горел в центре поселения в импровизированном очаге, обложенном камнями. Охраняли его даже лучше, чем пограничные подступы. Диму к огню ни разу не подпустили, отгоняя, даже если просто мимо проходил.

Еда была крайне убогой. Какие-то корешки с вершками да фрукты с ягодами. За скудным пропитанием они с Афой ходили в джунгли, что начинались на другой оконечности поселения. Мяса Дима не видел вообще. Нет, мясо сородичи потребляли и даже готовили его на общем костре, не поедая сырым, но это было привилегией избранных.

За добычей в виде мелких обезьянок типа макак ходил отряд взрослых особей, устраивая коллективную охоту, но Диму с собой не брали. Он попытался пристроиться к «мясному рейду», но самцы с воплями прогнали чужака. Это обидело попаданца из будущего, и он в порыве очередного негодования решил всем этим уродам показать, где тут макаки зимуют.

Навыками, необходимыми для жизни в первобытном обществе, он не обладал. Сидя в уютном офисе, ему как-то и в голову не приходило учиться выживанию в дикой природе. Как коренной москвич, он не умел ни охотиться, ни разбираться в съедобности того, что произрастало в московских парках. Ни разу не пробовал добыть огонь без зажигалки. По большому счёту, он, как представитель отряда белых воротничков вообще ничего не умел делать руками, кроме как давить клавиши на клавиатуре.

К тому же, имея перед собой Джи как постоянно напоминание о цели своего нахождения здесь, он больше старался решать поставленную перед ним задачу, чем пытался влиться в общество гомо-дебилов, оставаясь «недочленом».