Мама выбежала из кухни, поправляя фартук и волосы. По ней было видно, что она влюблена по уши в Вольфганга. Тот, не скрывал это со своей стороны. Мама подошла к Вольфгангу и робко поцеловала его в губы. Я смутилась. Очень странно видеть, как мама так легко показывает их чувства напоказ, если учесть тот факт, что мы с ним знакомы буквально меньше недели. Поймала себя на мысли, что не очень уж и приятное это зрелище, поэтому, я отвернулась, чтобы не смущать себя.

— Как дела? — спросила мама у Вольфганга нежным голосом.

— Устал и проголодался, как волк!

Мама засмеялась. От их воркования встал колючий ком в горле. Мне было неприятно находиться рядом с ними. И как бы я не скрывала этого, эти голубки все поняли без слов.

— А где наш драчун? — спросил Вольфганг, отстраняясь от мамы.

— Наверное, в своей комнате, — с удивлением ответила мама. Вольфганг перевел на меня свой взгляд. Я лишь пожала плечами.

— Тео?! — выкрикнул Вольфганг, и мы все трое стали прислушиваться к звукам сверху. — Теодор?!

Но ответа не поступало.

— Иди, дорогой, — залепетала мама. — Вымой руки и садись за стол.

Их нежный взгляд друг на друга вызывал приступ тошноты. Прям хотелось так и сделать вид, что меня вырвет. Но я стерпела. Пока мой названный отец мыл руки, моя родная мама что-то Зак по я вала на кухне. Я села за стол, в ожидании ужина. Только теперь я поняла, насколько проголодалась. Через минут десять в столовую пришел Вольфганг. Он уселся во главе стола и принялся ждать маму. Кода она зашла в столовую, то прогнала меня с места.

— Лия, пересядь вот сюда.

Вопросительно смотрю на маму, а та наседает надо мной, будто бы я в чем-то провинилась.

— Почему? — спрашиваю у нее, не до конца понимая ее тон. Вологангф внимательно смотрит на все это.

— По традиции семьи Вольфганга, которую он очень чтит, во главе стола сидят либо взрослые, либо наследники, если нет выше стоящих по уважению людей.

Я недовольно сощурила глаза, не став спорить с мамой. Перепела на свободное место слева. Мама грациозно уселась за стол, по всей видимости, довольная собой.

— Теодор! — воскликнул громко отец, и, на втором этаже послышались шаги. Вольфганг не притрагивался к еде, мама тоже. А у меня желудок в узел связывался!

Мы все ждем Теодора, который медленно спускается по лестнице. Мама едва беззвучно охнула, увидев сводного. На нем была черная футболка и тесные джинсы, прочем, он не переодевался с последней нашей встречи. Тео медленно огибает стол и садиться напротив меня. Вольфганг внимательно смотрит на своего сына. Если честно, то обстановка была достаточно напряженно. Не знаю, как чувствовал себя Теодор, но мне хотелось поскорее встать из-за стола.

— Это что, — воскликнул Вологангф, пристально смотря на То. — Татуировка?

— Да, — ответил он спокойным тоном.

— И зачем?

— Давно хотел себе набить татуху, — без интереса ответил Тео.

Вольфганг нахмурился. Мама сделала глоток чистой воды из стакана.

— А с лицом что?

— Заживет, — сухо ответил Теодор. В этот момент мы встретили с ним взглядом. Его омут небесных холодных глаз, как самое морозное зимнее утро, обдало холодом. Я поджала губы, потому что стало неуютно сидеть в такой обстановке.

— Ну, что ж, —хмуро ответил Вольфганг, сложив руки перед собой. — Давай те есть. Я хотело было потянуться за салатом, но мама шлепнула меня по руке. Я удивленно взглянула на нее. Теодор сидел так же смирно, как и мама, если не считать этого маленького замечания. Я с недоумением посмотрела на них. Вольфганг начал накладывать себе в тарелку еду, и, лишь мама помогала ему в чем-то, протягивая ту или иную тарелку. Потом начал накладывать себе Теодор, следом мама, а я как идиотка, сидела до самого последнего, чтобы наложить себе что-то в тарелку. От такого шоу аппетит пропал. Это что за традиции такие у Вольфганга? Что за бред собачий? Мы что, живем в пятидесятых прошлого столетия? Но, никто, кроме меня, по всей видимости, не обращал на это внимание.

Минут десять мы ели молча. Десять самых прекрасных минут, которые были в тот вечер ужина. Правда, все равно я ощущала натянутую леску в груди от всей обстановки. Теодор пялился на меня, я пялилась на него в ответ. Когда тарелки были полупустыми, Вольфганг завел просто разговор, как мне показалось, на первый взгляд.

— Как первый учебный день, Лия?

Я прожевала помидорку.

— Сносно, — ответила я и запила водой. — Университет очень красивый.

— Ну, наверно, если не считать происшествия…

Вольфганг кинул взгляд на Теодора. Тот ничего не ответив, продолжал есть курицу.

— Наверное, перепугалась?

Теодор незаметно стукнул ногой меня под столом. Я сразу же метнула в сторону сводного злобный взгляд. Пинаться он вздумал!

— Нет, — ответила в Вольфгангу. — Если бы не Теодор…

— То, что? — переспросил Вольфганг.

Я нервно сглатываю. Теодор смотрит на меня исподлобья, ожидая моего ответа. Что же ответить? Сказать правду, или же, отомстить Теодору за то, что ведет себя как свинтус?

Глава 12. Теодор

Батя, как всегда решил, что может показать свою власть перед Анной. И это то самое мерзкое чувство, когда ты нихера не понимаешь, чего ждать от него дальше.

Плюс ко всему — Лия, на которую я сейчас пялюсь. Не дай бог эта малая ляпнет, что не попадя. В столовой нависает тяжелая тишина. Анна даже не двигается, моя батя пристально смотрит на Лию, а та нервно сглатывает. Правильно, малая, подбирай слова тщательней. Но уже в следующее мгновение, она произносит:

— Полагаю, вы знаете, насколько мужественный ваш сын, — говорит Лия и делает глоток воды из стакана. — Он поступил правильно.

— По твоему, драться в учебном заведении — это правильно?

— Не Теодор начал драку первым. Ганс сам спровоцировал Теодора защитить меня.

Батя сощурил глаза, в поисках истинной правды в словах Лии. Девушка продолжила есть, как ни в чем не бывало, показывая тем самым, что ее слова — правдивы. Что ж. Хоть в чем-то она мне помогла.

— Ганса отправили в больницу, — заявляет Вольфганг.

— На его бы месте мог оказаться Теодор, — ровным голосом ответила Лия. — Ганс налетел на него с кастетами. Я не особо разбираюсь в мужских драках, но, бить противника тяжелым предметом — уже весомая причина защищаться.

Батя начал есть, внимательно слушая Лию. Я, едва ли открывая рот, сказал ей «спасибо», за то, что встала на мою сторону. Лия ничего не ответила, уткнувшись в взглядом в тарелку.

— Значит, — обратился ко мне батя, — ты героически защитил Лию от Ганса, который набросился на вас с кастетами?

— Ja, — отвечаю ему на родном языке.

— А почему он на вас набросился?

Я и Лия затихаем. Кто из нас будет отвечать ? Она? Или я? Пока я веду монолог в своей голове, Лия плотно сжимает губы и жует так медленно, словно пытается дать понять: твоя очередь, братец.

— Потому что я сказал ему, чтобы он не приближался к Лии.

Батя удивленно поднял бровь, словно, был ошарашен моими словами.

— Он приставал к тебе? — обратился отец к Лии, которая едва ли не поперхнулась. Сводная кивнула в знак согласия.

— И он разозлился, что ты сказал ему это? Не слишком правдоподобно выглядит, — достаточно четко сказал Батя на немецком, чтобы и Лия понимала это.

— Зачем эти разборки за ужином? — восклицаю я, откладывая столовые приборы. — Неужели , нельзя просто поужинать по нормальному?

— Ты считаешь, что наш ужин — не нормальный? — парирует отец, облокотившись руками о край стола.

— Ja, — восклицаю я. — Наш ужин не нормальный. Ты — не нормальный. Думаешь, если будешь показывать власть надо мной, то Анна выйдет за тебя замуж?

— Теодор! — восклицает отец, чуть ли не бросая столовые приборы в тарелку. — Сбавь тон!

— Я устал от твоих клоунад! — повышаю голос, громко отодвигая стул. Бросаю белую тканевую салфетку на тарелку. — Ты ведешь себя, как малолетний!