Но Лешка всегда был немного странным, его интересовали темы, связанный с происхождением человека, его предназначением на этой земле и Божественным началом всего в этом огромном мире. Он вступил в Харькове в какую-то секту, несмотря на все наши с Иркой – его женой уговоры, продал бизнес, деньги отнес этим молодцам, бросил работу и целые дни проводил в каких-то молитвах и мероприятиях по разводу на деньги таких же сбившихся с пути или наоборот обретших свой путь людей. Дальше развод. Он ушел из дома, пытаясь забрать с собой и младшего сына, но Ирка спрятала мальчишек и не позволяла им встречаться с отцом.

Прошло несколько лет. От Лешки не было ни слуху, ни духу. И тут перед отъездом в Непал междугородний звонок. Звонил Лешка Балабин. Я чуть трубку не выронил. Жив, здоров, работает на какой-то стройке в одном из южных город Украины. Ни о чем не жалеет, живут коммуной и счастливы. От своего выбора он не отказался и ни о чем не жалел. Вот и призадумаешься, кто счастливей всех на свете. Мы, которые пыжимся в достижении эфемерных целей, врем себе, другим, занимаемся подчас совершенно не любимым делом, живем с нелюбимыми людьми, продали и предали свою сущность и индивидуальность или все-таки такие, как Лешка? Еще тот вопрос! На который у меня и ответа то нет.

Поэтому я бы не сильно удивился, если это на самом деле был Балабин. Но это был довольно миловидный индус с совершенно потрясающими глазами. От его глаз исходил свет, и пространство вокруг него казалось, освещено магическим сиянием. Я совершенно вменяемый человек, не склонный к мистике и не верю в чудеса, но я растерялся и стоял, как вкопанный, вытаращив на мнимого Балабина глазенки. Но земля не развеглась, небо на башку мне не свалилось, и нимфа над ним не наблюдалось.

Надир почтительно склонил голову и заговорил с садом на местном диалекте, а мы с Ленкой с любопытством наблюдали за этой картиной со стороны. Из их тихой беседы я смог уловить только одно слово «русские», это, по всей видимости, было про нас.

– Вы русские? – тихо спросил саду на приличном английском, и я понял, что не ошибался.

– Да, – ответила Ленка. Она быстрее меня отреагировала на ситуацию. Я все еще находился в коматозном состоянии.

– А из какого города? – продолжал расспрашивать индус.

– Из С-Петербурга, – на этот раз я среагировал шустрее.

– Очень красивый город, – с одобрением произнес саду.

– А вы там бывали? – спросила Ленка.

– К сожалению, нет, но много о вашем городе читал. Эрмитаж, Петергоф, белые ночи, – с улыбкой продолжал загадочный малый.

Для человека, живущего на другом конце света в келье, завешанной грязной тряпкой, это были поразительные познания, и я проникся и чуть не заплакал. Хотелось крикнуть «брат» приезжай к нам в страну, мы покажем тебе настоящие чудеса России, обхохочешься.

– Что привело вас в нашу страну? – тем временем продолжал саду.

– Любопытство. Хотелось посмотреть, как живут люди в Индии и Непале. Увидеть самые высокие вершины мира. Проверить себя, – ответила Ленка. Похоже, она вошла в раж.

Мы обменялись еще парой тройкой фраз, и индус переключился на Надира. Они говорили минут пять, причем больше лопотал наш новый загадочный друг.

– Счастливого пути, счастливые люди, – произнес он на английском, поклонился и скрылся у себя в келье.

– Все, кино закончилось, – сострил я. – Интересно, что он имел ввиду, сказав счастливые люди?

Мой вопрос повис в воздухе, только Ленка нахмурилась. Язык мой – враг мой. Мы продолжали молчать, переминаясь с ноги на ногу. Наконец заговорил Надир:

– Он сказал, что от вас веет любовью, у вас чистая аура, особенно у женщины.

Наверное, Надир и сам не верил в слова провидца, поскольку в его голосе прозвучали нотки сомнения. Мы стояли рядом в драных пыльных кроссовках, в пропахших потом рубашках, я не бритый уже несколько дней, с обветренными лицами, а нам тут про чистую ауру заливают. Со стороны наши с Ленкой отношения врятли можно назвать романтическими. Мы постоянно задираем друг друга, язвим, особенно я, поскольку на язык довольно резок, но только мы с ней оценили и поняли слова этого самого саду. Между нами проложена незримая нить любви, нежности, понимания и уважения. И именно эта аура окружаем нас с Ленкой, и передается окружающему миру. С годами, прожитыми вместе, эта нить стала более прочной и ощутимой, а нежность друг к другу сопровождает нас по этой нелегкой жизни. Это сразу понял загадочный индус, а мы оценили его понимание.

Наша экскурсия подходила к концу, я без сожаления расстался с деньгами, которые перекочевали в карман Надира. Мы крепко пожали друг другу руки и стали спускаться по лестнице вниз.

На раздолбанной машине неизвестной нам марки, мы без проблем добрались до гостиницы, а после незамысловатого перекуса вышли на террасу и развалились в креслах.

– Есть идеи, куда пойдем? – спросил я Ленку.

– Ты у меня всегда такой неугомонный. Сейчас отдохнем и пройдемся по городу.

Мы надолго задумались, каждый о своем. Раньше я считал, что с человеком можно и должно быть о чем-то поговорить, особенно с близким и родным, но отношение к жизни меняется, возможно, с возрастом, а может просто под влиянием обстановки, обстоятельств и других причин, я уже склоняюсь к мысли, что с любимыми людьми должно быть, о чем помолчать. Это не значит, что говорить уже не о чем. Еще как есть о чем, но молчать вдвоем, это высший пилотаж в отношениях двух любящих людей. Ты разговариваешь на уровне подсознания. И пусть мысли текут в разных направлениях, но общая сущность она остается. Вот эта аура любви, нежности, понимания, она окружает двух людей, кружит над их головами, мимолетно прикасается к душе, затрагивает ее потаенные струны, отлетает прочь, зависает на время в воздухе и каждый раз возвращается. Это дано не всем, да и не всем надо, но у нас с Ленкой это чудо присутствует, и я благодарен судьбе, что уже столько лет это чувство не покидает души, хотя и не говорим о нем, но Знаем.

Наконец мы очнулись от нашей медитации и решили пройтись по улицам Катманду. Взяв немного денег, вооружившись фотоаппаратом, тронулись в путь. Катманду город, откуда начинаются все основные восхождения в Гималаи. Отсюда и специфика товаров, которыми торгуют местное население. Магазинов, в нашем понимании, здесь не встретишь. Все разбросано по земле или вывешено в небольших лавкам по краям улиц. Грязь, нищета и полная антисанитария. Но это не мешало нам с любопытством осматривать рюкзаки, куртки, веревки, ледорубы и прочую необходимую в треке утварь. Продавцы не назойливые, с чувством некоторой отрешенности объясняли нам на ломаном английском, что для чего предусмотрено. Прикупив пару тройку сувениров и примерев понравившеюся куртку, мы поплелись обратно в гостиницу. Начинало темнеть, а у нас еще была назначена встреча с Катей и Олегом, которые должны были определить нашу судьбу на ближайшие дни.

В гостинице было совсем немного народу, некоторые в полной прострации слонялись по холлу, в ожидании, по меньшей мере, чуда. Мы к ним присоединились, осматривая незамысловатый интерьер отеля. Русскоязычных в гостинице не проживало, но зато был полный калейдоскоп из других наций. Здесь были и немцы, и японцы и индусы. Многие говорили на английском языке, но понять, откуда они родом не представляло никакой возможности. Мы не настолько хорошо понимаем английский язык, чтобы определить носителя.

Около восьми вечера появилась Катерина. Она улыбалась нам уже от входа и махала руками.

– Как прошел день? – спросила она.

– Просто замечательно. Мы столько всего увидели и узнали, что даже сразу не осознать, насколько нас это все поразило. И гид попался очень хороший, – тут же откликнулась Ленка.

– Ну, вот и хорошо. Олег подойдет чуть позже. У нас формируется группа для трека в базовый лагерь Эвереста. Не ахти, какой маршрут, слишком много чайников и это большая проблема, вот Олег и остался с ними. Нужно все обсудить, некоторых отговорить, чтобы не мешали основной группе, – с нами Катерина говорила, как с заправскими альпинистами, что льстило моему самолюбию, хотя я немногим отличался от тех самых чайников, которых хотели оставить внизу.