Настоящая пустыня начинается рядом с городом Дуз, примерно в 100 километрах от города Матмата, который считается «воротами Сахары». Именно отсюда караваны уходят вглубь пустыни.

Выехали в Сахару на верблюдах. Посмотрели, как на заброшенные жилые постройки наступают песчаные барханы. Еще недавно в этом поселении жили люди. Загородки из пальмовых веток не в состоянии остановить движение песка.

Молодой верблюд постоянно издавал громкие звуки, типа «бла-бла-бла».

– Почему он кричит? – спросил я у погонщика верблюдов.

– Он еще маленький и хочет к своей маме, а она пасется за барханом. А так он спокойный, не плюется и не кусается.

К верблюдицам (по-арабски «джамал») в стране отношение особое. Их не принуждают работать, они ведут свободный образ жизни, пасутся сами по себе, где захотят. У них одна задача – произвести на свет и выкормить здоровое потомство. В арабском языке существует более 100 слов для обозначения верблюда. Бедуины считают его самым грациозным животным, которое, за его выносливость, называют «дар аллаха». Именно верблюды использовались исламскими проповедниками, торговцами ладаном, купцами, как универсальный вид транспорта в условиях пустыни.

С ближайшего бархана наперерез нашему каравану устремился грозный представитель туарегов, весь в черном, на белом дромадере, с кинжалом на боку. Наш сопровождающий успокоил:

– Не бойтесь, он на вас не нападет, а будет предлагать сфотографироваться на его белоснежном красавце за два динара.

В пять утра мы выехали из гостиницы, чтобы встретить рассвет на соленых озерах Шотт-эль-Джерид. Идеально ровная поверхность, покрытая соляной коркой, простирается почти на 5 тысяч квадратных километров. Озеро питается за счет осадков и подземных вод, связанных со Средиземным морем.

Когда приехали на озера, было еще темно и холодно. Но вот горизонт посветлел, порозовел, показался оранжевый край светила, и пустыня открылась ему. Белые кристаллы соли, преломляя лучи, заиграли фантастической радугой цветов.

Как тут не вспомнить слова Экклезиаста: «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь».

Потом была поездка на джипах по крутым барханам. Спустились к площадке с деревянными макетами космолетов, оставшимися здесь после съемок фильма Джорджа Лукаса «Звездные войны» (эпизоды на планете-пустыне Татуин).

По горбатой, как стиральная доска, дороге проехали в оазис Шебика, который считается одним из самых красивых в мире. Расположен он у подножия горы, из которой бьет источник с пресной теплой водой. В самих горах, на обвалах известняковых скал, можно увидеть окаменелости обитавших здесь несколько миллионов лет назад кораллов, кораллоподобных, двустворчатых и других моллюсков. В доисторические времена это было дно мирового океана.

Во время службы в армии был у нас в роте сержант Вася Сыркин, по кличке «Сырник», который не доверял своим вкусовым ощущениям. Приходя в столовую, он обычно спрашивал у сидящих за столом: «Чай горячий? Суп соленый?». Однажды мы решили подшутить и высыпали ему в тарелку ложку соли. Он, придя в столовую, как обычно задал тот же вопрос: «Суп соленый?» На что услышал ответ: «Нет, Вася, совсем не соленый».

После чего густо его посолил и с удовольствием съел.

Однажды с ним произошел такой случай. Задержался как-то Сыркин в столовой, никого не трогает, ест не спеша. Заходит командир взвода. Увидев такую картину, командует:

– Сержант Сыркин, отставить! Закончить трапезу и шагом марш на построение!

На что сержант, не переставая жевать, отвечает:

– Тщ лейтенант, я вам не полиглот, быстрее не могу.

Слегка опешив от такой наглости, лейтенант изрек:

– Ты, Сыркин, не полиглот, ты троглодит.

– Тщ лейтенант, не обзывайтесь.

– Я не обзываюсь, я тебя образовываю.

Откуда лейтенанту, а тем более сержанту, в то время было знать, что троглодиты – это не те, кто глотает в три горла, а как раз наоборот. Это пещерные жители, причем особым чревоугодием не отличаются, так как живут в условиях пустыни.

Троглодиты – коренные жители, которые много веков умудряются вести оседлый образ жизни и заниматься сельским хозяйством на склонах холмов. Их жилища можно наблюдать во время экскурсии в Сахару. Издалека они выглядят как холмики с отверстиями.

Для того чтобы войти в жилище, надо опуститься в широкую прямоугольную яму глубиной до трех метров. Это двор дома. Комнатами служат вырытые в песчанике пещеры. Простые, но довольно уютные.

Квартирного вопроса, который так испортил москвичей и прочих жителей мегаполисов, тут просто не существует. Родился ребенок – вырыли еще одну пещерку. Места хватит на всех. В пещерах средняя температура – 22–24 градуса зимой и летом, несмотря на то что в этих местах жара может достигать запредельных значений.

Живут троглодиты долго, болеют редко. Зомбоящик не смотрят, в интернете не зависают. Отрицательных эмоций, а соответственно и стресса, нет. Отсюда крепкие нервы, хладнокровие и хороший аппетит.

Некоторые из пещер превращены в гостевые комнаты. В них можно остановиться за небольшие деньги и почувствовать себя настоящим троглодитом.

В Тунисе действует правительственная программа по переселению пещерных жителей в города. Некоторые уезжают, но есть и такие, которые не хотят расставаться с подземным образом жизни. А многие из тех, которые переехали, возвращаются сюда на выходные, чтобы оказаться в привычной среде. Что с них взять – дети пустыни.

– Салам алейкум! здравствуйте, – радушно приветствовал меня управляющий отеля в районе Сканес. – Вы сейчас единственный русский человек в нашем отеле, – и пригласил на вечер с «живой» музыкой в ресторан a la carte, как дорогого гостя.

Конец ноября, тепло и солнечно. Утром решил поехать в Монастир. Остановка электрички в 10 минутах ходьбы от отеля. Местные называют ее «метро». Движется неспешно, немного раскачиваясь, останавливается часто. Вагоны старые, но чистые. Ходит электричка вдоль прибрежной полосы от Сусса до Махдии. Контролер продает билеты в вагоне. За окном полупустынный пейзаж с ветхими постройками.

На станции вместо терминала стоит человек и пытается проверять у толпы выходящих билеты. Получается не очень, так как людей много, а контролер один.

В Монастире, как и в других арабских городах, центр – медина с магазинчиками со всяким скарбом. Темп жизни более спокойный и размеренный, чем в том же Суссе.

У меня в планах было посетить две достопримечательности – крепость Рибат Хартема и мавзолей первого президента Туниса Хабиба Бургибы.

Рибат Хартема – одно из самых древних и крупных сооружений на территории Северной Африки.

Крепость защищала от морских набегов пиратов и других завоевателей, искателей приключений и легкой наживы. Сюда заплывали даже испанские галеоны, но, по преданию, взять крепость так никому и не удалось. Турки-османы не в счет. Почти за 400 лет их владычества постройки основательно перестроили.

В крепости три уровня, множество переходов и лестниц. Так сразу и не обойдешь. По крепостным стенам, кроме меня, ходила еще одна посетительница. По виду не местная, хотя одета была как туниска. Оказалось, землячка, родом из Ростова-на-Дону. Живет в городе Загуан, что недалеко от столицы.

Спрашиваю:

– Как оказалась в этих местах?

– Очень просто, вышла замуж за тунисца, вместе учились в Ростове.

– Трудно было привыкать?

– Сначала да, язык, традиции. Потом ничего. Ребенок, заботы. Все как обычно. Сейчас уже легче. Дочке семь лет, в этом году пошла в школу.

Текст предоставлен ООО «Литрес».