АВТОР ПОВЕСТВУЕТ:

Волею судьбы проживаю на улице Абдуллы Кадыри – совесть узбекского народа. Имею привычку: иногда вечером, иногда рано утром прохожу один по нашей улице. С интересом смотрю на надписи, прикреплённые на фронтоне высотных домов, четырёхэтажных зданий, магазинов и т.п. Герои Кадыри в нужный момент бесподобно красивы, в нужный момент на редкость бесстрашны. В памяти возникают образы Отабека и прекрасной Кумушбиби. В этот момент ужасаюсь, вспоминая слова Абдуллы Кадыри и его возглас: «в чем я виноват?» Эти слова были произнесены им при допросах в тюрьме.

Рассказы, любовные истории, включенные в этот роман – плод этих воспоминаний. Герой книги не претендует на роль Отабека. Вместе с тем он также является сыном своего народа, старается помочь людям; его возлюбленная тоже дорога ему как Кумушбиби.

Очень прошу своих читателей простить меня за использование схожего названия романа моего любимого писателя «Недавно минувшие дни». Это дань моего глубочайшего уважения великому писателю, подражание.

Необходимо отметить, что в каждой судьбе как солнце отражается в капле воды история своего народа. Мои сострадания и надежды именно в этом. Я очень надеюсь, что в какой-то точке мои сострадания могут соприкасаться с волей судьбы кого-то, ещё так как мы живем на одной земле и под одним солнцем.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ворота открыты, со двора слышны прекрасные мелодичные звуки песни, музыка, голоса парней и девушек. Сарвар задумался и замедлил свой шаг. Абдубори посмотрел на него вопросительно.

– Хм… говорил, что будем только сами. Здесь же тоже сабантуй (свадьба)?

– Папа так говорил. Теперь мы уже мужчины. Ты же сам говоришь, если пришел к дверям, зайди во двор, если никого нет, громко стучи в дверь. Абдубори говорил как взрослый.

– Ты должен стать философом, а не врачом. Сарвар пошел за другом.

Лампочки висят на деревьях. Чистые ветви деревьев и листья, в свете ярких лампочек объединившись, создавали красивый вид. На специальных местах во дворе организованы столы. Сидит в основном молодёжь.

– Вот и мы пришли, друзья на месте, – сказал Абдубори, здороваясь с каждым из парней.

– Добро пожаловать! Все здесь, ждем вас. Сарвар догадался, что эта девушка, которая радушно их встретила, хозяйка торжества Каноат.

Каноат тоже как друг Сарвара Абдубори поступила учиться в Андижанский медицинский институт. Сегодня здесь собрались все их друзья и родственники по случаю их провода на учебу.

– Эти парни и девушки только что вернулись из Москвы, где участвовали в фестивале молодёжи мира. Это моя сестра Турсуной, это Захро…. Каноат начала знакомить парней и девушек с пришедшими.

Сарвару хотелось занять быстрее место, где-то в дальнем конце стола. Почему-то в последнее время его душевное состояние было таково, что не хотелось быть на виду у всех. Как будто бы раскрывался ворот рубахи и видно его сердце. Любой взгляд, шорох задевал его, и он их чувствовал своим нутром.

– Вай, парень весь пожелтел, превратился в комок… любовь зла: это страшная болезнь…

– Э, он сам влюбился в дочь ювелира… Она разве знает, что такое любовь? Их любовь, их бог – только деньги…

– Поэтому ювелир дал от ворот поворот, сказав: «на какие деньги жениться собирается Сарвар?»…

Хотя Сарвару никто никогда таких слов не говорил, почему-то он думал, что все говорят именно так.

Чем больше думал об этом, тем чаще он вспоминал свои письма, написанные Рахиме, её ответы и взгляды… А также слова сестры «невестка вам передала привет»… Потом визит мамы в дом девушки с хорошим настроением, т. е. с улыбкой, затем возвратилась как не своя:

– «Они не хотят отдавать ее за тебя замуж», – сказала мама. В этот миг молния ударила по мечте Сарвара. Нет, он не будет умирать из-за своей несчастной любви. Если ни эта – то другая. Он чувствует на себе очень много влюбленных взглядов многих девушек. Его очень задели слова ювелира. «На какие деньги?» сказал ювелир. Кто он такой? Почему он решает судьбу Сарвара?

– Друг, похоже ты утонул в Амударье или в Сырдарье или потерялся в степи Кабирии. Посмотри, какие прекрасные девушки, держись свободней.

– Сарвар почувствовал над ухом теплоту дыхания Абдубори. Да у него прекрасные друзья, один из них – Абдубори. Видимо, если их не было бы, он, может быть, утонул в какой-нибудь реке, не был бы мир ему мил. Он с нежеланием начал вслушиваться в разговоры соседей.

– Видели прекрасные магазины, примеряли красивые одежды и превращались в русских девушек.

– Расскажи об экскурсии по Москве-реке, помнишь с нами вместе плавал полный месяц. Эх-хе, очень хотелось остаться там навсегда…

«Эх девушки, девушки у вас на уме только одежда и отдых…» Сарвар это сказал про себя, только краешком губ улыбнулся.

– Молодежь чувствует себя свободно. Они никого не боятся. Правильно или нет, они свое мнение говорят открыто. Понравится, слушатели одобряют, если наоборот – объясняют. Молодежь свободной страны именно так и живет…

«Кто это? Кто говорит эти слова?». Эта девушка сидела подальше от Сарвара. Другие её отгораживали, Сарвар слышал только звучный её голос:

Прекрасно смеются свободные люди,

В их смехе отсутствует подхалимство.

Своеобразно плачут свободные люди,

Отсутствует надлом в их речи.

Свободно умирают свободные люди,

Прекрасна бывает даже их смерть.

Сарвар невольно начал искать ту девушку с красивым голосом, хотелось ему увидеть её. «Оказывается, что не только голос ее прекрасный, но и сама девушка». Он смутился от этих мыслей. Только кто она? Сарвару было неудобно встать и посмотреть на неё, однако очень сильно хотелось её увидеть…

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

ВОЛНЫ НЕОБРАТИМЫЕ

Я буду носить ботинки

Послевоенные годы. Холодная зима. Очень трудно жить всем, особенно – сиротам.

Снег шел часто и Сарвар подставил ладоши.

– Брось! Сказал Анвар, строгим мужским голосом, а то руки замерзнут. Сарвар улыбнулся и кивнул, скомкал снег и бросил в тополь, накрытый белой шубой. С тополя лавиной посыпался снег.

– Иди по следу арбы, тогда в калоши не попадет снег… Сарвар хотел показаться старшему брату взрослым человеком. Тот деловито ступал по следу арбы.

Снег шел так, что следы быстро исчезали под ним и братья как ни старались беречь галоши, снег все равно проникал внутрь и холодил босые ноги. Очень скоро пропал интерес к снегу, холод поднимался до колен, затем добрался до поясницы, а то и до мозгов. Зубы Анвара начали стучать. Тот остановился и начал топать ногами, как будто от этого теплее будет.

Сарвар прошел вперед, взяв брата за руку, а сам не прочь был заплакать от невыносимого холода.

– Заходите. Ай да молодцы! Ноги, наверное, замерзли?

– Ну-ка снимайте галоши. Учитель, Гияс-кари ака начал тереть ноги грубой хлапчато-бумажной тканью. Сарвару хотелось плакать навзрыд, положив голову на плечо учителя, но перед всем классом не мог этого допустить, он не хотел показывать свою слабость. Класс был полон учениками, как пришли из дома, так и сидели в классе: кто в чем, кто в телогрейке, кто в жиденьком комбинезоне. От дыхания всех детей в классе стало тепло.

Дрожь у Сарвара прошла, он начал заглядывать на страницы открытой книги и его взгляд остановился на рисунке, где был изображен мальчик, который был одет в зимнюю одежду: ботинки, ушанка… Сарвар погладил рисунок, мысленно представил себе пальцы ног мальчика – «Сухо, тепло». И неожиданно для себя резко вскочил и крикнул учителю:

– Гияс-кари ака!