Я поспешила домой. Старичков Четверга и Среду в этот день я тоже больше не видела, да мне и не хотелось сейчас с кем-то встречаться.
Но через несколько дней меня опять потянуло в наш парк, не знаю уж почему. Только в этот раз я пообещала себе далеко не заходить. Я дошла до сцены и увидела, что на скамейке рядом с ней, опершись на палку, сидел Воскресение. Ретироваться было поздно, тем более, что он меня тоже заметил и ко мне направился.
— Здравствуйте! Как я рад вас видеть! Мне рассказали, что Пятница и Суббота вас напугали. Извините их! Они этого не хотели, а уж я тем более. Почему вы молчите?
— Я не молчу и прекрасно понимаю, что вы не виноваты. Ведь вас здесь тогда не было.
— Нет, я вижу, что вы на нас все еще сердитесь. Ну, улыбнитесь!
— Не хочется.
— Ну, что мне сделать, чтобы вы нас простили? Кстати, я не спрашиваю, как там у вас с детективами, которые мы обсуждали, но вы хотя бы намекните…
— Я ничего такого особенного не узнала.
— Понимаю… Но давайте я вас развлеку! Хотите расскажу, как некий незнакомец играл в карты с Пушкиным, Лермонтовым и Гоголем?
— Да? Вы хотите сказать, что встретились как-то Пушкин, Лермонтов, Гоголь и … Так? Что-то мне это напоминает…
— Вы мне не верите?
— Почему? Верю. Значит, вы утверждаете, что кто-то когда-то с ними играл в карты?
— Да. В штосс. Вы о такой игре знаете?
— Правила знаю, и они довольно-таки примитивны. В ней все строится на удаче, если, конечно, один из игроков не шулер. Словом, ваша карта бита! Или не бита! Тройка, семерка, туз!
— Правильно! Веселая такая игра!
— И, значит, ваш незнакомец играл с классиками русской литературы в реальности?
— Ну, конечно. А вы как думаете?
— Я? Я думаю, что он их обыграл.
— Да? И почему?
— Потому что я знаю, кто вы и остальные шесть членов вашего литобъединения.
— Да? И кто же?
— Герои романов "Мастер и Маргарита", "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок". Разве не так?
— Что?
— Разве это не так?
— Нет, конечно, нет… Подождите, вы все не так поняли. Может быть, мы на кого-то внешне и похожи, но…
— Знаете, мне пора. Не провожайте меня!
И я быстро ушла, а, придя домой, залезла в горячую ванну. Там я, наконец, пришла в себя.
Так и что это было? Скорее всего, я права, но принять умом сей факт я просто не могла в принципе. Но с другой стороны, есть ли вообще человек, который мог бы отказаться от встречи с героями Булгакова, Ильфа и Петрова, если ему бы выпал такой шанс? Возможно теоретически он и есть, но я точно не из их числа.
Но как лихо они подсадили меня на общение с ними! Конечно, предполагаемая тайна семи детективов меня заинтересовала, и я во все это ввязалась, но где был мой ум, когда я первый раз их увидела? Нет, надо как-то от всего этого отвлечься. Но как?
Воскресение сказал, что кто-то играл в карты с Пушкиным, Лермонтовым и Гоголем, и я абсолютно уверена, что он говорил про себя. Может быть такое? 50 на 50! Словом, и да, и нет! А почему бы этому не быть правдой? Разве дело в возрасте Воскресения? Поэтому предположим, что да, они вчетвером играли. И, похоже, все трое литераторов ему проиграли, но потом сообразили, что игра была какой-то не такой, необычной, поэтому о ней все сначала промолчали. И что дальше? Я закуталась в полотенце и полезла в интернет.
Так, а на что они могли играть? На деньги? Вряд ли… На славу? На память потомков? Тоже вряд ли… Тогда на что? Что могло так задеть трех явно неординарных мужчин, чтобы они рискнули на игру со странным незнакомцем? Ну, конечно! Это же так очевидно! Я думаю, что он пообещал познакомить их с идеальной женщиной! И разве кто-то из них мог устоять против такой награды? Впрочем, как я понимаю, они были уверены, что легко его обыграют. Но не вышло!
Хотя Александр Сергеевич, в конце концов, все-таки понял, что наделал, и в своем произведении «Пиковая дама», написанном в 1833 году, свой проигрыш принял, то есть понял, что играл не с человеком, а с кем-то нереальным.
И Лермонтов в 1841 год, уже после ухода Пушкина, тоже начал писать и, к сожалению, не успел закончить повесть «Штосс», которая, как считается большинством литературоведов, создана под воздействием пушкинской «Пиковой дамы». А может это не так? И она тоже сочинялась под воздействием догадок о той самой игре с кем-то неизвестным? Может, Михаил Юрьевич просто не мог об этом больше молчать?
Ну, и Николай Васильевич Гоголь, получается, тоже все понял и не смог промолчать, поэтому в том же «Ревизоре» (1835–1842) написал, например, такие строчки — «сильно поддел меня, штосы удивительно, бестия, срезывает». Заметьте, бестия!!!
Но в другой своей пьесе «Игроки» (1835–1842), он, вполне возможно, чтобы перевернуть с ног на голову неприятные воспоминания, сочинил, как три шулера (Швохнев, Кругель и Утешительный) объединились, чтобы обыграть четвертого человека (Ихарева), впрочем, тоже не очень честного. Но это его произведение все также почему-то посчитали пародией на «Пиковую даму» Пушкина, а не его собственными мыслями.
Значит, получается, что все-таки та игра была? Выходит, что так. Но что выигравший потребовал с проигравших? Вот загадка, так загадка! Ладно, подумаем об этом позже, а пока вернемся к этим чертовым семи детективам.
И что мы там имеем? Что они все, скорее всего, написаны по похожим схемам. И выходит, что авторша особо не заморачивалась и просто писала свои книжки, как обычный программный код, но используя данные нейросетей. И автор этот, получается, почти на 100 % все-таки ИИ, он же искусственный интеллект…
Нет, у меня однозначно едет крыша. Известно же, что эти семь книжек написал человек, и что он женского пола, то есть что это она. И мне нужно ответить на вопрос — кто настоящий убийца в этих детективах, и я уже пыталась не раз это выяснить. Но лично для меня убийцы в них — это именно те персонажи, которые названы ими в конце книг. Нет у меня других вариантов и все!
Конечно, я могу что-то там выдать. Типа, что вот убийцы — это женщины, у которых были какие-то жизненные проблемы, благополучно разрешившиеся к финалу. Или действующие лица, которые очень редко встречались на страницах, но как это доказать, я не знаю. И мы вернулись к тому же, с чего и начали. Единственный вывод, который не подлежит никакому сомнению, что все семь романов написаны по схожим алгоритмам, но и это тоже случилось не первый раз на свете, потому что подобная идея не раз приходила в голову многим авторам детективов. А мне нужны конкретные доказательства, которые, скажем так, можно подержать в руках.
И, значит, заседания литобъединения не будет до тех пор, пока я не найду ответ на поставленный передо мной вопрос. А как его членам станет об этом известно? Непонятно. Ну, и ладно!
Хотя, похоже, просто так эту задачу не решить. Что ж, попробуем по-другому! Без компьютера! Удивим всех оригинальностью! И где-то у меня была бумага, много бумаги…
Словом, я решила начертить блок-схемы семи детективов, как меня учили в Университете. Не знаю, как сейчас эти графические картинки называются, но в наше время они звались именно так. То есть квадратик за квадратиком, и из каждого квадратика стрелочка ведет к другому квадратику или ромбику, или кружочку. Короче, я решила проследить сюжеты формально, то есть на бумаге.
И сначала я переписала всех персонажей семи детективов на разных листочках. В каждом из них, как я уже раньше выяснила, их ровно десять. Не много, но и не мало. Типа, такая отсылочка к «Десяти негритятам» Агаты Кристи. Очень хорошо! 1,2,3,4,5,6,7,8,9,10. Где-то у меня были цветные карандаши, сто лет их не трогала. Вот они, отберем десять штук разных цветов.
Так! Кто у нас в книжках ищет убийцу? Правильно, сыщик! Но тут людей с такой специальностью нет, поэтому они будут у меня сыщиками в кавычках, то есть «сыщики». И какой я им дам номер? «Десять»? Нет, так не пойдет. Назовем их «Ноль», потому что они однозначно не виноваты. Или «агент 00», так красивее! То есть у героев будут теперь номера — «ноль», «единичка», «двойка», «тройка», «четверка», «пятерка», «шестерка», «семерка», «восьмерка», «девятка» …
