– Лорд Эванс! Какими судьбами? – леди Маралья томно взмахнула веером, а я мысленно хмыкнула и отвернулась.

– Сандра, что ты себе позволяешь? – прошипела уголком рта наша старшая воспитательница.

– Сейчас же сделай книксен, я тебе говорю! Не то… – и в голосе леди Маральи зазвенел металл.

Пришлось подчиниться. Выпускной не за горами, а там и распределение. И от Маральи многое зависит. Очень многое.

Я тотчас повернулась, захлопала ресницами, чинно сложила руки у груди и сделала книксен. Думаю, получилось очень неплохо. По крайней мере, лорд Эванс благосклонно посмотрел на меня и даже изволил подойти поближе.

Пожалуй, у меня слишком хорошо получилось. И зачем, зачем только я хлопала ресницами? Я знала, конечно, как влияют на мужчин такие вот смущенные юные девицы, хлопающие ресницами.

Но лорда Эванса, похоже, взяло по-настоящему.

– Сандра, дорогая, – мужчина взял меня за подбородок и приподнял голову.

– Как ты выросла! Тебя не узнать, – глазки его плотоядно сверкнули.

Я дура. Самая настоящая дура. Ведь всем известно, что лорд Эванс не пропускает ни одной юбки.

Особенно той, за которую и заступиться некому. А в нашем пансионе для благородных девиц все были такими. А я тут с трепещущими ресницами. Ресницы у меня были длинные, пушистые и темные. Так же как и мои волосы. И глаза у меня тоже были темные, а вот кожа наоборот, очень светлая. И я вовсе не была такой уж красавицей, которая нравилась всем вокруг.

Уж слишком волевой подбородок у меня, под стать характеру. В пансионе меня обычно ведьмой называли.

Так что мои попытки казаться скромницей никого не трогали до того. В том числе и лорда Эванс.

А тут он вдруг проявил интерес. Не ожидала я. Ведь лорд всегда предпочитал девушек покладистых, к тому же блондинок.

– Дорогая леди Маралья, – произнес он сладким голосом и я неожиданно насторожилась. Потому что, когда лорд Эванс говорил так, то можно было ждать любой пакости.

– Ведь Сандра скоро выпускается, я правильно помню? – и он повернулся к нашей старшей.

– Совершенно верно, дорогой лорд Эванс, – заверила его дама.

– Отлично, просто отлично! – пробормотал мужчина, наконец отпустив мой подбородок и отвернувшись.

– Вы знаете, дорогая моя леди Маралья, – опять сладко запел он. А мне от этой сладости стало дурно. Вот что он ко мне пристал?

– У меня как раз есть для нее вакансия. Вот буквально на днях образовалась, да, – добавил он и опять плотоядно сверкнул на меня глазами.

Мне сразу захотелось спрятаться. Пусть даже за леди Маралью. Но ведь не удастся. Я сделала невинную физиономию и преданно уставилась на старшую. Леди Маралью слегка перекосило. Опыт. Старшая знала, что когда я становлюсь вот такой послушной и всей из себя покладистой, жди беды.

– Да что вы говорите, лорд Эванс, – запела старшая, не забывая поглядывать на меня.

– Но ведь у вас, мой дорогой, детей нет, насколько я помню? – леди Маралья еще раз, но уже несколько нервно обмахнулась веером  и незаметно, прикрывшись им, сделала мне страшные глаза.

А я что?

Я ничего.

Стою себе и преданно внимаю.

– У меня нет, – вздохнул, и так натурально, лорд Эванс. Детей у него и правда не было. Впрочем, он их терпеть не мог. Кричат, мешают, мочат подгузники или как там они называются. Нет, такой радости ему даром не надо.

– У брата есть, – вот тут лорд вздохнул по-настоящему.

– Правда, их двое. И весьма вредн… непослушные, – поправился мужчина.

Эй, это что? Он и правда хочет отдать вакансию мне?!  С чего бы такая щедрость? Ведь брат лорда Эванса никто иной, как герой последней войны с нежитью, генерал Лайят, по прозвищу Огненосец.

Да ведь он же один из самых завидных женихов в королевстве. Подружки мне все уши о нем прожужжали. “Ах, генерал Лайат… Он такая душка. И танцует превосходно”, – охали и томно вздыхали они.

А я только посмеивалась. Нашли душку, тоже мне. Я вот не представляю себе душку с таким-то прозвищем.

Генерал Лайат, конечно, сильный огненный маг. Но сильных магов полно, а Огненосец у нас только один.

И если говорить честно, то… Генерал был редкостным красавцем. С такими синими пронзительными глазами и таким выдающимся подбородком, что с него можно прямо при жизни ваять статую. А еще они говорили, что дамы на балах едва не дрались между собой, чтобы только оказаться к Огненосцу поближе.

И ведь он был женат… Точно, был. А еще там была какая-то история, связанная с его женой. То ли она заболела и умерла, то ли попала под проклятье, то ли нежить ее растерзала. Что там было на самом деле, я не знала. Выходит, он остался один с детьми?

Я отмерла и посмотрела на старшую.

Леди Маралья сощурила глаза и подняла бровь. Ого…

Похоже, дело серьезное.

– Да, я помню эту печальную историю, – медленно сказала она и повернулась ко мне.

– Сандра, дорогая, возвращайся в комнату, – и старшая величаво махнула рукой.

Я не стала разрушать образ послушной и смиренной девушки и, опустив глаза долу, поспешила к дверям, чтобы закрыть их с той стороны.

Тотчас остановилась и, хорошенько оглядевшись, вытащила из кармана многослойной юбки маленький стаканчик.

Конечно, подслушивать нехорошо. Но как иначе я узнаю, о чем они говорят?

Как говорится, если владеешь информацией, то владеешь миром.

Мир мне был без надобности, но вот собственная судьба меня очень даже интересовала.

– Так вы говорите, образовалась вакансия? – голос леди Маральи едва заметно дрогнул. Уверена, лорд Эванс этого даже не заметил. Но только не я! И вовсе это не дефект подслушивания с помощью подручных средств. Стаканчик у меня проверенный временем, кроме того, я недавно обновляла защитный слой.

Хорошо, что у Леники, одной из моих соседок по комнате, недавно открылся дар артефактора. А то пришлось бы распрощаться со стаканчиком. Время никого не щадит, увы.

А стекло вещь весьма хрупкое. Даже, если его гномы закаливали в своих пещерах.

– И что же случилось с прежней няней деток генерала? – максимально сладко спросила старшая.

– Эмм..– с явным раздражением начал лорд Эванс, а мои уши даже раскалились от любопытства.

Все-таки стаканчик это не совсем то, что нужно. Нет, как подслушивающее устройство он очень даже хорош. Но комфорту ни на грош.

 Края врезаются в кожу, и потом там остаются красные, привлекающими внимание кружочки.

– Ах, дорогая моя, – раздалось звяканье и бульканье.

Ага, понятно.

Судя по всему, схватил лорд Эванс стоящий на столе у старшей стеклянный графин и налил водички в стакан. Вот это он зря.

Графин стоял там для придания солидности, а вода в нем, боюсь, была уже не так свежа.

 Но лорд, похоже, этого даже не заметил. Волнуется? С чего бы это?

– Так вот, дорогая моя, – закашлялся лорд и продолжил. – да тоже с ними случилось, что и с прошлыми. А последняя девица попалась просто неумеха, но красотка, тут ничего не скажешь. Одни… эээ … глаза чего стоили, – и он огорченно вздохнул.

– Лорд Эванс, – голос старшей посуровел, – прошу без лишних подробностей.

– Прощу прощения, дорогая леди Маралья.  Я это к тому, что брату моему с няньками не везет, – признался куда как более тихим голосом лорд Эванс.

– Видите ли, и детки ведь у него, племянники мои, очень своеобразные. Близнецы, Катика и Колин. Им ведь всего по пять лет, а такие сорвиголовы, что слов нет!

 От расстройства лорд Эванс стукнул кулаком по столу. График подпрыгнул, стакан звякнул. Леди Маралья грозно фыркнула:

– Все дети такие, дорогой мой! Так что с няньками там у него не сложилось?

 Раздался тяжелый вздох:

– Одна сбежала через неделю. Другая продержалась месяц. Третья… Вот как раз эта, с … глазами, продержалась две недели.