Холодные, но греющие душу

В уютном доме, сидя за окном,

Где можно бесконечно долго слушать

Осенних ливней тихий метроном.

Первый снег

Небеса посылают волнительный знак:

Промороженный воздух кристаллизова́лся

Еле видными хлопьями, севшими на

Парапе́т, что холстом для меня оказался.

Я на нём начертаю на краткую память

Для прохожих, забывшихся в хладном ропта́ньи,

Что его белизной можно душу избавить

От всего, что тонуло в дождях погребальных,

Тех, что осень без счёта роняла с небес,

Поминая свои облаче́нья златые,

Чей роскошный узор за неделю исчез,

Когда ветра исча́дия дикие, злые

Отгрызали с ветвей остерве́нно листы.

И теперь, посреди этой белой пустыни

Даже ночью не будет такой темноты,

У которой хватило б серебряный иней

Побороть безнадежным отсутствием света.

Небу – мрак без конца, а земля вся блестит

Без привязки к часам. Я послание это

Оставляю тому, кто бывает серди́т

На безвременно скорый в России приход

Завиру́хи-зимы, обдающей снегами.

Я надеюсь, хоть кто-то мой шифр поймёт

И заметит богатство её под ногами.

Русь морозная

Ты чувствуешь, как воздух режет щёки:

Щипки его румянцем обагри́ли!

Зима на старых окнах пишет строки

Чернилами из искр снежной пыли.

Волной блестящей плавит эта россыпь

В хрусталь гранёный тонкое стекло

Шершаво-колким инеем на ощупь.

Я знаю потому, что занесло

Меня зимовьем русским восторга́нье

Подальше от излишнего тепла.

По нраву мне снежки́, сала́зки, са́ни,

Крещенский холод и немые зеркала

Смире́нно скованных озёр, и быстрых речек,

Последними принявших узы льда.

Люблю, когда в погожий зимний вечер

От ветра не останется следа,

И розовые сумерки пронзает

Укрытых на́стом елей хвойный звон.

А Солнце, закатившись, догорает

Лишь очи согревающим огнём,

В слезах краёв белёсых кро́вель

Рождая льда и пламени союз.

Ну как тобой налюбоваться вдоволь,

Морозная моя святая Русь!

Сияние снега

Глобальное ли потепление,

Период ли обледене́ния,

А в матушке-России зябь,

На стёклах блеск, узоров рябь.

Холодный ум абориге́на

Заранее тепла не ищет.

Когда смотрю на снег смире́нно,

То становлюсь светлей и чище:

Источник света, что искрится,

Лишь ожидает свой черёд,

Чтобы, оттаяв, превратиться

В поток живых весенних вод.

Свечи

За окном зимо́вье путает погоду,

Ма́ется не к месту залежалый снег,

То рыхлея тало, обращаясь в воду,

То затвердевая корочкой поверх

Наслоённых прежде белою глазурью

Вьюжистых метелей, властвующих всласть.

Я о том наслышан по приметам в Юрьев,

Предвещавший в зиму снежную напасть.

Подле горизонта влажной пеленою

Выстилает дымку негустой туман.

Пред воспламенённой я сижу свечою

Вроде бы и трезв, но будто бы и пьян

Волнами от танца тёплого сиянья

Света от горящей нити фитиля́.

Пламя пробуждает тень воспоминанья

Времени, в котором мне учителя́

Были только двое – мама и отец.

Старая проводка, пробки выбивало:

В ход пускали свечи – темени конец.

Я сидел на кухне, рядом братик ма́лый,

И грудной сестрёнки долгожданной крики.

По обоям, шторам, мебели, посуде —

Всюду изливались ласковые блики.

В деревянной раме стёкла больше студит

Иней, морозящий пышною картиной,

Каковую златом осыпали свечи.

Этот быт далекий и уже старинный

Я припоминаю в тихий зимний вечер.

До весны

Поутру́ я впервые за долгие дни

Разуве́рился в том, что зима не пройдёт.

Мне б синоптиков слушать, да только они

Ошибаются. Каждый досадный просчёт

Заставляет к науке народной идти —

Подмечать справедливость старинных приме́т.

Заскучавши по Солнцу, сердечно простил

Что его благодатный целительный свет

Согревал не людей, а пласты́ облаков,

Эдак дней девяносто истратив на них.

И, холодный расслабив напряг кулаков,

Я, его привечая, блаженно притих

И подставил лучам отмороженный лик,

Пропитавшийся бледностью долгих снегов.

Неизбежно грозит симфонический крик

Возвратившихся птах из далёких краёв,

Вопию́щих о счастьи весеннюю трель

Сквозь акцент, привезённый с зимовья домой.

Отступает неспешно зима. Неужель

Я присутствовать буду при очередной

Коронации жизни, расцвете её,

И увижу, как длань её мир возродит!?

А коль речь о Весне ясноликой завёл —

Непременно ещё полюбить предстоит.

Наконец-то, весна!

Наконец-то, весна! Наконец-то, скворцы

Пересви́стом вернут меня в чувства.

Слишком долго стоят ледяные дворцы —

Время пи́ра иного искусства.

Мне пора заглянуть на оттаявший луг,

Там, где первый подснежник проснётся,

И к подножию дерева в та́ющий круг

За глотком чёрный вран окунётся.

В этом та́инстве есть первобытная радость,

Когда счастье и искренность были ничьи.

Эх, весна! Ты как нежный бутон завязалась,

Заплелись голубою косичкой ручьи…