Когда вы простужаетесь или подхватываете какое-нибудь другое инфекционное заболевание, вы узнаете об этом сразу после окончания «инкубационного периода» – отрезка времени, в течение которого зараза бессимптомно находится в вашем организме. В зависимости от типа инфекции у вас может начаться насморк, кашель, расстройство пищеварения, боль в горле, головная боль или еще какое-нибудь недомогание. Если у вас, например, заболит горло, вы посчитаете, что заразились «ангиной», и, скорее всего, первые несколько дней не станете обращаться к врачу, так как ваш организм может справиться с болезнью и без посторонней помощи. Для того, чтобы побороть инфекцию (вирусы, бактерии, грибки и мало ли что еще, в дальнейшем я буду называть их «патогенами»), организм поднимает температуру тела, и поселившаяся в вас зараза не ожидает такой подлости от своего нового дома. Условия жизни незваного гостя становятся менее привлекательными – это раз, ваши иммунные клетки встают на тропу войны против патогенов – это два. Через несколько дней болезнь отступает, а если нет, то вы вызываете участкового врача на дом. Врач осматривает ваше красное горло, усыпанное белыми гнойничками, выписывает рецепт на «универсальный» антибиотик вроде Амоксиклава и спокойно уезжает домой. Через несколько дней температура спадает, а еще через пару дней вы полностью возвращаетесь «в обойму», закрываете больничный и снова выходите на работу. Все просто, логично и понятно.

Когда вам отказывает мозг, узнать об этом своевременно не получается, ведь болеть начинает все что угодно, но не мозг. Мозг вообще не чувствует боли, на нем даже нет «ноцицепторов» – рецепторов, передающих ощущение боли. Если вы смотрели фильм «Молчание ягнят», вряд ли у вас получилось забыть сцену, в которой Энтони Хопкинс в роли доктора Ганнибала Лектора скальпелем отрезает кусочек мозга у находящегося в сознании «пациента», поджаривает этот кусочек на сковородке и дает пациенту его попробовать. Разговоры про каннибализм не доставляют мне удовольствия – я просто хочу на популярном примере показать, насколько мозг ничего не чувствует. Теоретически, при определенных приготовлениях и при наличии человека, мечтающего перед смертью попробовать собственный мозг на вкус, эта сцена могла бы стать реальностью.

В моем случае – я не знаю, с чего все началось, и не знаю, когда. Вспоминаются отдельные эпизоды непонятных недомоганий в примерно 20-летнем возрасте, но я не знаю и никогда не узнаю, были ли это инфекционные болезни или начало болезни мозга. Помню случай, произошедший в те дни, когда я «косил» от армии. Процедура откоса заключается в том, что «правильный» врач во время осмотра находит редкую и трудно диагностируемую болезнь. Выбор врачей из военного комиссариата города Химки пал на «аномалию Арнольда-Киари» – редкий структурный дефект мозга, при котором смещенные вниз миндалины мозжечка блокируют свободную циркуляцию ликвора, спинномозговой жидкости. Осмотр был нужен только для проформы, ведь диагноз был известен заранее, однако врач настороженно сказала мне что-то вроде «это точно не аномалия Киари, но в неврологическом плане с вами что-то не так». Разумеется, я ей не поверил и даже слушать ее не стал – я пришел туда за аномалией Киари, а не за ее комментариями о состоянии моей нервной системы. Если бы тогда я спокойно ее выслушал, возможно, я бы раньше узнал о своем недуге. Впрочем, скорее всего, и это бы ничего не изменило.

Примерно в 30 лет, то есть спустя очень долгое время после окончания «переходного возраста», у меня вдруг появились прыщи, от которых я и в подростковом возрасте особо не страдал. Эти прыщи совершенно не похожи на банальные подростковые угри – за пару дней созревания в их центре образуется большое количество гноя, кожа вокруг сильно краснеет, и к тому же они достаточно сильно болят. По совету дерматолога я скорректировал питание и дважды в день умывался дорогими средствами от акне, а когда это не помогло, начал пользоваться «болтушками». Болтушка – это спиртосодержащая жидкость, сделанная по рецепту дерматолога в одной из государственных аптек, имеющих право работать со спиртом. Это, кстати, удивительно: водка в нашей стране не только свободно продается на каждом углу, но и активно продвигается в рекламе, однако, делать спиртосодержащие медицинские растворы могут только аккредитованные государственные аптеки. Болтушки помогли, и проблема решилась – несмотря на то, что я так и не узнал, из-за чего она возникла. Думаю, примерно тогда все и началось, потому что уже скоро все мои органы начали попеременно отказывать.

Помню, что чуть позже начал время от времени барахлить кишечник – это касается как консистенции стула, так и срочности позывов к дефекации. Кроме того, я начал хуже спать и стал регулярно просыпаться в районе 6 утра, хотя ложился обычно за полночь. С утра голова то ли болела, то ли гудела – я не могу подобрать правильных слов, но, поверьте на слово, это было достаточно неприятно. Я просыпался еще затемно и сразу же осознавал, что спал недостаточно, но когда я закрывал глаза с намерением поспать еще пару часов, то быстро понимал, что заснуть уже не получится. Иногда у меня были кратковременные проходящие головокружения после резкого подъема головы, они длились примерно по 10–15 секунд, после чего бесследно проходили. Разумеется, самым неприятным симптомом была «эректильная дисфункция», в простонародье – импотенция. В моем случае беда появлялась на короткие промежутки времени, а потом магическим образом пропадала сама собой, оставляя ощущение растерянности и полного непонимания происходящего. Этот странный калейдоскоп симптомов длился около полугода, на протяжении которых я все острее чувствовал, что со мной что-то не так, но не понимал, что именно.

Сегодня-то я понимаю, что в 30-летнем возрасте начал достаточно быстро и системно разваливаться, но тогда мне так не казалось. Я все еще был веселым и активным молодым человеком, несколько раз в неделю занимавшимся спортом – помимо регулярной игры в теннис я часто ходил на групповые интервальные тренировки с друзьями. С течением времени «мелькающие» симптомы привели меня к дерматологу, хирургу, гастроэнтерологу, урологу и, наверное, к кому-то еще, но никто из них не нашел в моих органах никаких патологий. Когда несколько врачей в один голос говорят, что с тобой все хорошо, ты, к сожалению, начинаешь в это верить – несмотря на то, что нутром чувствуешь, что что-то не так. Возможно, мне просто очень хотелось согласиться с тем, что со мной все нормально, и продолжить спокойно жить с этой мыслью, но мне все же кажется, что в глубине души я о чем-то догадывался. Вполне возможно и то, что мне просто хочется так думать.

Начало 2020 года ознаменовалось стартом пандемии коронавируса Sars CoV-2 – уверен, об этом вы знаете не хуже меня. Уже весной правительство РФ начало активную кампанию против распространения вируса, и решения властей, мягко говоря, не всегда были логичными. Например, как ни в чем не бывало, продолжал работать Московский Метрополитен, ежедневно перевозящий в среднем 7.5 миллионов человек, но рестораны, спортивные площадки и даже парки отдыха были закрыты. На теннисном корте, если не считать детские групповые тренировки, находится 2 или 4 человека (одиночная или парная игра). Размер теннисного корта – примерно 24 х 8 метра, а с «забегами» и «коридорами» – скажем, 30 х 12 метров, что дает 360 квадратных метров площади. Нехитрые вычисления, от которых я вас избавлю, покажут плотность в 0.011 человека на квадратный метр даже при парной игре в теннис, а проектная норма плотности пассажиров в вагоне метро – 10 человек на квадратный метр, то есть ровно в 900 раз больше. В вагоне метро в пересчете на единицу площади находится в 900 раз больше человек, чем на теннисном корте, и метро продолжало работать, а теннисные корты были под запретом. Конечно, я понимаю, что закрытие метро в Москве привело бы к ужасному транспортному коллапсу, и потому этот вариант, наверное, даже и не рассматривался, но зачем же в таком случае было закрывать все остальное?