— Стой! Мы пили вместе! Я не буду один разгребать эту хрень!

Я побежал вслед за ней, но поскользнулся на бутылке из-под пива и влетел в дерево. На меня посыпалась листва.

Так, Жень, спокойно. Эти люди считают себя магами-программистами: они привыкли к странностям, и то, что ты в одних трусах… ПОЧЕМУ Я ОПЯТЬ В ОДНИХ ТРУСАХ?

Я сменил позу и, уперевшись спиной в дерево, уставился на обескураженных школьников и их родителей. Справедливости ради, никто из них не задерживался и старался как можно быстрее пройти мимо, но были и те, кто наслаждался процессом и снимал это на камеру. Например, группа девушек, внаглую вытащившая айфоны последней модели. Их некультурное поведение сильно меня злило, поэтому я направился к ним с целью заставить их удалить видео.

Уже на половине пути я понял, что это будет трудной задачей: девушки не побежали даже после того, как заметили, что я к ним приближаюсь, и продолжили пускать пузыри с помощью розовой жвачки.

— Эй, почему бы вам не пойти по своим делам?

Ответа не последовало. Я повторил вопрос ещё раз, и тогда глава группы, статная блондинка, приблизила камеру к моему лицу и показала на её фоне жест пальцами, дословно обозначающий «всем мир». Я разозлился и выхватил телефон у неё из рук.

— Эй, нищеброд, чехол заляпаешь! Отдай.

— Удалите фото и видео.

— Ага, щ-щас, ты уже звезда школьной группы! — воскликнула подружка блондинки и показала мне скрин поста из телеги.

«Стриптизёр-алкомен делал всякое с третьекурсницей из бойцовского клуба и стонал, как девочка. Хештег: парни с кубиками, пьяный угар, трусы Кельвин Кляйн»

Твою мать…

— Удаляй при мне.

— Верни телефон, пугало.

Диалог не привёл к консенсусу. Я начал закипать…

Часть 2

Никто не хотел отступать, и ситуация накалилась. Девушки не собирались удалять мои голые фотографии, а без этого условия я и не думал возвращать их подруге телефон.

За нашим спором с любопытством наблюдали некоторые из членов академии. Они создали толкучку на входе, и поэтому родителям, решившим посетить школу, приходилось продираться сквозь толпу школьников, уже делающих ставки на победу одной из сторон. Надо сказать, на меня почти никто не ставил.

— Ты знаешь, что я из Фортрана? Мой дедушка заседает в магическом парламенте. Если он узнает, что какой-то идиот, развалившийся в трусах на входе в школу, отобрал у его любимой внучки телефон, то он открутит тебе голову!

Упоминание крутого старика произвело на меня впечатление, но не такое сильное, чтобы переселить врождённую тягу к справедливости. Я и не думал сдаваться и в ответ только нагло оскалил зубы.

Хозяйка телефона сжала кулаки. В ту же секунду мои ноги приросли к асфальту, а руки опустились, как у довольной жизнью обезьяны.

— Зря ты так упираешься, — сказала девушка, ехидно ухмыляясь. — Теперь из простого хулигана ты станешь посмешищем…

Я попытался поднять руку с телефоном, но не смог. Бездействие привело меня в ужас.

Что, неужели удар пяткой? Или апперкот? Может, и на прогиб кинет?

С этими мыслями я отвёл голову в сторону предполагаемого удара, чтобы хоть немного смазать его. Моя челюсть напряглась и уже приготовилась к худшему, как вдруг руку девушки неожиданно перехватил красивый блондин. Он стал моим спасением, хотя и сам об этом не знал.

— Марина, что случилось?

— Ро-Рома? — девушка залилась краской и мигом разжала пальцы. Ко мне вернулась способность двигаться. — Я… Я… Этот парень отобрал у меня телефон и хочет взять мой номер!

ЧТО?

Услышавшие весь этот бред зрители прыснули в ладошки и начали шептать друг другу на ушко: «очередной». Я ничего не понял.

— Погодите, салаги, всё не так…

— Ничего страшного. — Рома приобнял меня за плечи. — Многие теряют голову от нашей Марины, но ты должен знать, что это не повод отбирать чужие вещи и раздеваться.

Кем этот школьник себя возомнил?

Юноша незаметно вытащил телефон из моих онемевших пальцев и отдало его девушке. Компашка девиц возликовала и принялась наперебой благодарить героя, спасшего их от хулигана. Обо мне они совершенно забыли, как о какой-то мелочи. Я уже намеревался отвесить добряку пендаля, как вдруг почувствовал, что чья-то тяжёлая ладонь легла на моё плечо.

— Пройдёмте со мной, молодой человек.

Я слегка повернул голову и увидел человека в форме полиции.

— Смотрите, там Егор Крид!

Я попытался смыться, но полицейский не дал мне вырваться и, лихо меня скрутив, повёл вглубь школьной территории под хор аплодисментов.

— А ты популярен, да? Перфоманс такой? — мужчина подкрутил усы. — Ничего, отсидишь парочку лет за действия развратного характера и мигом отучишься буянить.

Мои брови полезли на лоб. В поисках спасения я водил взглядом по всем прохожим, но находил в их глазах лишь насмешку или непонимание. Одна семейка, так и вовсе — открыто надо мной глумилась, прикрывая выступавшие слёзы солнечными очками. У них у всех были красные волосы: как у родителей, так и у детей. Последние примерно одного возраста. Они мне сразу не понравились: увидев их ещё издалека, можно сразу признать в них мажоров — брендовая одежда, дорогие украшения, стильные причёски, а у парня так и вовсе — расстёгнутая на загорелой груди рубашка и виниры. Не хотелось бы перейти ему дорогу — толкнёт и даже не посмотрит…

— Арина! — я заметил свою единственную знакомую и дёрнулся, как собака на поводке, увлекая полицейского за собой.

Услышав знакомый голос, школьница обернулась. За всё время нашего знакомства на её лице впервые появилась радостная улыбка. Единственное, что меня в этой улыбке смущало: она появилась, как только на меня надели наручники.

— Девушка, вы знаете этого молодого человека?

Школьница призадумалась. Надеюсь, она не подведёт… На её лице появилась ужасающая по своему злорадству гримаса.

— Да, знаю. Он заснул на моей постели в одних трусах и потом набросился на мою сестру.

— Извращенец, значит. Так и запишем.

— СТОЙТЕ! ОНА ШУТИТ!

Полицейский развернул меня в сторону и, пожелав Арине доброго дня, пошёл со мной дальше по улице.

Девушка не сразу вернулась к своим делам: поняв, что за ней ещё наблюдают, она принялась легкомысленно смотреть на ногти и, как бы невзначай уловив на себе мой молящий взгляд, весело помахала нам на прощание…

Часть 3

Я стоял в курилке и мысленно возвращался к событиям последнего часа.

Полицейский оказался тем ещё шутником и вместо тюремной камеры отвёл меня в охранную будку, где сидела пара его знакомых. Они оценили мой непристойный вид и, изрядно насмеявшись, предложили выбрать одежду из ассортимента. Конечно, мужчины шутили: из выбора там было только само слово «выбор». Мне выдали потрёпанную футболку, старые джинсы и самые дешёвые сланцы, а затем, наказав больше никогда не паясничать, отпустили. Перед этим я успел ухватить со стола пачку сигарет и зажигалку, так что покидал охранную будку весьма довольный собой.

Наступил полдень. Над школой раздался безмятежный звонок. Наверное, он привлекал внимание к определённому событию. Но меня это не волновало. Больше всего я интересовался сигаретами, потому что не курил весь прошедший день.

Прошедший день… Многое успело поменяться всего за каких-то жалких 24 часа. Ещё позавчера у меня была машина, семья, какие-никакие друзья и развлечения, а также чёткое осознание своего статуса. Сейчас же всё это пропало, и неизвестно, вернётся ли. Вернусь ли я сам? А если и да, то как?

С этими грустными мыслями я продолжал курить сигареты и сыпать пепел в специально предназначенную для этого урну.

В курилку зашла женщина. Лет тридцати, в сером деловом костюме в полоску. Заметив меня, она смутилась, но не подала виду и уверенно достала пачку парламента.

— Есть закурить? — спросила сокурильщица.

Я предоставил ей взятую со стола охраны зажигалку. Дама подпалила сигаретку, затянулась и после этого неожиданно дала мне под дых. Я выронил пачку и уткнулся носом в урну.