Я посмотрел на ключи от побитой жизнью Короллы. С сегодняшнего дня мне придётся отложить их, потому что родители не будут давать мне денег на бензин с глупой отговоркой: нет работы, незачем и кататься. Пожалуй, я понимаю, что в чём-то они правы.

Но это не все мои проблемы. Со дня на день меня выселят из квартиры. Туда заедет моя двоюродная сестра из какой-то неизвестной деревни, с отличием окончившая программу школьного образования. Мне придётся искать, где бы снять квартиру, потому что к родителям я больше не вернусь. Они ни во что не ставят мои старания и тыкают во всяких Коль, Вась и Петь, у которых уже есть дом, семья, ипотека и даже собака. Только у меня ничего нет. Значит, и квартира мне не нужна.

Я сижу в баре, распиваю водку с томатным соком и мне хорошо, хотя бы от осознания, что теперь мне не нужно переживать из-за страха признаться: любовь последних трёх лет отшила меня как нечего делать и назвала «хорошим парнем». Меня — самого атлетичного и красивого мужика на этаже, обозвала таким выражением.

Но я понимаю, почему так всё обернулось. К сожалению, 26 лет — это тот возраст, когда девушки перестают думать сердцем и больше не любят парней в мятых брюках за 2300 по скидке. Я не винил её, хотя в глубине души мне и было очень больно: она отшила меня моментально, без права на сходить в кино и поесть в бургер Кинге, и это очень нервировало.

Говоря о работе, стоит упомянуть, что досталась она мне с трудом и, по большому счёту, пристроил меня туда отец. Я получал свои гордые шестьдесят пять тысяч как менеджер среднего звена и весь день пялился в компьютер. На встрече выпускников все обсуждали, как же хорошо они отдохнули в Египте или же как весело кататься на бананах в Турции, а я просто согласно кивал, забывая сказать, что мои плавки не видели моря уже пять лет и что больше я в них не влезаю. Такая вот история. Не считаю её грустной — я самый крутой безработный в округе.

К барной стойке подсели девушки. Их загорелая кожа явно говорила о том, что они часто ездят отдыхать. Такой цвет не спутаешь с солярием: я знаю, как выглядит человек, регулярно посещающий солярий — вот он, в зеркало смотрит. И лыбится ещё. Урод. Но красивый… По крайней мере, был.

— Девушки, могу я угостить вас коктейлем?

— Дядя, отвали. — сексуальная блондинка показала мне средний палец и заказала бармену, такому же щеглу, как и она, текилы.

В своих ухаживаниях я никогда не сдавался с первого раза, и поэтому, не обращая на прозвучавшую колкость никакого внимания, продолжил разговор.

— А вы знаете, что дядя может обеспечить вам шикарный вечер?

— С твоим-то пиджаком? Ты где его взял, в Остине, среди детской одежды?

— В Остине на мой рост не продают…

Дамы засмеялись, и только тогда я увидел, что на них, похоже, была надета школьная форма…

Я замолчал. Мне было нечего сказать. На язык просились только одни ругательства. Я допил кровавую Мэри и заказал себе текилы, как у блондиночки…

Это провал. Троица юных прелестниц высмеяла мой тщательно подобранный для соблазнения образ и теперь незаметно, как им кажется, тычет в меня пальцем и называет старым неудачником. Им это нравится — поливать взрослого мужчину грязью, пытаясь возвыситься за его счёт. Я не могу этого так оставить.

— Знаете, что будет с такими, как вы, через каких-то десять лет? Ваших парней уведут тихони, которые умеют готовить и мило улыбаются, а вы, со своим пробегом, останетесь лишь приятным воспоминанием. Возможно, чтобы закрыть гештальт, вас отымеют в туалете для галочки, но после этого сразу же вернуться к семье.

Дамы недоверчиво хмыкнули и, взяв по коктейлю, пошли на танцпол, где играл трек модного у молодёжи рэпера. Он сменил трогательную песню о сильной женщине, окружённой мудаками.

— Ну и чо ты сделал? Так бы хоть на сиськи попялились, — сказал недовольный бармен, провожая соблазнительную троицу взглядом. Я понимал его недовольство: в его возрасте мне бы тоже хотелось подливать водку сексуальным блондинкам, а не какому-то безработному парню с палёными часами.

Я посмотрел в сторону отплясывающих школьниц. Всего десять лет назад, не более, я бы переспал с каждой из них за неделю, а потом бы тут же забыл их номера и адреса страницы ВКонтакте. Но то было десять лет назад…

Решив ещё раз тряхнуть стариной, я взглянул на танцпол и стал выбирать ту, с которой проведу ночь.

— Привет.

Я недоумённо повернулся. Больше всего мне не хотелось увидеть одноклассника или члена баскетбольного кружка, по какой-то причине решившего заглянуть в клуб во вторник. И мне повезло: рядом со мной уселся явно кто-то незнакомый. Высокий привлекательный мужчина лет тридцати, в шикарном костюме от Армани. Гость мог похвастать длинными, завязанными в узел чёрными волосами. Он походил на какого-то топ-менеджера, и мне резко захотелось спросить, не найдётся ли у него местечко и для меня. Я тоже хотел костюм от Армани.

— Мы знакомы?

— Не сказал бы. Просто люблю здороваться с теми, с кем пью за одной барной стойкой.

— Понятно…

Разговор казался мне завершённым, но топ-менеджер повернулся и огорошил меня неожиданным признанием:

— Я видел, как вас отшили те школьницы.

— Никто меня не отшил. Просто им стало грустно из-за того, что я раскрыл их очевидное будущее, и они ушли.

— Конечно, извините. Вам, как непосредственному участнику истории, виднее.

Сарказм или чопорная многословность? Пока не могу сказать.

Мы выпили по паре маргарит и заполировали это дело водкой. Меня быстро развезло, и я рассказал топ-менеджеру о волнующих меня проблемах. Он посоветовал мне не падать духом и подыскать новую работу, на что я резонно ответил, что специалист с тройками в дипломе и упёртым характером никому не нужен. Мужчина посочувствовал мне и заказал пару шотов коньяка за свой счёт. Я очень обрадовался. Впервые за долгое время мне попался такой глупый и такой добрый собутыльник.

Завершив тяжёлое построение пьяного состояния, я облокотился на барную стойку и забарабанил пальцами по столешнице. Мой пьяный товарищ подсел ко мне поближе, чтобы что-то рассказать.

— Я вижу в вас большие таланты, Евгений.

— Чо, правда?

— Ну да. Вы сильный, стремительный, волевой и… Немного неудачливый в этом мире.

— В этом мире?

Когда так говорят, то всегда подразумевают, что есть мир иной, в котором удача льётся на счастливца целым речным потоком.

— Вы знали, что у вас, предположительно, такие способности, что вы запросто можете снести город?

— Но зачем мне сносить город?

— Это я так, к слову. На самом деле, важным является лишь то, что из чувства глубокого уважения к вашей персоне я могу помочь вам реализоваться в жизни и построить карьеру, о которой вы даже и не мечтали.

— Из уважения?

Мама всегда говорила мне, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Я бы добавил к этому списку ещё и дегустацию вина, но это дополнение всё равно никак не меняет смысла поговорки. Собеседник понял, о чём я думаю, и охотно пояснил свои намерения, о которых я, впрочем, сразу же забыл.

— Скажем так, у меня есть свои мотивы. Я поспорил.

— Давайте выпьем за спор.

— Да, за него!

После очередной рюмки коньяка я перестал связывать слова между собой и начал бурчать нечто очень и очень глупое.

— Так вы согласны, Евгений?

— На что?

— На телепортацию.

— Зачем?

— Чтобы реализоваться как личность, конечно же.

— А родители?

— Они не заметят вашего отсутствия. В моём мире время идёт совершенно по-иному, и там, где у вас проходят лишь дни, у нас проходят годы.

— Неужели это Краснодарский край?

— И как вы только догадались…

Закрыв за меня счёт, мужчина слез с барного стула и помог мне встать. После этого мы вышли на улицу и, обогнув здание, оказались на тупиковой стороне улицы, заваленной коробками из под новых холодильников. Топ-менеджер открыл одну из коробок и поманил меня за собой.

Так напился, что зовёт меня прилечь в коробку на мусорке. Вот идиот… И всё же, несмотря на эти мысли, я пошёл за ним. Из чистого любопытства, а также из острого нежелания идти домой, чтобы собирать вещи.