Annotation

Надежда на разгадку тайны мира или бесславный конец? Непонятно. Но попытка — не пытка. Сможет ли главный герой познать загадку "края земли" или нет? Узнайте это в рассказе, в котором сплетено приключение и раздумия о жизни.

Леонтий Фомин

Леонтий Фомин

Приключение в песках

Песок во все стороны бросался так, что горизонт был не виден. Словно день превратился в ночь, или ночь в день… Я так долго иду, что не знаю, какое сейчас время, потому что вихрь идёт уже невозможно долго. Этот путь через пустыню, который я затеял, оказался слишком безумным. У меня и нет понятия, куда я иду. Может, я иду уже назад, неудачно завернув на повороте, а может, всё иду и иду вперёд.

Интерес приключений меня слишком сильно захватывал. Этот дух пропитывал мой каждый день из восемнадцати лет жизни. С пелёнок, по словам бабушка, я всё куда-то пытался сбежать, чтобы посмотреть что-то новое. Когда стрекоза садилась мне на руку, я не плакал, а лишь смотрел на неё и изучал. В любой момент я мог пропасть, потому, что звук на кухне и запах с неё звал меня вперёд. Сейчас же я иду к неизвестности. Мне за это ничего не будет, но, всё равно, этот невидимый пейзаж дальних земель зовёт.

Меня вечно что-то звало. Это дух приключений доходит многим, но не все к нему прислушиваются. А я прислушался, прислушиваюсь. Он громок и тих одновременно. Когда ты его замечаешь, ценишь его, он тебя отпустить не может и цепляется к тебе как змея во время укуса, мёртвой хваткой. Наверное, кто-то жалел, что не прислушивался к этому духу, но, на самом деле, он его просто пропускает мимо ушей. Приключения всегда рядом, только надо этот дух услышать вновь, пытаться, захотеть всей силой души и сердца. Просто так только зыбучий песок тебя засосёт и никогда тебя не отдаст.

Приключения никогда не бывают лёгкими или не страшными. Приключения-это вечная игра меж двух миров: духов и нашим. Если ты в один момент решишь, что они тебе не посильны, что они тебя страшат, то ты скоро полностью попадёшь в мир духов, откуда пути ещё не сделали.

А пока что песок всё кружит, бегает, летит в меня… Камень, там, вдалеке. Под ним можно переждать бурю, посидеть и отдохнуть от долгого пути.

Я в него ринулся, когда сказали на базаре, что там, за Великой Пустыней Хуруум, есть дивный мир, который никто не видел. Поговаривают, что там край света, и песок просто сыпется в пустоту, и когда-то он закончится, и сыпаться будет нечему, тогда будет конец света и мир схлопнется. А я же думаю…что нужно узнать. Ведь никто не приходил после Хуруум. Не один я пытался узнать правду, но только я смогу постичь её.

Султан Каражан же всех искателей приключений ненавидит. Он наливался всегда краснотой, как вино, когда кто-то снова осмеливался познать тайну Пустыни. Каражан боится, что найдут землю за песками и люди уйдут от него, больше не платя ему в казну за защиту, воду и просто за крышу над головой. Ещё, если же есть край земли, то султан боится, что не сможет жить вечно. Он всегда кричит на застольях, которые устраивает раз в год, в честь своего день рождения, о том, что жить собирается вечно, что жены будут жить вечно, а вино лишь делает его сильнее. Но мы видели каждый раз, что с каждым годом он становится всё хуже и хуже, злее и злее, алчнее и алчнее… Жизнь с каждым годом под его предводительством всё дальше вгоняет наше государство в смуту, где бедные-беднеют, а богатые только богатеют.

Но не в деньгах только счастье, не только. Оно во многом, надо только его найти в чём-то, ради чего тебе жить нужно. Кто-то счастье видит в светлом, что не губит мир, и делает лишь лучше всем, после чего все только рады. А кто-то счастье видит в тёмном, что лишь калечит, рушит старое, а вместо нового делает только хуже. Деньги относятся ко второму, если они не делают лучше других и внутри душу губят, делая из неё гадкое склизкое пятно.

Я сел под камнем и попил воды. Глотки дают телу энергии не меньше, чем жевки. После чего я просто начал вглядываться вперёд. Может я совсем рядом, и идти осталось совсем немного? Это и не важно. Путь должен давать радости не меньше результата. Во время пути мы преодолевать себя всегда умудряемся. За шагом прошлым усилий не меньше, чем за позапрошлым, а следующие должны быть сложнее. А стоять если на месте, то останешься неизменным, что значит быть покойником. За остановкой всегда следует конец. Поэтому надо всегда идти вперёд. А когда будет результат, то ты не узнаешь себя в конце. Ты прошлый был хуже, чем сегодняшний.

Кто-то идёт в приключения, чтоб измениться, стать противоположностью себя прошлого и забыть то, что было… Ради этого я ушёл так же. Мне не по себе от прошлого себя. Путь сделать другим должен, я стану иным человеком.

Я раньше был женат, на самой лучшей девушке на свете, был счастлив с ней и жил в согласии, гармонии и ласке. Кайгы была всех на свете лучшей, и красотой улыбки белоснежной, и красотой глаз бархата алмаза, и красотой её беспечного ума. Она вышла замуж за меня не по воле своей, а по настоянию отца и матери. Я же влюбился сразу при первом взгляде на неё. Казалось, что вся жизнь наша прекрасна, подобна ей: она делает что хочет, я же несу деньги в дом, сидя на табурете при службе и считая деньги, слушая жалобы людей. В один же день, придя снова с дня рабочего, увидел, что кто-то пришёл в постель к ней вместо меня…

Буря стихает…или это лишь мираж от голода, я не знаю. Всё продолжаю сидеть, смотреть на хоровод песчинок, что так похожи на нас. Ведь я для пустыни-мелкая песчинка, а для песчинки я-пустыня. Она одна для меня ничто, но вот они вместе, и мне против них не справится. Так нас же столько, людей, сколько и в пустыне. Мы, когда едины, любой заразе можем дать отпор сильнейший, и она будет ничто.

Как же интересно, есть ли кто-то за Пустыней? Или там никого? Если там великая земля, с цветущими полями, лесами, где цветут самые удивительные цветы, то там есть люди? Какие же они, так интересно… Если они злые, то мне точно будет худо. Надеюсь они такие же, как мы, такие же как я. Но…надо просто пойти дальше. Даже если там зло, то меня это не должно тревожить. Я же пройду Хуруум. Мне ничто будет не по плечу. Но если Пустыня меня съест? То мне уже ничего не будет страшно, ведь я буду в мире духов.

Ого, начинает виднеться горизонт. Оказывается уже утро, поэтому было ещё не жарко. Наверное, я уже сутки движусь. Может, осталось ещё несколько дней, а может и недель. Только вперёд надо идти.

Я встаю…песок такой мягкий и холодный. По нему можно пока что идти, а дальше будет намного хуже. Оказывается на камне, под которым я всё время был, сидел стервятник. Как же его сюда занесло? Наверное, он подумал, что я скоро испущу дух, и он полакомится мною. Но не тут-то было. Может, позже он съест тело моё, но сейчас ему придётся ждать.

Песок меня затягивает, так вязко по нему идти, так трудно. Ноги и голова всё так же меня тянут вперёд, надежда так же треплется внутри, немного утихая, но дух приключений всё твердит, что скоро-скоро я дойду… Я ушёл из дома в тот же день, когда заметил другого в кровати. Взяв самые простые вещи, сбежал. Горечь обиды и острота болезненная в животе и груди меня разъедали, что ничего не могло меня остановить. Никто не знает, или не знал, что я пропал. Может и никто не заметил, не на службе, не в родительском доме, что я исчез. Так зачем же я держался за что-то? Поэтому хвала духу приключений, что он вытянул меня из того тягомотного ада, отправив в путь в неизвестность.

Может это и эгоизм, но жизнь ради другого каждый день съедает тебя изнутри, заменяя тебя на другого, кем ты быть не хочешь. Я хочу менять себя сам, а не чтобы кто-то меня менял, заменяя мой мир своим. Да, поэтому люди уходят друг от друга, совершают колоссальные перемены в своей жизни, не говоря другим: они хотят изменить наконец-то свой мир самостоятельно, а не чтобы его меняли извне. В детстве твои мир меняют родители, потом воспитатели и учителя меняют его, потом жены, мужья, дети, внуки… Когда меняться тогда? Вот и получается, что надо рушить прошлое, менять самостоятельно себя, чтобы остаться собою, а не чтобы быть маской себя, где внутри сидит другой. Может это и вправду эгоизм, но без эгоизма люди не выживают. Они становятся серой массой, которую создают, подобно себе, чтобы ей руководить, чтобы она была удобна.