— Ну, подумаешь, на лапу тебе наступили… — пожал плечами кудесник.

— На лапы! — обиженно уточнил кот. — А не на лапу. Чувствуешь разницу?

И, не дождавшись ответа, он обратился к девушке:

— Тули́нэ, скажи, как возможно наступить коту сразу на все четыре лапы одновременно?

— Я думаю, что с трудом… — хмыкнула принцесса.

— А я считаю, что с особым цинизмом! — воскликнул кот.

— Ты у меня под ногами крутился… — стал оправдываться кудесник.

— У меня был сложный пространственный манёвр, — недовольно объяснил кот. — Я же предупреждал!

— Ты орал: «Когда обед?!» — возмутился хозяин лавки.

— И мой крик был преисполнен глубокого смысла! — трагически шмыгнул носом кот. — Но он был проигнорирован, а мое тело подверглось гонениям и экзекуции…

— Я чуть не упал… — устало вздохнул кудесник.

— Кто же виноват, что ты толком на ногах не стоишь? — ехидно заметил Диодор.

— Кстати, что у нас с обедом? — спросила девушка, которой уже надоело слушать эту глупую перепалку.

— А ничего! — горько усмехнулся Диодор. — Мой обет молчания нарушен, и обед, видимо, тоже… И это я еще не вспоминал о своем испорченном предобеденном настроении, на которое некоторые зверски наступили!

— Ты смеёшься? Ты только недавно второй раз позавтракал! — возмутился кудесник.

— И что с того? — отмахнулся Диодор. — Знаешь ли ты, что у котов самое хорошее предобеденное настроение наступает сразу после завтрака, особенно после второго!

— Диодор, ну тогда я знаю, как умилостивить твое настроение, — усмехнулась Тули́нэ. — Чтобы оно не орало с голодухи…

— Не уверен… — с сомнением мурлыкнул кот. — Мое настроение такое…

— Капризное? — съехидничал кудесник.

— Утонченное! — обиженно воскликнул кот.

— А я поглажу его, но по своей системе! — примирительно улыбнулась девушка.

— Хм… Я вижу, что ты вложила в свои слова какой-то смысл. Но вложила так глубоко, что я пока его не уловил, — задумчиво мурлыкнул пушистый ассистент. — Но я заинтригован, так что продолжай…

— Как насчет третьего завтрака? — выпалила Тули́нэ.

— А что, так можно было?! — в восхищении воскликнул Диодор.

— Конечно, можно! — заверила его принцесса. — Обещаю, твоему предобеденному настроению понравится…

— А твоему обету можно верить? — еще не веря своему счастью, спросил Диодор.

— Конечно, до завтрака у меня все обещания неплохо получаются, — усмехнулась Тули́нэ. — Так что я даю тебе обед накормить твое настроение третьим завтраком!

— Первый раз в жизни буду третий раз завтракать в обед… — мечтательно облизнулся Диодор.

— Смотри, чтобы твое предобеденное настроение не лопнуло… — заметил кудесник.

Пишущая рука

— Ну-с, чем я сегодня займусь? — воодушевленно воскликнула Тули́нэ, заметив сказочника, сидящего за письменным столом.

— Это ты мне?

Сказочник от неожиданности вздрогнул. Он все еще не привык к тому, что к нему вот так, запросто, подкрадываются персонажи его сказок.

— Тебе, конечно, — довольно хихикнула пигалица. — Ты же у нас решаешь, что по сюжету должна вытворять сказочная принцесса.

— Ты еще не принцесса, — строго заметил сказочник, — а только студентка.

Тули́нэ набычилась:

— Ты сейчас кого хотел обидеть?

— Не обидеть, а уточнить, — сказочник снизил уровень строгости в голосе, добавив в него щепотку душевной теплоты и пару капель снисхождения. — Литература — точная наука.

— Насколько точная? — девушка все еще дулась.

— Самая точная! — заверил ее автор. — Одна запятая не там — и всё! Казнить нельзя помиловать.

— Все равно это несправедливое уточнение, — заныла Тули́нэ. — Я уже в стольких сказках упоминаюсь как настоящая принцесса. Меня даже дракон похищал! С твоей, между прочим, подачи.

— Да-да, помню… — сказочник устало потер переносицу. — Хорошо, я возьму это уточнение в скобки. Пущу по тексту как размышление автора.

Тули́нэ довольно улыбнулась и вонзила в автора требовательный взгляд. — Ну, ставь давай.

— Кого? — опешил сказочник.

— Не кого, а чего! — передразнила его девушка. — Скобки твои с уточнениями ставь. И чтобы при мне поставил! Знаю я тебя…

— Я не могу, у меня пишущая рука занята, — вздохнул автор.

— Чем?

— Не чем, а кем. Диодором.

Сказочник повернулся в кресле, и Тули́нэ заметила, что на столе, прямо на черновике автора, черной кляксой расплылся огромный черный кот.

— Что остановился? — возмутился Диодор. — Гладь давай!

— Видишь? Совершенно невозможно работать…

Сказочник вздохнул и продолжил наглаживать пушистую униформу ассистента кудесника.

— А я? — опешила Тули́нэ. — Что должна делать я?

— Ну… Как обычно… — промямлил автор. — Сходи, взорви что-нибудь…

— Не хочу, настроения нет…

— Почему?

— А ты мне еще настроение не придумал, — пожала плечами девушка.

— Тули́нэ, я с тебя просто поражаюсь! — возмутился автор. — То ты лезешь в каждый свой сюжет со своими правками, то ты говоришь, что настроения нет!

— Так это ты сам написал, чтобы я в текст вмешивалась, — хмыкнула Тули́нэ. — Вот я и вмешивалась!

— Всё равно поражаюсь…

— Чему? — хитро прищурилась девушка.

— Не чему, а кому… То есть тьфу! Запутала меня совсем!

Сказочник зажмурился, пытаясь привести непослушный диалог в порядок, но внешний мир в лице кота не дал ему это сделать.

— Гладь, говорю! — недовольно мяукнул Диодор. — Не филонь!

— Какой-то ты странный сказочник, — довольно рассмеялась Тули́нэ. — В показаниях путаешься, валишь всё на своих персонажей, хотя на самом деле сам виноват во всех их поступках.

— Я поражаюсь тому, — устало вздохнул автор, продолжив гладить кота, — как ты так легко принимаешь идею того, что ты всего лишь выдуманный персонаж.

— А чего кобениться? — пожала плечами Тули́нэ.

— Как что, а свобода выбора, проявление собственной воли и всё такое?

— А ты почему сказки пишешь? — хмыкнула девушка.

Сказочник задумался, его пишущая и по совместительству гладящая рука замерла.

— Гладь, лентяй! — возмутился Диодор. — А то у меня еще половина шкуры неглаженая! И про шею не забывай!

Парень вздохнул и продолжил процедуру глажки.

— Я не знаю, — отмахнулся автор. — Просто хочется, вот и пишу.

— А может, тебе самому кто-то сюжет пишет? — ехидно спросила Тули́нэ.

— Какой сюжет? — опешил сказочник.

— Такой, — усмехнулась девушка, — в котором тебе хочется сочинять сказки.

Парень ошеломленно посмотрел на свое творение и на мгновение представил, что её слова — не просто очередная издевка, а самая настоящая правда!

Тули́нэ была в восторге от произведенного эффекта. Кажется, ей сегодня все-таки удалось что-то взорвать. И не просто что-то, а воображение ее собственного автора!

— Как так… — выдохнул сказочник, выгоняя из своего разрушенного воображения неприятную картину.

— А вот так, — звонко рассмеялась девушка. — Ну что? Неприятно почувствовать себя не реальным сказочником, а лишь производной сказочника?

— А ты тогда производная из производной! — вспылил автор.

Раздражение на конкретный объект всегда помогает справиться с неразрешимыми вопросами.

— Тоже в скобочки возьми, хорошо? — невинно заметила Тули́нэ.

— И возьму, — огрызнулся сказочник. — Как только черновик и пишущая рука освободятся…

— Забудешь наверняка… — состроила гримасу пигалица. — И буду я, производная из производной студентки и т. д., и т. п., в периоде, да еще с мантиссой в придачу.

Откуда ты вообще о производной знаешь? — опешил сказочник. — Её же в твоей программе обучения нет!

— Много ты знаешь об Институте Прекрасных Принцесс, — отмахнулась девушка. — Да нас без производных и мантисс на бал вообще не допускают! А балы у нас, между прочим, периодически проводятся.

— Гладь, говорю, шею! — недовольно воскликнул Диодор. — Не так! Нежнее гладь, я же не мантисса! Нежнее, вот так, и периодически уши не забывай…