– У меня болит голова. Я хотела попросить у тебя лечебного чая или чего-нибудь ещё, что уймёт боль и поможет заснуть.
Амил помрачнел, взгляд его стал внимательнее, а узкая прохладная ладонь легла на мой полыхающий лоб.
Видимо волнение здесь сыграло мне на руку… Ведь, пусть пальцы мои были холоднее льда, я полыхала, как печка.
– У тебя жар… – констатировал он шёпотом. – Но, возможно, ты просто взволнована?
– О, нет, – качнула я головой, – он был до того, как мы увиделись… Наверное не стоило мне гулять с Хель среди фонтанов в такую ветреную погоду.
Он мне не верил… Я видела это по его лицу. Однако, наверное, на всякий случай, всё же повёл меня в свой кабинет, где из сундука под столом начал вынимать порошки снадобий. Пока я лихорадочно озиралась по сторонам.
Вряд ли, конечно, пузырёк, который нужен Хель, он оставил на видном месте. Но как мне поискать его, если Амил находится здесь, а ключ от этой комнаты есть только у него?
Разве что…
Я упала на пол, больно ударившись локтем и головой. Не рассчитала… Впрочем, оно и к лучшему – правдоподобнее.
Мне надо здесь задержаться!
После поцелуя и признания во взаимности чувств (прости меня, Амил, это ужасные мысли!), быть может он оставит меня здесь, а не вернёт в мою комнату, где мне будет не так удобно болеть? Здесь лекарства под рукой, Амил бывает тут чаще, чем где бы то ни было ещё, и просторнее, и чище…
Только вот, если так будет, разве не очевидным станет, что пузырёк Хель вернула именно я? А ведь правда рано или поздно раскроется...
Ну да не время уже волноваться об этом!
Амил вмиг оказался рядом, бережно поднял меня и уложил на кровать, застланную белым шёлком. А вскоре придержал мою голову и поднёс к губам кружку с чем-то терпким и травянистым на вкус.
– Думаю, – произнёс он негромко и задумчиво, – ты просто переутомилась. Иногда от этого и не спится, хотя, казалось бы, должно быть наоборот. И голова болит, и беспокойства возникают… Работа у тебя тяжёлая в замке, я так часто вижу тебя то за одним, то за другим делом... Отдохнёшь здесь пару дней, а будут ругаться на тебя, скажешь, что это моё распоряжение.
– Хорошо… – проронила я, смыкая отяжелевшие веки.
И нескольких глотков хватило, чтобы мне действительно захотелось спать.
И, быть может, во снах моих Амил был потому, что просидел у моей постели до самого рассвета? Я чувствовала это. И ощущала спокойствие, какого не испытывала уже очень давно.
Утром же очнулась от тревоги. Словно тяжесть от нашего с Хель заговора обрушилась на меня с новой силой.
Соскользнув с постели, я в спешке принялась изучать содержимое сундука, шкатулок и немногочисленных полочек, которые с недавних пор «украшали» стены. Но ничего похожего на то, за чем послала меня сюда госпожа не обнаружила.
Саму Хель не подпускали и близко к этому месту. Она от того и решила, что хранится отнятая у неё вещица именно здесь.
Но, где же?
Я стояла посреди комнаты, будто прислушиваясь к чему-то, стараясь успокоиться и не суетиться напрасно. Ветер из приоткрытого окна колыхал локоны моих распущенных волос, в светлом платье было прохладно, плечи мои подрагивали мелко и зябко.
Но вот взгляд мой поднялся к высокому тяжёлому подсвечнику, что без дела стоял в углу, рядом с окном. И в огарке свечи которого, вместо жаркого язычка пламени, вместо обгоревшего фитиля, блистал синий гладкобокий пузырёк, очень похожий на тот, что описывала госпожа!
Глава 30
– Хель... А что означает твоё имя?
Этаро смотрел на меня, сидя с другой стороны стола, за завесой пляшущего огня свечей.
Поздний ужин. Прекрасная ночь за чередой высоких узких окон зала. Колкие звёзды на синем бархатном полотне неба. Мягкие блики на столе из красного дерева.И взгляд Этаро, как напоминание о том, что где-то там, за горизонтом, всё так же сияет солнце. Ведь глаза его – точно плавящийся янтарь под ласковыми лучами нашей звезды.
– Хель, в переводе меларий, это мягкая темнота.
– Сумерки? – изогнул Этаро бровь.
– Не совсем... – повела я плечом, отставив от себя бокал с вином. – Именно мягкая темнота.
– Странное имя для такой, как ты, – заметил он.
И я сумела различить в его взгляде искренний интерес и попытку всё понять.
Отчего-то от этого в груди моей разлилось тепло. Хотя карман бархатного чёрного платья и отягощал пузырёк с ядом, в который я добавила угольки хлеба, мякоть съев накануне, прочитав заговор.
Я не ходила за ним к Рие, отправила своего котика, чтобы подруга привязала яд к его ошейнику. Так, надеюсь, Рию никто ни в чём не заподозрит. По крайней мере, никто ничего не докажет, ведь меня и близко не было рядом с кабинетом Амила, а она всё ещё не покидала постели.
Впрочем, если всё получится – и сердце моё при этой мысли принималось биться тревожным набатом – вряд ли уже кому-то будет дело до бедной служанки...
Странно, но я будто приняла всё в самый последний момент. Чувство такое, словно иду на казнь, а не спасаю свой родной мир.
И как, как при этом могу объяснять Этаро значение своего имени, и... любоваться им?
– Мягкая темнота, это скорее время перед сумерками. Или сразу после заката. Когда ещё светло, но не сумерек нет, не солнечного света, и обманчиво время – в любой миг оно может превратиться во тьму. Не знаю, как лучше объяснить... К слову, – невольно улыбнулась я, – девушек с этим именем многие считают ведьмами.
– О, ты не ведьма, – рассмеялся Этаро мягко и обволакивающе.
Так, будто меня обняли и с теплотой поцеловали в макушку.
– Слишком светлая для магии, – с улыбкой договорил он. – Слишком... да, мягкая. Позволишь? – он поднялся и подошёл ко мне, протягивая руку.
И только сейчас я различила где-то в дали звучание музыки.
Я не смогу танцевать с ним... Боги, я не смогу сейчас танцевать с ним.
Но вопреки всему моя узкая ладонь легла в его, обтянутую перчаткой, руку. И мы закружились по залу под пристальным взглядом Мерзавца, который грел свой чёрный бок у камина, вместе с моим котом.
Никогда бы не подумала, что сумеречный котик способен поладить с кем-то, кроме меня! А сейчас он мирно спал, свернувшись клубочком у пса под мордой.
– О чём ты думаешь? – спросил властелин тихо, словно не желая спугнуть мои мысли.
А я всего лишь пыталась отвлечься от мыслей про него и о том, как тепло находиться рядом. И спокойно. И безопасно...
– Мерзавцу нужно дать новое имя. Это ему не подходит, он хороший пёс.
– Хм... – Этаро будто невзначай прижал меня к себе ближе.
– Шторм, например, – зазвенел от волнения мой голос.
Подумать только, я снова так близко, что слышу его сердце!
Биение сердца, которое может остановиться из-за меня...
– Пусть, – согласился Этаро просто.
И замер, не отводя от меня глаз.
И я словно плавилась в их зрачках. И краски вокруг вдруг стали ярче, зажигаясь во тьме этой волшебной ночи...
Руки Этаро скользнули по моей спине, окутывая меня жаром, локоны волос мягко прошли сквозь его пальцы, я ладонями коснулась его груди, то ли обнимая, то ли ища некую опору, чтобы устоять на ногах.
А властелин приближался всё ближе, щекоча дыханием мою шею, щеку, губы...
Я оттолкнула его и отпрянула, так и не отдав ему свой первый поцелуй.
– Нахал! – вырвалось само собой.
И его недоуменный, а затем и злой вид заставил меня вспыхнуть сильнее.
– Я твой муж, Хель!
– Я этого не выбирала.
– Ты сказала “да”, мы поклялись друг другу, мы провели обряд. Я твой муж, – на этот раз голос его прозвучал жёстко и непоколебимо.
Но я лишь поджала губы и бросилась вон из зала.
Он не будет вести себя иначе, это лишь сейчас Этаро сдерживался, играя роль, притворяясь, что относится ко мне, не как к пленнице. Что я здесь едва ли не королева. Впрочем… королевы должны рожать наследников своим королям.
Или злость моя, это попытка оправдать свой дальнейший поступок?
