– Да, приём хороший. Им часто пользуются моделисты. Так, палуба в процессе. Ты взял в основу фанеру, а на неё наклеиваешь палубные рейки из… похоже, ясеня. Отлично, древесина мелкослойная, и вид с учётом масштаба будет естественным. Не упусти, пожалуйста, что палуба настоящего корабля имеет скос в сторону борта для слива воды через специальные отверстия, то есть шпигаты. Значит, рейки по бокам должны быть тоньше, чем центральные.

– Ага, – снова сказал Капитан.

– Когда дойдёшь до такелажа, лучше бери нитки из капрона или лавсана. Забудь про толстые шёлковые или льняные. Парусник будет смотреться лучше, естественнее. Так-так. Не хватает ряда мелких деталей, контуры кормы грубоваты. Есть неточности. Вот здесь, здесь и здесь…

Сэм увлёкся не на шутку, комментируя свои впечатления. Володя смотрел с уважением и в то же время с растущим беспокойством. Ему казалось, что работа заказчику не нравится. Ведь он так дотошно объясняет, что в ней не так, что ещё нужно сделать…

Наконец Олдбрук поднял голову, стряхнув чары кораблика.

– Может, познакомимся теперь по-настоящему? А то я толком не знаю, как к кому обращаться.

Подростки назвались.

– Послушай меня, Володя! – почти по-отечески заговорил старый лис. – Когда я был таким же юным, как ты, моим главным увлечением было… мастерить кораблики. Представляешь, меня даже взяли на стажировку в одну уважаемую фирму, которая делает элитные штучные модели экстра-класса. А целый год в «Lucky Ship» – это кое-что значит. Не побоюсь сказать, что я знаток. Хоть и много лет прошло. Но одних знаний мало. Нужен ещё талант. А его у меня не оказалось. Пришлось подумать о другом занятии. Понимаешь, о чём я?

– Кажется, моя работа вас не устраивает. Я-то ведь не знаток, – после паузы негромко ответил Володя. – Просто с детства люблю море. Я на нём вырос. Правда, там, где я жил, было мало романтики. Плавали старые буксиры, баржи, катера. А матросы пахли дешёвым табаком и машинным маслом, и в них не было сказки. Но однажды я увидел парусник. Далеко от берега, на закате. Никогда не забуду того восторга, какой испытал тогда. Я часто слышал, как о ком-нибудь говорили: «заболел морем». Я тоже заболел, но по-другому. Потом мне попалась одна книжка о моделях. Вот, в общем, и всё…

Сэм заметил, что троица у двери слушает Капитана с удивлением. Очевидно, он нечасто раскрывался и изливал душу даже близким товарищам.

– Не стоит так упрощать: «устраивает – не устраивает». Конечно, в твоей работе есть неточности и изъяны. Но если брать в целом – творение замечательное. Создать такое за короткий срок, из случайных материалов, с непрофессиональным инструментом! Что тут скажешь? У тебя настоящий талант, мой дорогой! Талант, которого мне так не хватало. Мало того: у тебя есть собственный почерк. Свой стиль, если хочешь.

– Как у художника, что ли? – без иронии спросил Володя.

– Примерно так. Видишь ли, профессионалы при постройке парусных моделей, конечно, воспроизводят резную фигуру в носовой части. Либо ту, что была у оригинала, либо обычного разъярённого льва. А ты замахнулся на детальное украшение кормовой части, делаешь там затейливую резьбу. Если будет хорошо получаться, это может стать твоим почерком.

Англичанин покивал ещё, подтверждая высказанное мнение, и двинулся к выходу с видом экскурсанта, завершившего осмотр экспозиции. Все потянулись следом, о чём-то шушукаясь. Только Алина держалась особняком. Олдбрук намеренно тянул время, очень медленно двигаясь в сторону ворот и словно намереваясь уйти совсем.

– Постойте! – Костя решил, что пора проявить инициативу. – Мы хотим понять, каковы ваши намерения. К чему бередить человеку душу, говорить про талант, а потом поворачиваться спиной? Скажите прямо: отменяете свой заказ или нет? Как нам быть со сроками?

Опытный манипулятор внутренне усмехнулся и остановился.

– Простите, молодые люди. Я никого не хотел обидеть. Ситуация кажется мне непростой. Есть предложение: давайте вернёмся на ваши лавочки и продолжим разговор. Другие обитатели, смотрю, там пока не появились.

Двор действительно был практически пуст, и даже в проёмах раскрытых окон не блестели любопытные глаза.

– Я по-прежнему желаю получить свой заказ, – объявил Сэм. – А проблема не в сроках. Работа начата и требует завершения. Но дело престижа столь впечатляющего мастера – исправить её, местами переделать. Иными словами – отшлифовать, довести до совершенства.

– Переделать? – Володя удивился, обиделся и возмутился одновременно. – Что бы вы мне ни говорили, но я намеревался всего лишь немного заработать, а не создать произведение искусства. Наверно, для такого знатока мои поделки недостаточно хороши. Но я делаю, если хотите знать, не всё по-книжному, а как умею, факт! А для серьёзной и кропотливой переделки у меня нет ни времени, ни средств…

– Кстати, а где ты берёшь материалы? – поинтересовался Олдбрук.

Капитан опять смутился.

– Отходы разные собираю, где увижу случайно. В брошенной развалюхе мебель ломаная была, с неё дощечки хорошие. Ящики деревянные из-под овощей иногда попадаются. На фабрике мебельной можно обрезки выпросить, фанерки. Но покупать много чего надо. Ну, а то! Особенно краску и клей. Да ещё побегать за подходящими приходится…

– Безусловно, ты тысячу раз прав, – остановил мастера Сэм. – Время, средства и условия.

Идея у него уже витала, но сейчас окончательно сложилась. Представим её тинэйджерам только что родившейся. Дипломат, сдающий дела и отправляющийся в Англию, приглашает всех четверых в гости на время каникул. Благодаря старым связям не составит никаких проблем предоставить Володе бесплатную стажировку в «Lucky Ship», что позволит спокойно и качественно достроить галеон. Вдобавок получить бесценный опыт, познакомиться с другими мастерами.

Даже если бы сама Нина Николаевна начала сейчас исполнять во дворе танец живота, это, пожалуй, произвело бы меньший эффект, чем прозвучавшее предложение. Первая членораздельная фраза исходила, как и следовало ожидать, от Кости:

– Что-то я не совсем понял. Допустим, одному из нас необыкновенно полезно поучиться ремеслу в иностранной компании. Но остальные-то здесь причём?

– Если хорошенько подумать, придётся признать, что здесь многое «причём», – ласково возразил Сэм. – Я ведь понимаю, что отношения для вас много значат. Вы дружите, имеете общие интересы, планы. Что получится, если только один из вас отправляется в далёкое интересное путешествие? Счастливчик в радостном возбуждении, но лишается привычного общества, дружеской поддержки, чувствует себя не в своей тарелке. Не самое благоприятное сочетание для творчества и учёбы. А оставленные товарищи? Предположим, они найдут в себе душевные силы не копить внутри чёрную зависть, а порадуются успехам приятеля. Но отчуждение, неловкость, недосказанность могут легко и просто испортить то, что сблизило вас когда-то. А вот если поедете вместе – будет замечательно.

– Послушайте, не надо нам лапшу на уши вешать! – сказал Капитан в своей прямой и слегка грубоватой манере. – Мы давно вышли из ясельного возраста. Может, меня там и согласятся чему-нибудь научить задаром. Но ведь последнему дураку понятно, что средств на поездку у нас нет, и взять их неоткуда. И не лгите, что просто так, за здорово живёшь, готовы раскошелиться и оплачивать наши расходы. А нахлебниками мы быть не собираемся!

– Но вы ими и не будете, – сощурился Олдбрук. – Не верите?

Таня показательно дёрнула плечами, а юноши помотали головами. Только детдомовская загадка смотрела куда-то в сторону, вызывая у гостеприимного ветерана политических интриг смутное беспокойство.

Оно усилилось, когда дипломат попробовал мимоходом прочесть мысли лидера. Благо, расстояние и большой опыт позволяли заниматься тайной телепатией без затрат порошка и напряжения. Если, конечно, нет помех от большого скопления людей или чего-нибудь ещё. А тут помехи были, и невероятно мощные, сбивающие малейшую попытку. Заслоняющий фон исходил определённо от Алины. Пришлось сразу оставить эксперименты. Убеждение сработает и так.