Коршун, похоже, обожает всякого рода научные дебаты. Нужно втянуть краснобая в дискуссию. Отчаяние придало Луи решимости; казалось, он нашёл шанс выпутаться.

– Послушайте, я узнал много нового. Но ведь есть ещё песочные часы. Мне стыдно признаться, но я никогда не мог понять, для чего именно нужен этот, несомненно, ценный предмет.

– Глупец! – сказал старик. – Ты уймищу лет пользуешься часами и даже не подозреваешь, что они – символ твоего Хранителя!

Коршун увлёкся, приготовившись к новому длинному рассказу.

Всё решило мгновение.

Ягнёнок, превратившись в тигра, резким движением выбил у противника шпагу. Достаточно ловкий старик немедленно ударил Луи кинжалом в живот. Но – лезвие неожиданно отскочило! Тогда кинжал выпал сам: рука, сжимавшая его, на поверку оказалась очень слабой.

Молодой человек прыгнул на Коршуна и вцепился ему в шею. Де Леранж был крупнее, тяжелее и взял верх в борьбе. Через пару минут напряжённой схватки сиреневые искры в распахнутых глазах старика перестали падать вниз, суетливо замелькали, а потом разом взлетели кверху. Изображение песочных часов погасло, уступив место пустоте расширившихся зрачков.

Победитель разжал руки на тощей шее, поднялся, утирая пот с усталого лица, обрамлённого небольшой чёрной бородкой и тонкими усиками. Откуда-то из одеяний поверженного противника на щелястый пол выкатился маленький изящный предмет, вещество в котором явно ещё жило, в отличие от распростёртого рядом тела. Часы словно находились в поиске: медленно двигались сами по себе, готовые устремиться в неведомую даль.

Повинуясь внезапному импульсу и проявив недюжинную ловкость, Луи схватил странно пульсирующий, сопротивляющийся объект. Материя продолжала шевелиться, извивалась, ускользала и явственно начала терять очертания, собираясь раствориться и исчезнуть.

Граф выругался, понимая, что ему не справиться с непокорной собственностью старого злодея. Изловчившись вновь, изо всех сил ударил хрупкое стекло о поваленный в драке табурет.

Дестан не знал тогда, что сложные правила существования подобных ему индивидуумов предписывают никогда так не делать. Если бессмертный, не подстрахованный другим телом, уничтожен навсегда, часы сами собой исчезнут, покинут материальный мир. В противном случае через некоторое время хозяин призовёт их к себе, в другое место.

Порезов удалось избежать. Мельчайшие осколки с тихим мелодичным звоном не рассыпались по доскам под ногами, а собрались в крошечную сферу, усеянную светящимися пылинками. Тревожная форма разрослась, образовав призрачного двойника неудавшегося ночного грабителя. Фигура угрожающе покачивалась, пугая оцепеневшего путешественника. Потом раздался звук, напоминающий вспорхнувшую стайку мелких птиц, и тощий силуэт растворился, как утренний туман.

«Ягнёнок», на долю которого выпало сегодня слишком много потрясений, рухнул на кровать и уставился на тело, ожидая дальнейших сюрпризов. Но ничего не происходило. Никого не разбудил учинённый шум; глухая тяжёлая тишина висела над неказистым домом, давшим на время пристанище, чуть было не ставшее последним. Успокаиваясь, Луи глубоко вздохнул несколько раз.

Его задело замечание, что прожитые им жизни нелепы и бесцельны. Компенсируя тяжёлую, насыщенную физическим трудом и угрозой голодной смерти юность, Дестан поначалу проводил века в сытом довольстве и сонном оцепенении. Поджидал покупателей в лавке, торгующей шелками и специями. Насыпал под чудовищные проценты золото и серебро в пустые кошельки проигравшихся вельмож. Ссужал, случалось, и правителей, вечно нуждающихся в средствах на очередную войну. Деньги текли к нему, то тонкой струйкой, то половодьем. Наверное, так продолжалось бы поныне, не встреть он однажды на берегу мальчишку, распевающего во всё горло пиратские песни и рисующего на мокром песке чертежи неведомого корабля…

Коршун хотел прочитать ему приговор, даже, можно сказать, эпитафию. Теперь надгробную речь можно произнести над желтолицым стервятником. Да не стоит он того.

Обыск не пролил свет на личность задушенного злодея. Несколько монет и ключ. Пришлось осторожно прокрасться в соседнюю комнату. И там пусто. Две книги, подтверждающие, что их недавний обладатель обожает чтение. Что-то философское, неинтересное.

Граф вернулся в свою комнату и привычно проверил касанием локтя стеклянный флакончик с порошком для быстрого использования. Нужно вернуть песок в свой кошель. Как там делал недруг? Вот крупинки висят на пальцах – только не для того, чтобы солить пищу. Касаемся своего мешочка, переходим к соседнему. Движение пальца – и всё сработало!

– Вот оно как, – прошептал Луи, с удовлетворением наблюдая обратную эволюцию чёрного песка. – Вещество вернулось ко мне, своему прежнему хозяину, притом прихватило и те крохи, что были у грабителя Коршуна. Надеюсь, мы с ним никогда больше не встретимся.

Луи взял обе шпаги и кинжал, тщательно осмотрел их. Оружие у врага, нужно признаться, было лучше, чем собственное, которым самозваный граф де Леранж владел до сих пор неважно. А ведь когда Дестан был в позапрошлой жизни пиратом – шпага казалась естественным продолжением руки. Придётся упорно брать уроки фехтования и никогда не расставаться с холодным оружием. Да ещё контролировать проклятую осанку!

Почему так происходит? Дестан, как здравомыслящая и практичная личность, всегда вдумчиво и тщательно подбирал себе следующее тело, предпочитая красивых, высоких и атлетически сложенных мужчин. А нынешняя оболочка всего-то чуть выше среднего для европейца роста. Но стоит задуматься, утратить контроль – плечи непроизвольно подаются вперёд, а позвоночник сгибается, обеспечивая противную сутулость. Словно, как века назад, на Дестана давят тяжесть непосильного труда и низкий потолок нищей лачуги.

Бесшумно походив по комнате и осмотревшись, Луи аккуратно открыл ставни и выглянул наружу. Проём выходил на задний двор, куда и следовало выбросить длинное, но лёгкое тело.

Глухой стук падения резанул по нервам, показался оглушительным.

Но вокруг было по-прежнему тихо. Через час появились признаки приближающегося рассвета. Вещи собраны, засовы бережно сняты. Утренняя прохлада отгоняет сонливость, накатывающую тяжёлыми волнами и колющую виски. Как хорошо, что чужаку принадлежал такой спокойный конь, безропотно позволивший оседлать себя и взвалить на спину остывший груз. Теперь осталось разыграть финальную сцену – и можно двигаться дальше, не оставляя за спиной ненужных проблем.

Разбуженный трактирщик, заспанный, полуодетый, босиком выскочил из своей каморки на утоптанный земляной пол и неприязненно уставился на назойливого постояльца.

– Прошу простить, – учтиво сказал тот. – Мне повезло встретить здесь, в соседней комнате, своего давнего приятеля. Мы с ним мило побеседовали. Надеюсь, не слишком шумели?

– Не слишком, – клацая зубами, буркнул в ответ кабатчик. – Хотите завтракать уже, что ли? Не время. Вина могу выставить, ещё три бутылки осталось.

– Нет-нет, – поспешно отказался клиент. – Дело очень простое. В разговоре выяснилось, что нам совершенно необходимо двигаться дальше вместе, и немедленно. Лошади уже готовы, мой друг с нетерпением ожидает снаружи. Я же, как человек порядочный, должен окончательно рассчитаться. Свою плату я уже внёс. Вот ещё прибавка за беспокойство. Сколько нужно внести за моего попутчика? Хорошо, вот здесь должно хватить.

– Вы поразительно щедры, месье.

– Отдаю оба ключа. Провожать не нужно, мы спешим. При случае не премину вновь воспользоваться здешним гостеприимством.

Слегка ошалелый трактирщик посоветовал опасаться волков, снова задвинул засовы и поплёлся досыпать. Его ухо, впрочем, уловило спокойный цокот копыт двух лошадей. Стоило ли срываться с места в такую рань, чтобы плестись шагом?

Путник, которому несказанно повезло остаться в живых, действительно двигался не спеша, ведя в поводу вторую лошадь. Проехав мили две по пустынной дороге, он сделал остановку и сбросил труп в ближайший овраг, прикрыв сверху крупными наломанными ветками.