Был богом… Мне захотелось стиснуть маленькую поганку в кулаке, так менее правой она от того не станет. Эола же бросила взгляд в сторону, потом на меня.

– Прислони два пальца к виску.

– Это еще зачем? – удивился, но неохотно исполнил. Миниатюрная золотая фигурка тотчас же перетекла в чародейскую форму, обратилась живым заклинанием. Окутала мою голову, будто пузырем.

– На тебя и без того смотрят с опаской, а ты хочешь прослыть безумным? – пояснила она мне. – Сейчас все дворяне используют ассист-заклинания вместо телефонов, чтобы общаться друг с дружкой на расстоянии и получать информацию. Давай я буду твоим? Я смогу!

Ассист-заклинания – да, что-то такое в своем дневнике упоминал Серега. Из-за них сильно снизилась потребность в бумаге и разорилась целая корпорация…

– А давай, – легко согласился я, не переставая смотреть в экран.

Большущая, переливающаяся всеми цветами радуги надпись сообщила о рекламной паузе и вернула картинку. Три подростка не могли поделить плитку шоколада, огромный бело-черный медведь негодовал по поводу сыра, а ютившийся в колыбели младенец прокуренным голосом требовал молоко галлимиров. Какой-то сумасшедший праздник абсурда…

– Люди очень далеко ушли в своем развитии с твоего исчезновения… – внезапно заявила саламандра.

Я оглядел окружающий меня молодняк. По уму, как погляжу, даже сдали назад.

– Не все, скорее, их предки, – тут же поправилась Эола. – После катастрофы им пришлось адаптироваться, искать возможности для выживания.

– Титаны не стали уничтожать людей?

– Мы ведь уже обсуждали это, – напомнила она. Вопрос сам по себе был риторическим. – Титаны зачем-то пощадили их, но бросили на произвол судьбы.

А вот это уже любопытно: с чего бы вдруг? Не то чтобы сейчас люди стали обладать всей мощью богов, но явно к тому стремились. Раньше мы держали магию под контролем, давая избранным лишь крохи с семейного стола. Сейчас же меня преследовало ощущение, будто она выплеснулась на улицы неостановимым потоком – и все окружающее лишь начало.

В те редкие моменты, когда Дионис был трезв, он говорил, что боится ходить к людям. Те ни в чем не знали меры. Даже заядлый бог-пьяница знал миг, когда стоит остановить очередную оргию и дать телу удовольствие отдыха перед следующим марафоном. Люди же готовы перебираться из одного беспамятства в другое, забыв о наслаждении процессом.

Сейчас правота Диониса распространилась и на магию. Люди были словно дети, заполучившие инструменты взрослых и использовавшие их где можно и нельзя. Заклинания лежали на их лицах, уничтожая морщины и омолаживая кожу. Чародейство окутывало с ног до головы безобразно толстые фигуры, за недели превращая их жир в накачанные мышцы. И даже того им показалось мало: я чувствовал магию прямо внутри их тел. Сила Ареса, скорость Гермеса, глаз Артемиды, лицо Афродиты. Словно соревновались в вычурности: кто кого перещеголяет.

– Может, сходим прогуляться? – Эола решила разбавить тяжесть моих мыслей. Хвост ящерицы в предвкушении ходил маятником: давно же она не бывала на свежем воздухе.

Почему бы и нет? Не видел причин для отказа.

Помню одну из своих гнусных привычек перебирать монеты в поясном кошеле. Тяжесть золота будто оседала на пальцах, давая почувствовать себя властителем судеб. Можно швырнуть горстью драхм в бедняка, обратив того из бездомного попрошайки во владельца виноградников. Или ниспослать мешочек золота старому воину: за былые заслуги и уважения ради. Горько признавать, что в новом мире кошельку так и не нашлось места.

Улица гремела, рычала и бурлила жизнью. Наверняка со стороны я смотрелся как внезапно очутившийся в полисе деревенщина. Монструозные, уносящиеся под самые облака башни домов наводили на размышления: а как вся эта махина стоит? Эола права – люди далеко шагнули в своем развитии. Если не все, то некоторые. Печально, что остались и те, кто жаждал невежества больше иных прелестей жизни.

– Не смотри туда, – шепнула на ухо саламандра, стоило мне обратить внимание на пару вычурно одетых, похожих на обезьян доходяг.

Полоски очков прятали их глаза, волосы стояли торчком. Руки были пусты, но я чувствовал, как под кожей прячутся заклинания чародейских клинков. Зажатый ими пухляш то ли извинялся, то ли расплачивался: решил не сопротивляться. Я тем более не видел резона вступаться – если он даже не может позвать на помощь, к чему мне ее насаждать? Как покровитель воров я требовал лишь не проливать крови и конкретно в этих доходягах не чувствовалось агрессии. Эола выдохнула, когда мы прошли мимо них. Что это с ней? Она тут же поспешила объяснить.

– Как думаешь, местная власть целиком и полностью лежит на божественных потомках?

Хотелось пожать плечами, но я прекрасно знал ответ. Там, где кончалась власть царя, сразу же начиналась вольность разбойника. Ха, ну, хоть что-то в этом мире неизменно! И это хорошо, значит, у меня все еще имеется паства.

– И много здесь воров?

– Хватает, – не без неприязни отозвалась саламандра, горячо фыркнув прямо мне в ухо. Ну да, она одобряла далеко не все стороны моей жизни.

Я решил довериться собственным глазам, выхватывая то одну сценку мирной жизни, то другую. Возбужденный ребенок тянул мать к магазину игрушек: фигурки солдатиков манили пестрым видом и грозным оружием.

Зубастые, клыкастые, мохнатые чудища недвижными демонами восседали на полках. Видывал я игрушки и пострашнее, но никогда не думал, что кому-то в здравом уме захочется это обнять, а вон поди ж ты! Девчонка чуть выше моего пояса схватила долгожданную обнову, зажмурилась и припала к ней щекой. Ряды красиво разодетых кукол остались без внимания.

Девицы прихорашивались, заглядывая в зеркальные стекла ближайших витрин. Усталый, не спавший всю ночь торговец уличной едой склонил голову набок и ждал, когда покупатель разыщет мелочь в кармане. Вместо нее тот извлек пластиковый светящийся прямоугольник и приложил его к пластине на тележке. Торговец улыбчиво кивнул: нехитрая снедь тут же перекочевала в руки покупателя.

– Как здесь выглядят деньги, Эола? Я… чувствую огромные денежные потоки вокруг, почти могу их коснуться, но еще не видел ни одной монеты.

– Вчерашний век, – отвернувшись, она небрежно махнула когтистой лапкой. – Сейчас деньги держат на электронных счетах.

– Это что, обмениваются вместо золота сигнатурами заклинаний или как? – прищурился я. Поверить в нечто подобное было уму непостижимо.

– Помнишь банки-трапезы? – Эола оказалась горазда на простые разъяснения.

Быстро кивнул: как такое забыть? Для меня не было места приятнее! Устав от женского внимания и божественных поручений, не имея дома в виде храмов, иногда я притворялся разодетым в тряпье паршивым калекой и садился у беломраморных стен. В протянутую кривую ладонь изредка летела мелочь: я сидел там спокойствия ради, а не денег для, и слушал звон монет.

Драхмы перетекали из одного кармана в другой, чтобы вмиг обратиться шелком, свечами и благовониями. И вновь стать блестящими кругляшками в липких руках. Счетоводы щелкали абакусами, умудряясь обратить медный грош в серебряную драхму, а там недалеко и до золота. Это наполняло меня новыми силами и давало желанный отдых. Сейчас я голодным псом смотрел на льющиеся мимо меня денежные потоки.

– Ну вот, примерно то же самое. Информация о твоих средствах хранится на специальных устройствах. Желая что-то купить, ты подтверждаешь наличие у тебя денег и их перекладывают на счет продавца.

Я покачал головой. Здесь, конечно, наши потомки сделали все правильно. Но зачем было отказываться от материального золота?! Я же теперь не смогу наслаждаться звоном монет…

– Эола, ты говорила, что некоторые из титанов заняли наши обличья. Получается, вся даруемая смертными сила теперь течет к ним? Почему с их поклонения мне ничего не достается?

– С чего ты решил, что я знаю ответ? Имей совесть! – Саламандра едва не взорвалась от возмущения, обиженно заворочалась в моем кармане. – Тоже мне, нашел всезнайку! Я же старалась держаться от титанов как можно дальше!