-- Я далеко не единственный чиновник в магистрате, и не все от меня зависит. Постоянно покрывать Ваши выходки у меня нет ни времени, ни желания. Других дел хватает! Я Вас предупредил, а дальше сами решайте. Всего доброго!

Окончание встречи (как и ее начало) прошло по уже вполне сложившейся традиции: распахнутая дверь и почти вежливое, но бескомпромиссное выпроваживание вон. Никак не получается у меня с нашими властями поговорить нормально. То ли риторику подучить надо, то ли к психотерапевту сходить, то ли сразу головой в ближайший омут. Для надежности.

О домашнем уюте и опасных толокушках.

Крег в приюте так и необъявился. Вместо него прибыл жаждущий поскорее сплавить свою «кровиночку» отец невесты, требуя немедленно предъявить ему блудного жениха. В кулаке огр сжимал нечто подозрительно похожее на отосланный ему портрет, --не иначе, как хотел сличить мои художества с оригиналом.

Я бы тоже не отказалась увидеть, наконец-то, потерянного постояльца (и хорошенько допросить, где эта зараза столько времени шлялась), но мне требовать пропажу было не у кого.

Избавиться от настойчивого огра удалось с большим трудом. Он настолько не поверил в мои отговорки, что даже поинтересовался: а есть ли у нас вообще подходящие для брака особи нужной расы и возраста? Похоже, пристроить любимую дочурку он хотел не меньше, чем я своих подопечных. То ли уже отчаялся свою кровиночку кому-нибудь всучить, то ли присланный портрет такое неизгладимое впечатление произвел.

Появилась заманчивая мысль показать ему остальных огров: авось, какой-нибудь да понравится. Вокруг сплошные отборы невест, а у нас женихи будут, хоть какое-то разнообразие. Все равно, к старательно нарисованному мной изображению любое существо с ушами и четырьмя конечностями подходит, абстракционизм – штука универсальная. Даже стол почти похожим кажется, если к нему, конечно, неизменный огрский тесак присобачить…

Но обижать исчезнувшего Крега не хотелось, слишком уж он предстоящей свадьбе радовался. Решила подождать пару дней, прежде, чем новое сватовство затевать.

В остальном, приютская жизнь текла спокойно, размеренно и привычно. Одна из мавок, Брада, обзавелась новыми побрякушками и теперь тыкала их под нос каждому встречному, требуя признать: «кто на свете всех милее, всех нарядней и заметней?». Два лича выясняли, кто лучше владеет магией и нанесли друг другу некоторые телесные (точнее, костяные) повреждения. К сожалению, не смертельные.

Кобольды отправили в суд очередную сотню жалоб на жизнь их горемычную (мне б такую!) и начали принимать ставки на сроки появления пропавшего Крега. А также на причины его отсутствия, грозящие ему в моем лице кары, дату свадьбы, сколько на ней будет выпито самогона, сколько драк случится… В общем, на все, что только можно (и нельзя) придумать. Букмекеры из маленького народца те еще.

С Ольгой мы по-прежнему не разговаривали, только переглядывались подозрительно, как две не поделившие один лоток кошки. Мне первой идти на примирение было неловко, да и сомнения в невиновности подруги все так же подтачивали душу. Ведьма оскорблено задирала нос и бубнила под него про чужую паранойю и неоценённые дарования.

Не любящий открытых конфликтов Дейв попробовал было наладить пошатнувшуюся (и рухнувшую куда-то в подвал) дружбу, но стало только хуже. После торжественной, прочувствованной (очень, ОЧЕНЬ длинной) речи, наше желание поубивать друг друга никуда не делось. Однако, первоочередной целью мы молча, единодушно, не сговариваясь и не сомневаясь, мы признали миролюбивого зомби.

Ушлые кобольды тут же стали принимать ставки на исход этого эпического противостояния. Одна радость, мои шансы постоянно занимали лидирующую строчку. Приятно, когда подчиненные верят в тебя. И твою способность к выживанию.

Йожка заметила мою рассеянность и предприняла очередную попытку добыть на кухне мясо. В несколько большем, чем было предусмотрено на ее шипастую душу количестве. Как оказалось, за тройным оскалом зубов скрывалась хорошо настроенная и самообучающаяся система -- прежние ошибки похитительница не повторила.

Запомнив, как тяжело и больно бьет по макушке чугунная сковородка, Йожка уселась трапезничать прямо в ней. Искренне надеясь, что теперь-то она в плной безопасности! Заметившие непорядок домовушки чужую находчивость оценили: на этот раз по шипастой макушке прилетело толокушкой. Серьезного урона ей деревяшка нанести не смогла, но Йожке и этого хватило. Оставив недоеденные котлеты победителям, она переместилась прямо ко мне в спальню – жаловаться.

Три часа ночи. Все дела сделаны, отчеты написаны, драчливые личи наказаны. Мне снится что-то очень хорошее, милое и душевное. То ли пушистое царство ласково мурлыкающих котиков, которых так легко пристраивать и совсем не нужно готовить к экзамену, то ли большой ядерный гриб над зданием магистрата…

За окном уютно, по-домашнему, завывают вурдалаки и стонут умертвия. Размеренно, в такт дыханию подрагивает потолок -- наверное, мавки с горгульями опять разборки устроили. Из соседнего крыла слабо доносится застольная песня подвыпивших орков. Слова (все, до одного, неприличные) на таком расстоянии разобрать не удается, поэтому она кажется сладко убаюкивающей колыбельной…

И вот в этот-то мирный, безмятежный, сонный покой и влетела отчаянно верещащая Йожка! Со всего размаху, как таранящая стекло муха.

Я ошалело подскочила на кровати и попыталась понять, кого на этот раз убивают, и стоит ли его спасать. Прыгающая по моим ногам и оглушительно вопящая колючка способствовала этому… примерно никак. Судя по ее жалобным выкрикам, случилось самое страшное, но что именно?

Никто вокруг не бегал (больше обычного), не орал (громче привычного), даже дыры в потолке не было (молодцы гаргульи, осторожно дерутся, боятся меня побеспокоить)…

Прижавшаяся ко мне зареванная Йожка наконец смогла более-менее понятно (по-прежнему короткими, но хотя бы внятными восклицаниями) рассказать о покушении на ее драгоценную жизнь и шипастое здоровье. Тактично умолчав о предшествующих толокушке обстоятельствах.

Я о них, конечно, догадывалась, но вид у любительницы мяса был настолько несчастный и обиженный, что выругать ее язык не поворачивался. Да и спать очень уж хотелось.

Отложив все воспитательные разговоры до утра, я уютно свернулась под теплым одеялом. В наступившей тишине снова зазвучал убаюкивающее-застольный рев орков. Напуганная чужим коварством колючка пристроилась под моей защитой, в уголке кровати и сразу же засопела. Сквозь накатывающую дремоту до меня доносилось ее сонное бормотание про злых людей и очень вкусное мясо…

Ну что ты с ней будешь делать?!

Глава 7

Потери без находок.

Первыми тревогу подняли лепреконы, заявившись ко мне в полном составе. Бесследно исчез их соплеменник -- Федюша. Срочно собравшийся приютский совет ошеломленно молчал: две пропажи за неделю – такого у нас отродясь не случалось! И кому мог помешать милейший добродушный лепрекон?

-- Он ничего вам не говорил? Может какой-нибудь клад обнаружил и за ним отправился?

Есть всего две вещи, которые могут заставить маленький народец позабыть обо всем -- возможность посплетничать всласть и пополнить свой горшочек еще одной монеткой. Золото лепреконы обожают ( а кто его не любит-то?) и готовы за ним хоть на край света сбежать.

-- Или решил свои сокровища перепрятать?

-- Нет, он вообще никуда не собирался…

-- Мог и потихоньку, - подала голос Ольга, еще не изучившая характеры всех населявших приют попаданцев. – Сокровища – дело интимное, на каждом шагу о них орать не будешь.

У старейшины лепреконов даже острые ушки от удивления зашевелились: Как потихоньку? А нам рассказать? А обсудить? Совета спросить. Компанию собрать…