Понурые, плетемся в автобус. Группа уже загрузилась, ждут только нас. Объясняем ситуацию, обещаем оплатить всем гостиницу, водиле — отдельный презент. Недовольные были, но их быстро заткнули. С нашим вояжем вдогонку и так настрадались. С каждым может быть так.

— С каждым не может! — ядовито возразила ВерПална, как все ее звали. Поразительно энергичная для восьмого десятка, старушка челночила и кормила семью. — Куда столько таскать?

— ВерПална, вы ж добрая женщина! — улыбнулся ей я. — Глубоко где-то в душе. Отдохните, расслабьтесь на море, а то вся в делах.

— Место в палатке моей Нюрке дашь? Полстолика хватит. Тогда не вопрос.

В итоге мы всё разрулили и наутро, оплатив, забрали товар. Едем довольные, вот теперь-то уж всё?

Как бы не так. В дороге ВерПална мирно так умерла. Заметили это только перед границей, когда доставали уже паспорта. Люди шептались. С нами всю ночь ехал труп.

— Коллеги, братья и сестры! — обратился к ним я. — Мы ж матерые, все деловые, выгружать смысла нет. Это хлопоты, вопросы и большая задержка. И Нюрке еще придется ехать за ней.

— Предлагаешь-то что?

— Предлагаю оставить как есть. Надеюсь, погранцы бабулю беспокоить не станут. Видно же, старенькая, всё болит, вот и спит.

— Да она желтая вся!

— Тем более не сунутся к ней. Нарумяним чуть-чуть. Косметика есть?

Мертвеца припудрили, надели очки, укрыли пледом — сидит как живая. Лишь бы запах в салон не пошел. Женщины рядом с ней сидеть не хотели, пришлось мне. Паспорт ее надо ж пограничнику в руки отдать.

ВерПалну было, разумеется, жалко. Две палатки на рынке, чувалы таскала, жилы рвала и вот на тебе… Работала до последнего, но не особо везло. Одна из тех, кто отправил груз без сопровождения украинским автобусом, который вместе с водилой, разумеется, бесследно исчез. Еще Нюрка у нее эта беспутная, без мужа, с детьми. Там ежовые рукавицы нужны, а теперь их и нет. Вряд ли вытянет, не будет челночить. На стальной воле бабули всё там держалось, жила же для них и вот так умереть…

На такой минорной ноте вспомнились слова Гейлы, что в сансаре мы все «челноки». Мечемся, продаем свои силы и время на сомнительной ценности вещи. Развиваем, копим, готовимся, но так и не успеваем пожить. Нет момента абсолютного счастья, удовлетворенности, мысли, что «хватит». Цель где-то всегда впереди, но не здесь.

В автобусе тихо, все на нервах, бабушкин труп не располагает к веселью. Каждый думал о чем-то своем. Пограничник — прапорщик средних лет с цепким взглядом. Увидев его, я сразу понял, что номер этот у нас не пройдет. Надежда на то, что связываться с этой волокитой не станет. Своего морга наверняка нет, не на заставу же бабулю везти. Да и где криминал?

Я отдаю свой паспорт, прапор внимательно смотрит, не торопясь, ставит штамп. Протягиваю документы бабули:

— Вот ее. Спит.

— Очки снимите, пожалуйста — сухо и громко говорит он, явно собираясь будить.

Я со вздохом снимаю с трупа очки. Если б не желтизна, можно и правда подумать, что спит.

— Давно? — прапор несколько раз переводит взгляд с лица бабули на паспорт.

— Сегодня… — кивнул нехотя я.

Мне молча отдают ее документы. Обход закончен, у нас всё в порядке. Таможенник взял обычную мзду, не зайдя даже в автобус. Жизнь продолжается. Мы едем домой.

Глава 21

Поначалу я обратил внимание лишь на собаку, когда тащил на спине чувал с джинсой в свой отдел. С розницей на рынке всё хуже и хуже, но и в торговых центрах не сахар. Конкуренция бешеная, народ быстро наелся и плохо берет. Если раньше возвращался с почти пустой тележкой и раздувшимися от денег карманами, то сейчас за счастье продать в день хоть десяток штанов.

Мои бывшие дилеры давно ездят сами. Можно сказать, что конкурентов я вырастил своими руками. Дураков в нашем бизнесе нет, но масштабируется он неохотно. Потолок достигается быстро, а потом всё стоит. Олигархом уж точно не буду. Надо бы придумать что-то еще, но когда, если забот полный рот? В среднем одна-две поездки в месяц и большие остатки, которые продать почти невозможно. Вся прибыль оседает, как правило, в них. Скидки на такое уже не работает, оно и даром не нужно.

А еще ушлые продавцы, у которых есть время для изобретения всё новых афер. Люди считают, что «хозяин» уже должен им всем, поэтому не испытывают каких-либо мук, воруя всё, что могут. Потому текучка, ловишь одного, приходит такой же. Последний раз поймал на том, что продают мой товар, а в конце дня такой же приносят им конкуренты. В итоге те продают, а у меня выручка ноль, но вещи на месте.

Вздохнув, я сбросил у прилавка мешок, и вновь посмотрел на собаку. Опять вислоухая, с черно-белыми пятнами. Поэтому, наверное, и загляделся. Ее хозяйка стояла у соседнего отдела ко мне спиной. Обтянутые джинсами, как резиной, ягодицы почти идеальны, а полгода занятий способно сделать их совершенными, если хорошо подкачать.

Мне стало интересно и захотелось увидеть лицо. Природа обычно не настолько щедра, чтобы дать прямо всё. Где-то обязательно будет изъян. А если нет, то что такое сокровище делает в Пензе?

Когда блондинка повернулась, я вздрогнул, решив, что вижу Гейлу. Тот же овал лица, нос, губы. А главное — те же глаза, только холодные. И голубые как ясное небо.

Да это же Юлька! Покрасилась и поменяла прическу, была же шатенкой. А ведь тот каштановый цвет с карамельным подтоном раньше очень ей шел. Хотя с белыми тоже неплохо. Как я не замечал, что она так похожа на Гейлу? Видимо, в уме своего рода блок. Ранила сильно, старался забыть, гнал ее образ.

Возможно, за эти три года ее черты лица изменились. Или кажется так. Косметика творит чудеса, чуть иначе раскрасят и уже не узнаешь. Но собака… И белые волосы. Может ли это быть совпадением?

Девушка скользнула по мне взглядом и отвернулась, делая вид, что не узнала. Наверное, я с открытым ртом стоял, как дебил. Каблучки застучали по мозаичному полу, унося идеальные ягодицы и бедра. Собачка на меня посмотрела с укором.

Хлопнула дверь. Я стоял в полной прострации, чувствуя, как открывается едва зажившая рана. Если у меня есть двойник, то он мог быть и у Гейлы! Иначе почему к ней так тянет? И да, у меня уже пару лет есть «девятка». Цвета «майя», как и просила. Одно время даже хотел у Юльки под окном ее сжечь. Вероятно, чтоб увидела, как она мне безразлична…

Чертыхнувшись, сплюнул с досады. Злясь больше на себя, чем на нее. Догнать ее я не решился. И ведь не трус. Просто… Просто всё это…

Мистика! Так не бывает!

Раздраженный собственной тупостью, вышел и сел в машину подумать. Есть чувство, что ответ на поверхности, но ускользает. Алчна, циничная Юлька и одухотворенная Гейла — они никак не могли быть одним человеком! Надо еще раз прогнать в уме всё, что известно.

Гейла говорила, что не знает, когда начала Кайя учить. Тогда какое воспоминание выглядит для нее самым первым? Надо будет спросить, но не факт, что ответит. И еще про собаку. Я полагал, что Гейла оборачивалась ей, когда это нужно. Но сейчас та бегает рядом. С собой забрала, когда улетела на «небо»? Определенно у собаки для этого должны быть «благие заслуги», иначе никак.

Если Кай — это я в будущем, то со мной должно что-то случиться. Как и с Юлькой, если она, действительно, Гейла. И что-то очень круто должно ее изменить, а то откуда «благости» этой набраться? А может и нет, мы просто умрем естественной смертью. Неизвестно, насколько разнесены по времени наши миры. К тому же число вариаций, как говорят, бесконечно. Бардо — очень странное место для нас.

Возможно, между этими точками у нас пройдет еще несколько жизней. А тут своего рода кольцо, завихрение времени, связывающее причины и следствия «прямым замыканием» старанием Кайя. Ведь в нашу первую встречу Гейла воскликнула: «у тебя получилось!»