– Смотри, Лёша, там за деревьями болото, − говорил Василий Иванович, щуря глаза и промакивая вспотевший лоб носовым платком. – Смотри, березы идут, а потом сосны… я сюда последний раз на «пазике» добирался, знаешь, с синими занавесками… А до этого поворота мы, бывало, на велосипедах гоняли с деревни. А вон там видишь остатки стен? Мой отец говорил, что тут цыганский барон дом построил, но долго не прожил − погорел…

Возле большого зеленого дуба Василий Иванович попросил остановиться. Шагах в двухстах отсюда виднелась белая табличка с названием деревни. Он вышел из машины. Леша, хлопнув дверью с другой стороны, подошел к нему.

Василий Иванович смотрел на огромный луг, заросший путаной травой, в которой проглядывали синие васильки, розовый клевер, нежно-желтый львиный зев и белоснежные лепестки ромашек, шелковых на ощупь. Ветерок гнал волну по высокой траве. Стрекотали кузнечики.

– Спасибо, − с трудом сказал Василий Иванович.

– Ладно, − сказал Лёша, оглядываясь кругом с улыбкой. – Ладно, ты иди.

Василий Иванович потрепал его по плечу и сделал шаг в шелестящее марево трав. Солнце казалось белым и слепящим на бледно-голубом небе. Василий Иванович приставил руку к глазам и взглянул на этот яркий сияющий круг высоко над ним. В глазах у него резко потемнело. Он упал на пружинящие травы и почувствовал душистый запах лета. Он не успел улыбнуться, хотя безграничное искрящееся счастье теснило грудь его до такой степени, что стало трудно дышать. Аневризма тут была ни при чем: у него не выдержало сердце.

Света шла по дорожке парка, считая вдохи-выдохи и размеренно взмахивая палками для скандинавской ходьбы. На заснеженной баскетбольной площадке она заметила мужчину в черном пальто. Подойдя ближе, узнала соседа дядь Славу. Знакомство их началось давно: она успела вырасти и повзрослеть, а дядь Слава состариться. Так что по летам он был, конечно, уже дед.

– Здравствуйте, дядь Слав! – громко закричала Света, останавливаясь на краю площадки.

Дед обернулся на голос и посмотрел на неё из-под нависающей шапки.

– Кто там? – пробасил он в ответ. Света подошла ближе. – Светлана, ты, что ли?

– Я, дядь Слав, – отозвалась Света и огляделась. – Вы чем тут занимаетесь в потемках?

– Темно, светло, вот разница-то, – заворчал дед, снова взялся за лопату и принялся приминать снег. Сугроб перед ним был высоким. – Я же на пенсии. Мне хоть когда.

– А, – покивала Света. – А делаете-то чего?

–Так, горку, – разъяснил дядь Слава и добавил, поразмыслив: – Ребятишкам. Кататься.

– Городок же на площади будет, дядь Слав. Там горки большие поставят, ёлку, аттракционы разные.

– Не поставят, – буркнул дядь Слава. Огляделся по сторонам.

Света огляделась вместе с ним и заметила большое пластмассовое ведро. Дед взялся за круглую ручку и тихо пошел к одному из сугробов. Зачерпнул снега, вернулся обратно, высыпал на горку. Света взяла лопату и пошла к сугробу вместе с ним. Вдвоем они быстро насыпали новый ворох снега поверх утрамбованного слоя.

– Почему не поставят? – спрашивала Света.

– Так Мишка, − дядь Слава поднял палец вверх. – С девятого этажа. Читал в тырнете, что у мэрии денег нет. Городка не будет. Не слыхала, что ли?

–Да не может быть, дядь Слав, – не поверила Света. – Мишка не так понял. Не бывает так, чтобы без городка.

– Бывает – не бывает… – отозвался дед. – Дай лопату.

Света пришла домой, уронила палки в угол и встала у окна. Вдалеке, в парке, у одинокого фонаря маячила темная фигура − без устали собирала и утрамбовывала снег. Света вспомнила, как тысячу лет назад, когда она была маленькой и веснушчатой и все вокруг звали её Светочкой, каждую зиму дядь Слава и Валерка выходили во двор и строили горку. Строил, конечно, дядь Слава. Валерка крутился рядом, лепил снеговиков, валялся в снегу, хохотал и всячески наслаждался жизнью. Смотреть на это было невыносимо, поэтому Светочка быстро-быстро делала уроки и поглядывала в окно – караулила. Когда дядь Слава и Валерка выходили из дома, она стремглав неслась одеваться – влетала в шубу, впрыгивала в валенки и вываливалась из подъезда, чтобы скорей успеть к ним. Света и Валерка носились друг за другом по сугробам, визжали, как сотня чертенят, а дядь Слава делал вид, что вот-вот сыпанет им за шиворот снега с лопаты.

Света достала телефон. Набрала нужный номер. Замерла, вслушиваясь в гудки, протянувшиеся по воздуху в далекое далеко.

– Да, – голос в телефоне был усталый.

– Привет, Валер, – Света выдержала паузу.

– Привет, – отозвался Валерка, а теперь, скорее, Валерий Вячеславович: грузный, немолодой, представительный дядька. – Случилось что, Свет?

– Отец твой, – засмеялась Света и поспешила продолжить, пока Валера не придумал себе плохого. – Отец горку строит. Представляешь?

– Столько лет не брался, – сказал Валера и, кажется, улыбнулся – голос стал теплее. – Пусть занимается. А звонишь-то чего?

– Так, Валер, – замялась Света. – Ты бы приехал. Помог. Ему теперь тяжело – возраст уже не тот.

Валера молчал в трубку. Она молчала тоже.

– Я весной собирался, – наконец сказал Валера виновато. – Работы много. Сложно вырваться. Мы с детьми хотели в Казань на Новый год – тур на три дня, знаешь?

– Знаю, – вздохнула Света.

– «Новогодняя сказка в Казани» − всё включено! – продолжал Валера. – Экскурсия по городу, банкет, про- грамма «В новогоднюю сказку Иске Казан»…

–Ты читаешь рекламный буклет? – догадалась Света.

–Читаю, − признался Валера. – Фотографии красивые. Ёлки огромные, всё в огнях.

– Понятно, – сказала Света, и по её тону почувствовалось: понятно, Валера, всё. Езжай в свою Казань, да вообще куда хочешь езжай, о чем с тобой говорить?

Вечером следующего дня Света снова шла по парку. Она успела уже несколько раз сделать полный круг, а дядь Слава всё не появлялся. Наконец он показался из подъезда – с салатовым ведром, лопатой наперевес – и зашагал к своей горке. Света изменила маршрут и решительно направилась к старику.

– Доброго вечерочка, дядь Слав, – сказала она, втыкая палки в сугроб. – Давайте, значит, мне ведро. Я набираю, вы трамбуете. Вдвоем веселее будет.

Дело у них и правда спорилось. Света носила снег. Дядь Слава ловко его прихлопывал.

– Леденцов придёт, – говорил дядь Слава, размахивая лопатой. – Виктор Дмитрич.

– Скульптор-то? – спрашивала Света, припоминая дедушку из пятого подъезда.

– Ну, художник, – кивал дядь Слава. – Поставим снежного зайца для пущей красоты. Дмитрич сказал − зайца несложно. Заяц – не сфинкс.

Назавтра и правда пришел Леденцов – в очках, шапке-ушанке, желтом дутом пуховике. Принялся за зайца.

– Снегурочку поставили на площади, видали? – бодро спросил он. – Ехидная такая.

– Почему ехидная? – заинтересовалась Света.

– Глаза узкие, – пояснил Виктор Дмитрич, посмеиваясь в белые усы.

– Мишка сказал, китайцев набрали городок строить, – подладился тут же дядь Слава. – Никто больше не взялся за такие деньги. А мы лучше построим.

– Мишке бы лучше учиться, а не в интернете сидеть, – назидательно сказала Света.

Большую горку закончили вечера за четыре – помог Светин муж. Получилась хорошо: длинный скат, бортики, ступеньки – всё как положено. Поодаль начали строить маленькую − для карапузни всякой, как сказал дядь Слава.

– Настоящий городок у нас, – с гордостью сказала Света, оглядывая преобразившуюся баскетбольную площадку. – Горки, скульптуры… ёлки только не хватает. Съездим на выходные в лесхоз.

В субботу встали пораньше, отправились за ёлками всей семьей − Света, муж Павел и ребенок номер один – Леночка. Привезли из питомника две хорошенькие сосны: для городка − побольше, для квартиры − поменьше. На площадке их уже поджидал дядь Слава. Рядом стояла картонная коробка. Павел торжественно установил новогоднее дерево в высокий сугроб.