Расширенными глазами посмотрела на часы. Реально прошло столько времени? Казалось, только недавно был полдень.

– А что там происходит?!

Лизавете было не видно. И она скакала позади всех, пытаясь хоть что-то рассмотреть.

Фыркнув, я мрачно ответила.

– Конкурс мокрых маек, очевидно же. Я выиграла.

Передо мной расступились моментально, настороженно глядя на Алмазова. Тот дёрнулся было в мою сторону. Но посмотрел на остальных девушек и вздохнул. Будем считать, что я свой отчёт сдала. И, кстати, за день одного клиента отработала, задание выполнила. Коллегам тоже было что рассказать начальнику. Иначе не толпились бы здесь с решительным выражением лица. Даже Лизавета отработала странную пару, отправив их на Тибет.

Решила, что на сегодня с меня достаточно. Сама не понимаю, почему я до сих пор не уволилась. Возможно, просто хочу увидеть, как Алмазова уводят из офиса в смирительной рубашке. Или лень искать новую работу. Наверняка в каждой организации сидят волшебные на всю голову коллеги и такой же начальник.

Своих коллег-змеючек я, хотя бы, изучила. А начальник… Ну, разыграл пару раз. Суккубом обозвал. Да и ещё и генетически бракованным. Девушку свою натравил на меня. Интересно, каких предков он придумает для Катерины? Лизавета, я уже поняла, разумное растение у нас.

Я просто не могла пропустить следующий день в офисе. Пожалуй, возьму с собой попкорн. И полюбуюсь на серию жёсткого боевика. Он начнётся, когда Алмазов объявит, кто у него будет заместителем. Даже не собираюсь ему говорить, что, в случае неверного выбора, Катерина сожрёт его сердце. Несмотря на маму-учителя и папу-учёного в предках.

С чувством дёрнула на себя гироскутер. Критически осмотрела пострадавшую «Мазду». Ой, подумаешь, царапнула бамперок. Нечего на таких нежных машинках ездить.

– Твою мать!

Вопль заставил вздрогнуть и поднять голову. Надо мной стоял здоровенный лысый бугай, едко пахнущий потом.

Дёрнула руль гироскутера на себя, даже не собираясь заботливо выспрашивать, с какой стати этот тип неприлично выражается. Плохо получилось. Бугай вцепился в гироскутер с другой стороны, даже не дёрнувшись на мой толчок.

– Красота-то какая! Куда бежишь, золушка? Щас ботиночек-то отниму. И тебя везде найду. А потом как… Гы, стихи в твою честь, сечёшь?

Кто бы ему всёк… Тоскливо огляделась кругом. Мне ещё назойливого поклонника не хватало. Бывало, приставали на улице всякие. Поэтому, возможно, не удивилась Алмазову и его придурям. Насмотрелась разных неадекватов. К сожалению, защитников искать – дело долгое и практически безнадёжное.

И коротко о том, почему у меня в рюкзачке есть крайне незаменимая вещь для любой девушки.

– Подержи, – попросила я, отдавая руль полностью.

Бугай охотно придержал мой транспорт, пока я роюсь в рюкзачке.

Так… далеко не могла закопать. Сосредоточенно порылась в поисках газового баллончика. Бугай вежливо ждал, с кривой ухмылочкой.

Дождался. Проверив направление ветра, я нажала на спасительный клапан, на всякий случай, затаив дыхание.

А вот бугаю такой ценной подсказки никто не давал. Вой разнёсся далеко над офисами. Я содрогнулась – ну будто вурдалак. После чертовщины в офисе уже ничему не удивлюсь, впрочем.

Выхватив гироскутер и, всё-таки, кашляя, выпрыгнув второпях из одного кроссовка, споткнувшись, попробовала уехать с места происшествия. Бывают дни, когда из кровати вылезать просто не рекомендуется.

– Стой.

Меня остановили, не дав толком разогнаться.

Алмазов. Судя по ключам от машины в руке, совещание закончилось. Даже не хочу знать, о чём сейчас шипят коллеги в подсобке.

Начальник, подойдя к мужику, легко приподнял кашляющее тело одной рукой. Даже бицепцы не вздулись. Или у него нет мышц. Или упавший на диво лёгкий. Зря перец потратила. Могла бы просто оттолкнуть.

– Он на вас напал? – сурово сказал он, встряхивая бугая, как котёнка.

Застенчиво спрятала баллончик обратно в рюкзак.

– Предупреждал же – суккубий выплеск… В таком состоянии опасно ходить по улице.

Так я ходить не собиралась. Только поехать.

– Это вообще, кто? – продолжил допрос Алмазов, отпуская мужика.

– Вадим я, – просипел он, – пришёл романтично встретить эту психичку после работы. Мама велела произвести хорошее впечатление. На ужин проводить. Семейный.

До этого я собиралась просто уехать. И пусть они сами вдвоём разбираются. Притормозила только для того, чтобы кроссовок надеть.

– Вы знакомы? – удивился Алмазов, – странное приветствие. Можешь со мной завтра не здороваться.

– Это сын маминой подруги, – вздохнула я, оглядывая стонущее тело, – надо бы молока купить, лицо от перца отмыть. И вернуть мальчика производительнице. Пусть ещё погуглят, что такое «романтично».

– У суккубов всегда такая насыщенная личная жизнь, – пробормотал Алмазов, с интересом глядя, как я оттаскиваю стонущее тело поближе к тротуару.

Не знаю, что насчёт суккубов. И насколько я к ним имею отношение. Но личная жизнь у меня откровенно нулевая. За меня отрывается мама. Причём у неё есть принципы. С мужчиной живёт исключительно в законном браке. В ЗАГСе ей каждый раз на полном серьёзе желают «До скорых встреч», сочувственно хлопая жениха по плечу.

Странно, но ещё ни один не догадался, почему родня со стороны невесты такая неестественно весёлая, и почему скандирует слово «Навсегда» практически всю свадьбу.

Я, честно говоря, заколебалась шить платья на очередную свадьбу родительницы. Мама зорко следила, чтобы на очередное торжество дочь носила только новый наряд, и никаких платьев напрокат! Чтобы счастье не сглазить.

Доставив мамкину лысую сыночку-корзиночку к тротуару, перевела дух и достала телефон.

– Да, милая, – мурлыкнула мать в трубку, едва ответив, – как вы с Вадимом? Уже познакомились? Мы с его мамой выбираем тебе платье на свадьбу.

– Спасибо, у меня штук десять в шкафу точно по размеру будут, – мрачно ответила я, – не Вадимов, конечно, а шмоток. А можно я сама выберу? Лет через десять.

– Не можно, – отрезала родительница, – какие десять лет? Дали тебе хороший экземпляр в руки, который на всё готов – радуйся. Кстати, что мальчик делает? Тут его мама интересуется.

– Плачет, – честно ответила я, – ну правда, мам, давай я сама выберу… На ужин не жди. У Вадима, кстати, тоже настроения нет.

И настроение резко портилось уже у меня. Закусив губу, пронаблюдала, как Алмазов грузит мой верный гироскутер в свою калечную машину.

– Я вас подвезу, – будто услышав мои мысленные ругательства, сказал Алмазов, – во время суккубьих выплесков не стоит рассекать по улице в открытом транспорте, – нам с вами ещё на завтра два раза Врата открывать. Поучу вас, как это делается.

Слева рыдающий Вадим. Справа ухмыляющийся начальник. Который откровенно стащил моё имущество.

Подумала. И шагнула поближе к Вадиму. Не так уж сильно он потом пахнет. Зато ухаживать пытается. На ужин к маме зовёт. На психа не так откровенно похож.

Впрочем, права выбора мне особенно и не дали.

– Эти особенные дни у суккубов, – со вздохом сказал Алмазов, – я, конечно, читал, что умственные способности у вас снижаются в период выплесков. Но чтобы настолько…

Так замысловато меня дурой ещё не называли. Из желания наговорить гадостей в лицо начальнику не стала сопротивляться, когда он меня затаскивал в машину на переднее сиденье.

«Мазда» мягко тронулась вперёд, оставляя позади офис и Вадима. Надо же, всего полпшика перцем, и огромный парень выведен из строя на час, минимум.

– Врата, значит, – пробормотала я, – хотелось бы уточнить, почему именно мне выпала честь их открывать.

– Я же объяснял. Остальные сотрудницы ещё не пробудились. А если выбирать между растением и суккубом, то выбор очевиден.

Ну, логично же! Действительно, чего это я докопалась.

– Завтра ещё вместе отработаем, – деловито сказал начальник, выруливая куда-то за город, – а потом сама поймёшь. Возьми в бардачке инструкцию к Вратам.