Тут же вспыхнуло воспоминание — отель, разбитый магнитофон и сестрицы.

— Тихо, тихо, ну я. Я врач вообще-то. У тебя тоже видок не из лучших сейчас, — обиженно ответила ненормальных размеров голова. Небольшая ручка легла на голову и с силой повернула её в сторону.

— Главное, чтобы гноиться не начало. Ты хорошо обработала, Диана?!

— Да, Цицерон!

— Хорошо, — задумчиво ответил Цицерон, и также настойчиво повернул голову Артёма назад. — Дайте ему попить.

Артём принялся, как мог, не двигая головой, осматривать окружающую обстановку. Он лежал на кровати у стены, покрытой желтоватыми обоями. Вдоль противоположной стены стоял шкаф с прозрачными дверцами и ещё несколько кроватей, сделанных из сваренных между собой железных прутьев.

— Что произошло? Как я здесь…

— На нас напали твари, кроветники, если ты помнишь, — начала рассказывать Алиса, — из-за одного из них у меня был вывих руки. — Загорская провела ладонью по бинтам на руке. — А ты спас меня, но потом потерял сознание от потери крови. Антан и Ирг принесли нас сюда, к Цицерону. Он очень хороший врач.

Артём промолчал, закрыв глаза. Глотать было больно.

— Я просто хочу домой, — прошептал он, зажмурившись. — Бывал я уже у одного врача. Чуть не прикончил меня. Ну ничего, меня не так то просто прикончить. Не дамся.

— Отлично, если ты в этом уверен, сынок. Порой это правда помогает выжить, — Артём не видел, но кажется этот гигантский младенец сказал это с улыбкой.

— Твей не совсем врач… — начала Алиса.

— Твей — почти как бог, — добавил Цицерон откуда то сзади.

— Конечно, бог… — иронично прошептал Артём. — Я больше никогда не пойду с вами в этот чертов дозор. Никогда, слышишь, Алиса? — произнёс он с закрытыми глазами.

— Артём, не говори так. Обычно всё проходит спокойно…

— Я чуть не умер! Эта тварь вцепилась своим хоботом…

— Да, в этот раз нам очень не повезло… — Алиса снова попыталась что то сказать.

— Что теперь со мной будет? — Артём открыл глаза и посмотрел наверх, ожидая снова увидеть лицо доктора.

— Сдохнешь, — бросил Цицерон. — Только не от кроветника, а собственной смертью вел эдак через девяносто.

Артём выдохнул, и от потока воздуха чёлка на лбу взъерошилась. Он закрыл глаза и положил на лицо ладонь.

— Это одни из самых ужасных тварей, что мы могли встретить в лесу. И это ещё самки. — Артём почувствовал, как Алиса села на край его кровати и открыл глаза, убрав ладонь от лица.

— Самки?

— Да. Самки собираются в стаи и пьют кровь, чтобы им хватило сил выносить потомство. Сейчас как раз сезон. А самцы кроветников вдвое больше самок.

— Сама как? — спросил он, глянув на забинтованную руку Алисы.

— Болит всё, — горько усмехнулась рыжеволосая. — Здорово меня эта тварь швырнула.

Артём нахмурился — в голове то и дело вспыхивали яркие воспоминания о прошлой ночи.

— Я чуть не сошёл с ума, — выдохнул он.

— Ты спас меня, спасибо тебе, — Алиса слабо улыбнулась. — Антан мне всё рассказал.

— Да не за что… — Артём снова закрыл глаза. Усталость будто придавливала его к кровати. Он задумался, что заставило его стрелять. Не без труда он пришёл к выводу, что в первую очередь боялся за себя.

— Кажется, Иргойль не очень доволен моим поступком…

— Не обращай на него внимания, — нахмурилась Алиса. Помолчав, она спросила:

— Ты то как? Болит?

Артём положил ладонь на шею и почувствовал плотный слой бинтов.

— Болит чертовски, голову не могу повернуть.

— Подумать только, эта тварь к тебе присосалась всё таки… — грустно выдохнула Алиса. — Прости, можно я спрошу?

Артём приоткрыл один глаз и глянул на Алису.

— Что ты почувствовал?

Артём повысил голос:

— Что я мог ещё почувствовать, кроме боли? Эти… Нити или щупальца, как их там… Они будто живые… Вгрызаются… Боже… — Артём зажмурился и закрыл лицо ладонями. — Сколько ещё ждать, пока Антанарис дойдёт до Первомая? Я больше не могу…

— Великий Первомай, ну ты и нытик! — снова вмешался Цицерон. — Заткнись пожалуйста, меня сейчас стошнит… Алиса, а ты чего расселась! Быстро ложись!

Рядом с кроватью со стаканом воды возникла уже знакомая брюнетка.

— Привет, — улыбнулась она. — Я Диана. А ты Артём, я знаю. Выпей это. Только придётся подняться, — последнюю фразу она добавила с искренней жалостью, и уголки её губ опустились.

Губы дрогнули, казалось, она нервничала. Артём сжал зубы, терпя боль, медленно поднялся и сел на кровати.

— Вот, держи.

Артём взял стакан, сделал глоток и тут же закашлялся. Он схватился за горло и Диана осторожно забрала у него стакан.

— Чёрт, как больно глотать! — выдавил он.

— Это нормально, но надо всё равно пытаться. Ты не ел уже больше суток, надо хотя бы попить. Иначе сил не будет на выздоровление, — с грустью сказала Диана и, осторожно взяв руку Артёма, снова вложила в неё стакан.

— Давай, лучше залпом.

— Ладно, — выдохнул Артём. Он посмотрел на стакан в своей руке, зажмурился и поднёс ко рту.

Ему пришлось сделать несколько глотков, чтобы осушить стакан.

— Вот и отлично, ты молодец, — снова эта холодная, безразличная улыбка и блеск чёрных глаз. — Уже завтра поедете домой. Только тебе, — Диана посмотрела на Артёма, — надо будет мазать рану ещё некоторое время. Я тебе дам запас бинтов, будешь делать перевязку. Договорились?

— Хорошо, — выдохнул Артём. Он упал на кровать и, не без усилий повернулся на бок. Тут он заметил, что его майка вся была в крови. Отчетливо вспомнил брызги крови, упавшие на лицо во время борьбы с кроветниками. Провёл ладонью лбу и носу — вроде чисто. Он услышал, как Алиса вздохнула и улеглась на соседнюю кровать. Как только закрывал глаза, сразу же возникали видения — блестящий на свету ламп в полумраке хобот, Алиса, которая лежит и не двигается, лицо её скрыто волосами… Нет, хватит. Он переключил мысли на видение об отце. Это видение было тогда, еще в лесу? Или сейчас, прямо перед тем, как он очнулся? В последнее время слишком много видений, странных снов, и все они — о Электрограда. Артём зажмурился и, взявшись за голову руками, попытался вспомнить, что случилось в лесу. Он мог вспомнить и почувствовать странное прикосновение длинных, холодных пальцев. А колесница? Что ещё за колесница и кони? Чёрный, белый… Это безумие тянется с самого начала, с того самого момента как… Дима разжал пальцы. Может, Дима хотел убить его?

Артём понял, что уже никогда не сможет стать прежним. Если это было возможно несколько дней назад, даже после встречи с Вершителем, то теперь… Теперь он видел слишком много. Он вдруг с ужасом понял, насколько хрупким может быть человеческое тело. От ужаса у Артёма перехватило дыхание. Что было бы, если он не смог выстрелить? Если бы в винтовке не было патронов?

Нет. Теперь всегда, постоянно он будет ждать подвоха. Ошибки, нападения, боли. Ведь с мамой или с отцом тоже может произойти что угодно… Прямо сейчас. Он больше никогда не сможет просто наслаждаться жизнью, как раньше. В жизни столько же света, сколько и тьмы. А может, тьмы и вовсе больше. Только бы с родителями и с придурком Димой всё было в порядке, когда он вернётся. И с Наташей. Ей он обязательно расскажет всё то, что произошло с ним.

Заболели скулы и защипало нос — на глаза навернулись слезы. Да хватит уже, сколько можно! Сейчас самое неподходящее время рыдать!

— Артём, — вдруг тихо сказала Алиса.

Артём открыл глаза и размазал по щекам пару собравшихся в уголках глаз слезинок. Цицерон и Диана громко что-то обсуждали в соседней комнате, но слов было не разобрать.

— Всё будет хорошо теперь. Мы справились. И ты обязательно вернешься домой, в свою Электроград. Я в это верю.

Артём кашлянул, на всякий случай, чтобы голос не дрожал.

— Спасибо, Алиса.

Ночью он проснулся от её голоса.

— Ты спишь? — спросила она совсем рядом. Он медленно, терпя боль, повернул голову и увидел Алису, которая стояла рядом с его кроватью. В полумраке, перемешанном с жёлтыми бликами, её бледное лицо казалось жутким.