– Боже! О чем вы?! О чем?!

– Не беспокойтесь, – ответил я серьезно. – Я скажу вам, что делать, чтоб спастись.

***

Следующим утром Ефим решил забрать Машу из квартиры домой. Нет, он пытался перевести ее и вчера, но у девушки началась настоящая истерика по этому поводу, и Фима дал заднюю. За это ему было стыдно.

Тем не менее они договорились, что сегодня девушка переедет к Фиме. Ефим не знал, сколько Маша сидит на героине, как сильно развилась ее зависимость, однако, срок приема не мог превышать одного-двух месяцев.

Фиме казалось, что если он заберет девушку к себе, если станет заботиться о ней как может, то со временем проблема рассосется сама собой. Однако была и другая проблема, что точно никуда не денется – Сашка. Он и подсадил Машу на наркотик. Об этом сестра сама призналась Фиме.

Подходило одиннадцать утра. Февраль уже почти отступил, и погода в первой половине дня была приятной: светило солнце, и грязь, что осталась от зимней слякоти, уже потихоньку подсыхала.

Фима шел к хрущевке, где жила сестра. Это было старое здание во дворе из трех многоэтажек. Двор разместился совсем недалеко от того места, где жил и Женя. Буквально минут десять пешком.

Ефим вошел в пустой двор, отметил новенькую девяностодевятую экзотического цвета “баклажан”, стоящую у Машкиного подъезда. Когда он прошел мимо, увидел внутри троих человек. Типично бандитские рожи не обращали на Фиму никакого внимания, увлеченно болтали о чем-то своем.

Фима прошел в подъезд, быстро побежал по лестнице на третий этаж сестры. Когда он столкнулся с Саньком, то они застыли друг напротив друга.

– Здорова, Фима, – сказал суховато Саня, – ну как дела у тебя?

Саня, телом был пощуплее Фимы, но выше на полголовы. Когда в Фиме закипело, ему стало по барабану и на рост Санька, и на его возможную силу. На все.

– От Машки? – Спросил он угрожающе.

– Ну. И че?

Фима взошел на ступеньку выше, и Санек пропустил его, они оказались лицом к лицу. Фима среагировал быстро. Одним движением, без замаха, он саданул Сане под дых.

– У-х-х-х-а-а-а… —Захрипел Санек согнувшись.

– Падла, – опустился к задыхающемуся Саше Ефим. – Ты зачем ее подсадил, урод? Ты откуда геру берешь, сукин сын?

– Пошел… На#?%…

Фима поднялся и схватил Сашку за одежду, дернул. Сашка потерял равновесие и с грохотом покатился вниз по пролету. Не издав ни стона, он упал и замер на площадке. Потом слабо зашевелился.

Спустившись, Фима принялся пинать его ногами.

– Ты… сукин… сын… – говорил он на каждый удар. – Еще… раз… тут… появишься… убью!

Закончив, Ефим запыхался. Переводя дыхание, он старался не смотреть на шевелящегося у его ног Сашку, чья кожаная куртка посерела от лестничной пыли. Отдышавшись, Фима отхаркнул и сплюнул ему на спину. Не сказав ни слова, отправился вверх по лестнице.

– Маш! Маша! – Позвал он, открыв незапертую дверь.

Бардак, несмотря на то, что Фима приказал ей убраться, остался на месте. Маши нигде не было видно. Он заглянул на грязную кухню, в туалет, наконец в единственную комнату.

Маша лежала на диване без чувств. Дышала она тяжело и хрипло.

– Зараза… – Проговорил Фима и еще добавил крепким матом.

Кинувшись к сестре, попытался привести ее в чувство, но не смог. Дыхание Маши становилось все труднее, и Фима почти сразу понял, что наступил передоз. Служа в Афгане, он не раз видел, как от передозировки героином умирают люди. Они медленно задыхаются, не в силах понять, что с ними происходит.

Немедленно Ефим кинулся к городскому телефону. Стал звонить ноль три.

– Ало! Скорая?! – Закричал он. – У меня тут передоз! Героиновый! Срочно! Адрес? Сейчас!

Когда Фима продиктовал адрес, то диспетчер пообещала, что скорая прибудет в ближайшее время. А пока нужно находиться рядом с Машей, и, если что, начать искусственное дыхание.

– Понял! – Выдал Ефим и бросил трубку, тут же метнулся к Маше.

В коридоре его перехватили.

– Тук-тук, – Сказал нестриженый детина под два метра, сутуловатый, одетый в олимпийку под горло.

Вместе с ним было еще двое. Троица оказалась той самой, которую Фима видел в девяносто девятке баклажан.

– Привет тебе с Черемушек, м#дила, – сказал здоровяк и дал Фиме в лицо.

***

Утром следующего дня я проснулся от звонка в дверь. Сев на кровати, я прислушался. Звонили настойчиво и упорно. Это настораживало, особенно учитывая, что сегодня я никого не ждал.

Натянув джинсы, я полез в ящик стола и достал Макаров. Проверил магазин. Потом передернул затворную раму, посылая одну из оставшихся четырех пуль в патронник.

Медленно и максимально тихо я прошел к двери и затаился слева так, чтобы можно было направить ствол во входную, и если что, открыть огонь через нее.

Первой моей мыслью было, что меня могли найти пацаны Михалыча. А может быть… Может быть, еще черт знает кто?

– Кто там? – Крикнул я и положил палец на спуск.

Я ожидал, что в следующее мгновение, стрелок, подумавший, что я за дверью, разрядит сквозь нее свое оружие. Огня не последовало.

– Это Сом. От Кулыма, – раздался низкий голос.

Я решился глянуть в глазок, и, к своему счастью, увидел за ним не дульный срез пистолета, а грубоватое и щетинистое лицо Сома.

– Чего такое? – Спросил я, не спеша открывать.

– Кулым прислал. Номера твоего не знает, поэтому вот. Я телефон привез. Он хочет переговорить. Это важно.

Поставив пистолет на предохранитель, я сунул его сзади, за пояс. Открыл дверь.

– Здорова, – сказал Сом, и мы пожали руки. – Ща, Витя, погодь.

Он достал из куртки сотовый, набрал по памяти номер, передал мне.

– Кулым, – буркнул он.

Насторожившись, я приложил трубку к уху. Гудки шли недолго. Потом раздалось хрипловатое Кулымовсоке “Да”.

– Это Витя Летов, слушаю.

– Очень хорошо, Витя, – мрачно проговорил Кулым, не здороваясь. – Скажи-ка мне, черный маг, мля, че ты ей такое наплел?!

– Так, Марат Игоревич, объясните толком, что вы от меня хотите? – Ответил я в трубку.

– Что хочу?! Ты че Ирке наговорил?! Она перепуганная как утка в сезон охоты! Переполошила половину родственников, плетет что-то о том, что ты предсказал ей покушение на нашу семью во время свадьбы. Витя, ты че, бредишь?!

– Я пытаюсь выполнить свою работу хорошо, Марат Игоревич, – холодным тоном ответил я. – Я вам уже сказал, что покушение будет. И не просто покушение. Люди Михалыча постараются перестрелять как можно больше народу с Черемушек. И вообще тех, кого смогут убить. Могу ли я доказать это вам сейчас? Нет. Но если вы мне не поверите, то совершите горькую ошибку.

– Летов, ты понимаешь, что натворил?! У тебя нет совершенно никаких доказательств, а ты срываешь свадьбу! Чего тебе надо? Что ты хочешь от меня?!

– Вооружите своих людей, Марат Игоревич. Пусть будут готовы к перестрелке.

– Зараза, Ирка наплела своей сестре, матери невесты всякой ерунды! Теперь она боится играть свадьбу! Я кое-как контролирую этих баб, чтобы слухи не пошли и дальше! А ты мне тут говоришь, про перестрелки?!

–Да, говорю. И, кстати, правильно делают, что боятся. Я дал вам повод, чтобы последовать моему совету.

– Летов, ты оборзел!

– Я лишь хочу сделать свою работу правильно, – ровным тоном повторил я, продолжая давить. – Хочу, чтобы мои люди не пострадали. Хочу, чтобы не пострадали также и простые граждане, непричастные ко всей этой бандитской возне. Это ваши разборки, Марат Игоревич, ваша война с Михалычем. Придется вам тоже взять за нее ответственность и подготовится.

– К чему?! К чему подготовится?! Откуда ты знаешь, что что-то вообще будет?!

– Я не могу сказать, – я покачал головой. – А если бы и сказал, то вы мне не поверили бы.

Пару мгновений на том конце провода шумела тишина. Потом успокоившийся немного Кулым проговорил ледяным тоном:

– Что ты задумал, Летов? Чего тебе от меня надо? А, сука… Ладно… Я сам узнаю.