Литмир - Электронная Библиотека

Валентина Назарова

Обряд

© Валентина Назарова, 2022

© Storyside, 2022

* * *
Обряд - i_001.jpg

1. С самых высоких скал – Sirotkin

2. Black magic – The Amazons

3. I was all over her – salvia palth

4. Husk – Black Foxxes

5. Злой – Самое большое простое число

6. In The Woods Somewhere – Hozier

7. Satan Said Dance – Clap Your Hands Say Yeah

8. Черная луна – Агата Кристи

9. Smoke Signals – Phoebe Bridgers

10. The Last Day On Earth – Marilyn Manson

11. Некрасивые глаза – Алена Швец

12. Little Dark Age – MGMT

13. Аделаида (БГ) – Сплин

Эта книга создана по аудиосериалу Storytel. Storytel – жизнь в историях.

Первая глава

Мишаня

Машину резко подкидывает на ухабе. Немудрено: дорога разбухла и потрескалась от подступающего леса. С заднего сиденья раздается ледяной металлический лязг.

Мишаня машинально оборачивается на звук. На сиденье, поймав уголок желтого солнечного луча, поблескивает что-то стальное. Это ствол ружья высунул свою узкую злую морду из-под Мишаниного детского одеялка. Если от вида оружия Мишане и становится страшно, он этого никак не показывает, только поворачивается и упирается взглядом обратно в петляющую лесную дорогу.

А машина у Петьки и правда классная, не соврал, думает Мишаня, поерзав на кожаном сиденье. В ней даже пахнет особенно, фабричным полиролем, как будто в салоне кто-то всю ночь фруктовую жвачку жевал. Мишане редко доводится прикасаться к чему-то вот такому, совершенно новому, он вечно все за всеми донашивает, поэтому сейчас его переполняет особенное чувство, как на Новый год. Хотя уже давно, с того времени как закрылся завод и уехал отец, никаких особенных подарков ему никто не дарит. Рука сама тянется к разноцветным огонькам приборной панели.

– Куда! – Петька прихлопывает его по ладони сверху, но не больно, а так, для порядка, чтоб он не забывал, кто здесь хозяин. – Небось, пальцы-то жирные все.

Мишаня растопыривает перед собой пятерню, тщательно, со всех сторон осматривает каждый палец, потом на всякий случай трет о штанину.

– Чистые. Смотри! Я радио включу, можно?

Старший брат кидает на него быстрый взгляд, щурясь от косых лучей солнца, которые то и дело, как выстрелы, пробиваются сквозь толщу стволов по обочинам дороги.

– Можно, только осторожно.

Мишаня тянется к панели.

– Думаю, ничего ты не поймаешь, слишком близко к границе, тут глушат все.

Но Мишане нравится искать, продираясь сквозь белый шум, который будто бы идет от верхушек вековых елей, смыкающихся над ломаной линией дороги.

– Давай уже, завязывай шелестеть, – настаивает Петька, но Мишаня слишком поглощен процессом.

На секунду приемник ловит болтовню на непонятном языке, смешные слова, ни на что не похожие, потом затихает, снова листая пустые охрипшие радиоволны.

– Я кому говорю!

– Ну еще одну секундочку. Кажется, что-то пробивается.

Наконец среди еле слышного плеска раздается что-то похожее на песню.

– Ра-та-та в небо спрятались… та-та-ра-та-та-та смотрят вниз, – бурчит в такт Петька, угадывая слова в скрипе радиоволны.

Через пару секунд песню проглатывают помехи, и его голос звучит один на один с тишиной.

– Все, приехали.

Мишаня отрывает глаза от почерневшей приборной панели и обнаруживает, что они давно уже съехали с дороги в лес и сейчас остановились на краю поляны. Позади них вьется черная колея примятого мха. Мишаня провожает ее глазами до того момента, где она теряется среди еловых стволов, и поворачивается к брату.

– Выходить?

– Нет, сидеть и любоваться! Давай, вылезай.

Мишаня тянется рукой за мобильным телефоном, подарком Петьки, который лежит подле него на сиденье.

– Оставь, посеешь еще.

Он убирает телефон в бардачок, выкарабкивается наружу, делает несколько шагов вперед и останавливается. Он стоит прямо в середине толстого солнечного луча, который падает сверху, как столп, на одинокий островок ярко-зеленой травы, заставляя Петькин черный «лансер» блестеть и переливаться, как огромный жук. Мишаня делает несколько шагов вперед и прислоняется спиной к валуну с плоской верхушкой, который торчит из травы ровно посередине поляны. Он улыбается, сам не зная почему. Но улыбка сползает с его лица, когда Петька открывает багажник, вытаскивает из него две пары резиновых сапог и швыряет их на траву.

– Мих, ты тормоз или газ? Шевелись!

Мишаня нехотя скидывает кроссовки, ставит их на заросший мхом валун и засовывает ноги в сапоги, про себя думая, что нечестно выходит: ему достаются вонючие дедовские, а Петьке – почти новые отцовские. Одеты они, конечно, оба не для леса. На Петьке новый спортивный костюм, а Мишаня, как всегда, в своей красной шапке с ушами на завязках и в старой отцовской куртке, которая только-только стала подходить ему по росту, но все еще велика в плечах.

Тем временем Петька открывает заднюю дверь и бережно, как спящего ребенка, извлекает из машины завернутое в одеялко с синими облачками ружье. Мишаня ежится, хотя видел это ружье сто раз в шкафу у деда, в комнате, откуда Петька забрал его пару часов назад, пока дед, наевшись каши с тушенкой, спал под бархатный голос дикторши новостей на «Первом».

– Ну что стоишь, пойдем. – Петька вешает ружье на плечо и подталкивает брата в бок. – Сами они к нам не придут.

С этими словами он переступает границу оранжевого солнечного света и оказывается в густой и влажной тени. Мишаня нехотя идет следом, отгоняя наглых голодных комаров. Усыпанная мертвыми иголками земля прогибается и постанывает под тяжестью их ног.

Они проходят всего ничего, может, метров пятьдесят, но лес вокруг них уже смыкается, как будто и нет вовсе ни поляны со столпом света и мягкой травой, ни блестящего «лансера», а только черные стволы елей, царапающие и цепляющиеся за куртку своими сухими куриными лапами. Сапоги на ногах у Мишани при каждом шаге издают тихий хлюпающий звук, и он сразу представляет себе деда, его черные пятки с глубокими трещинами и портянки, сделанные из старых простыней, которые он надевал всякий раз, уходя на охоту, по скупой привычке военных лет.

Обычно Мишаня не боится леса. Чего бояться – он вырос в вымирающем поселке, со всех сторон отрезанном от мира черными елями, скалами и ущельями, глубокими и рваными, как укусы. Поэтому дело тут совсем не в страхе. Просто ему не хочется, лень ему. Да и не любит он охоту, не для него эта забава.

– Петьк, – шепчет Мишаня, но густой лесной воздух проглатывает его слово, как камушек, брошенный в реку. – Петь?

Он тянет брата за рукав, нечаянно дотронувшись до холодной гладкой поверхности ружья у него на плече, и тут же отдергивает руку. Петька останавливается, вопросительно тряхнув головой.

– Петь, может, ну нафиг эту охоту? Там ферма есть возле города новая, привези матери индюшку, она и не отличит. Скажешь, сам поймал.

Серые глаза Петьки сужаются в две маленькие щелочки. В этот момент он так похож на отца, что Мишане не по себе.

– А ты, что ли, трусом вырос, Миха?

– Нет.

– Я в твои годы с дедом на двое суток в лес ходил. На кабана.

Мишаня опускает глаза на носки своих сапог. Может, он и правда трус? Нет, никакой не трус, думает он, просто он с большей радостью продолжил бы делать то, чем они занимались с Петькой вчера – колесили по поселку с опущенными стеклами под четкий речитатив какого-то модного рэпера, который брат привез в плеере из своих странствий. Смотрели на девчонок. Ну, Петька смотрел. А Мишаня смотрел на него и пытался скопировать взгляд брата и то, как тот немного кивал в такт биту, как будто абсолютно все на свете было ему пофигу.

1
{"b":"889865","o":1}