– Ничего я такого не думал, – быстро возразил Денис.

– А, то есть ты ещё сам не в курсе? Иногда, язык тела говорит не только за себя, но и за того парня, который считает себя ответственным за мораль и срамные мысли. Мне подождать, пока ты сознаешься? Мне не принципиально, я и так знаю правду.

– Ладно, ладно, были такие мысли. Прости, – извинился Денис. Теперь он плёлся за рыжим, опустив голову, и был противен самому себе.

– Только и слышу: прости-прости, а когда, собственно, ты начнёшь приносить пользу? У Кипяткова и Макарова сегодня контрольная по математике. Сдашь на пять? Я ночью, ради интереса, свой дневник проверил и там по математике одни двойки. А у тебя что?

– Двойки, тройки и колы – все товарищи мои, – скромно ответил временно исполняющий обязанности Макарова ученик Денис.

У школьной ограды они притормозили и несколько минут просто стояли, наблюдая за местными школьниками.

– Первые классы, – показывал пальцем Валера, – Эти весёлые и беззаботные. Угу. А вон там старшеклассники. Корчат из себя серьёзных. Курят за школой и ходят с дипломатами. Всё как в моём детстве, прикольно.

– Не, а вон эти, эти тоже серьёзные, – Денис кивнул на двух мальчиков, стоявших у дверей в школу.

– Так это Веня и Коля. Они, походу, тебя ждут, – приглядевшись, опознал рыжий пацан и приказал:

– А ну, давай, топай к ним на разведку

– А ты?

– Я пока шнурки завяжу.

Валера присел и деловито принялся делать вид, что он завязывает шнурки на сапогах с липовыми застёжками. Он дождался, пока его лучший друг оставит его и пойдёт к дверям, а затем поднял голову и продолжал наблюдение за школьниками. Новоиспечённый Кипятков умолчал о парочке нюансов, которые должны были произойти со старым Кипятковым и, если первый нюанс был простым и легко решаемым, то второй – крайне беспокоил его. Ночью он нашёл в комнате старого Кипяткова множество записок с молитвами и просьбами к различным потусторонним силам. Валерка Кипятков написал на них тревожным неровным почерком – “Хочу получить пять по математике. Хочу сдать математику. Только бы не получить единицу!” Эти бумажки были просто везде: под подушкой, в книгах, под подоконником, в столе, а также он нашёл несколько бумажных самолётиков с аналогичными просьбами. Методом дедукции новый Валера без труда определил, что записки были составлены накануне вечера, чернилами одного цвета, при этом была использована так называемая “счастливая шариковая ручка”. Насколько она была счастливой, определить было сложно, но она принадлежала старшему брату настоящего Кипяткова, ибо тот, старший брат, обнаружив утром нехватку, прописал младшему Кипяткову воспитательный подзатыльник, после чего ручку пришлось вернуть. Но дело было вовсе не в ручке.

Валера внимательно изучал общую обстановку в школьном дворе и по грустным лицам школьников определял своих одноклассников. Что поделать: со старого Кипяткова – спроса нет. Он теперь неизвестно и где и, чтобы он вернулся обратно в своё тело, нужно это тельце освободить от другого Валеры. От подселенца. От Валеры со звёздочкой. Памяти о прошлом никакой нет, зато вон та, плачущая за забором девочка, наверняка его одноклассница. Вон, как она слёзы утирает и крестится.

Девочка же, заметив Валеру, быстро вытерла слёзы и показала ему кулак.

“Не удивлён, – констатировал про себя рыжий. – Даже девочки, и те, считают себя круче старого Кипяткова. Оно и понятно – старый Кипятков плакса и вполне обоснованно имеет прозвище “Нюня”. Пора бы это исправить. Ну и где же он? Где же тот, кто должен переломать мне все ноги?”

Денис, тем временем, дошёл до Коли и Вени и поздоровался с ними.

– Ты чё до сих пор с Кипятком водишься? – выглянув из-за его плеча, прошипел Веня.

– А что с ним не так? – поинтересовался Денис. – Это потому, что он рыжий?

– Ему всё равно – край. Либо его сожрёт Кость, либо до смерти изобьёт Миша Островский. Он отмечен несчастливой звездой, – шёпотом поведал Колька и опасливо оглянулся.

– Какой Миша? – не понял его Денис.

– Макароныч, ты совсем вчера мозги растерял? Все знают, что Нюня виновен в том, что у Миши пропала счастливая шайба. Ему её сам Третьяк подарил, а Нюня потерял и теперь он должен приносить Мише каждый день по рублю, пока шайба не найдётся. Иначе его будут бить, – со злобой в голосе рассказал Веня.

– Точно, – подтвердил Колька. – Деньги у него давно кончились, он уже продал все свои игрушки и ценные вещи. Два дня он не платил, теперь его долг – три рубля. Будь уверен, – Миша его не пожалеет.

“Ничего себе. Интересно, а поддельный Валера знает об этом?” – оглянувшись на своего друга, подумал Денис.

В этот момент его сильно толкнули плечом. Денис покачнулся. И судя потому, как испугались его товарищи, он догадался, что, тот самый Миша, про которого они говорили с таким уважением в голосе, только что прошёл мимо него.

Миша Островский был широк в плечах, на две головы выше любого пятиклассника, а кроме того был одет в дутую куртку синего цвета, отчего казался настоящим великаном. Он шёл медленно и уверенно, и все встречные школьники старались убраться с его пути. Денис проводил его взглядом, а затем перевёл взгляд на Валеру. Тот делал вид, что копается в своём портфеле и ему совершенно не интересно, почему это все школьники столпились кучей у входа и смотрят прямо на него. Да, все. От первоклашек до старшеклассников. Видимо все хотели посмотреть, как вон тот, здоровый парень в синей куртке, будет бить рыжего мальчика и почему-то, судя по шёпоту в толпе, симпатии школьников были на стороне Миши Островского.

“Тут же половина – пионеры. Почему никто не заступится? – изумился Денис. – Неужели все считают, будто бы этот хулиган сейчас вершит справедливость?”

Быстрые шепотки в толпе только подтвердили его опасения. Да, все считали, что Миша – хороший, а Валерка – дурачок, должен сполна получить причитающееся. И что если сейчас Валерка убежит, то его всё равно поймают и изобьют хоккеисты. Лучше уж так. Получить справедливое наказание за свой позорный проступок.

Денис дёрнулся было на помощь, но его схватили за одежду его друзья и не дали ступить и шага.

– Не вздумай! – шипел ему в правое ухо Веня. – Это не наше дело. Он семиклашка. Он в школьной команде, а хоккеисты порвут любого, кто против них. Ударишь его, и они тебя отметелят.

– Макароныч – не дури! – налегал на другое ухо Колька. – Он отмечен несчастливой звездой. Лучше пусть он попадёт в больницу, чем на математику. Ему светит единица. Ему, в любом случае, смерть. Миша всё правильно делает.

А Миша уже подошёл вплотную к Валере.

– Принёс? – грубо спросил он низким ломающимся голосом.

– Конечно, – глядя на него снизу-вверх, добродушно ответил Валера. – Только напомни: сколько тебе я должен?

– Три рубля или моя шайба. Правила ты знаешь, – прогремел великан.

– Угу. Я понял. Кстати, если твоя шайба найдётся, ты же вернёшь мне мои деньги?

Островский нехорошо засмеялся, а потом показал рыжему мальчику массивный кулак.

– Тебе всё ясно?

– Разумеется. Деньги ушли на погашение морального вреда в результате утраты любимой цацки, – пробормотал Валера.

– Чегооо???

– Отойдём, говорю, за угол школы. Я тебе десять рублей принёс. Не хочу при свидетелях, а то сам понимаешь, лишние глаза, лишние уши, лишние языки, лишние пальцы…

– Какие пальцы? – не понял его Островский.

– Да это я так, не обращай внимания, пальцы на морозе замёрзли, пока деньги пересчитывал. Ты же не против мелочи? Нет? Вот и пойдём.

В толпе школьников пронёсся удивлённый шёпот – Миша повёл Нюню за школу. Значит, будет бить. Тут же, как из-под земли появились крепкие решительные ребята, которые принялись покрикивать на учащихся младших классов.

– Чего столпились? Идите по своим делам! А тебе, очкастый, особое приглашение нужно? Расходитесь – нечего тут смотреть.

Человек пять из них встали цепочкой, преграждая путь любопытным. Они пропустили только старшеклассников, возвращавшихся в школу с утреннего перекура.