Чарка за чаркой, разговорились князья, развязались языки, каждый о своём наболевшем стал рассказывать. Бурдючок винный уже наполовину опустел, когда Федун уже без обиняков всяких стал предлагать Яроглаву остаться со своим племенем здесь, в этих землях даурских, и вместе границу от ариман стеречь. Не знал он, что Яроглав давно другую мысль вынашивал. Хотел он продолжить путь на запад и среди родичей обосноваться. Жизнь бок о бок рядом с воинственными ариманами его не прельщала. Учителя небесные, когда ещё о коварстве желтокожих отцам -дедам рассенов рассказывали. А Федун, приняв задумчивость князя чуть ли не за согласие,снова вина плеснул в ендовы.
– Говорили волхвы великомудрые да старики древние, что ещё до мора страшного через наши земли проходило племя огромное, вот как твоё. Баили они, что с самого севера пришло это племя сюда и пеше, и на лодках по Ле-реке, что на север воды свои несёт. И звались они…
Сморщил лоб Федун, память напрягая.
– Кривичами, во как!
– Куда же племя это ушло?
– На закат Ярилы, друже.
– Что же здесь-то не осталось?
Князь даурский плечами пожал.
– Неведомо мне, кто и как говорил из наших с князем пришлых, но точно помню, что большую рать кривичи выделили нам в помощь.
На лице Яроглава появилось досадливое выражение.
– Выходит, мы, чуть ли не след в след за кривичами пойдём тропой натоптанной?
– Эко ты досужий! Ведь говорю же – давно это было. А в степи и особенно в лесу дремучем уже и через пять лет всё травой и подлеском так зарастает, что и не найти следов прежних.
Опять задумался Яроглав. Выходит, не одни рассены с семаргами мыкались на севере, не одни они стронулись оттуда в земли восточные, южные да западные. И ещё подумал он, что волхва старого, Пехтю, расспросить надобно бы. До рождения сына часто балакал он со стариком, многое узнал от него. А теперь уж полгода старика не видел, жив ли? В середине пути, когда племя его пеше и на лодках по Аму-реке шло, сказывали ему, что трое из пяти волхвов его племени в тайге сгинули. И среди них любимец племени и отец духовный князя прежнего, старец Онтий. Вот кто был воистину кладезем знаний всяких! Он мог и мёртвого оживить, и камень взглядом расплавить.
Яроглав ещё совсем мальчишкой часто слушал со сверстниками своими его байки. Говорил он, что не одни рассены с Арктиды материнской вышли. Отцы небесные несколько племён родственных на материк переправили, прежде чем канула родина их в пучину морскую. Одно плохо: детская память не всё в голове удержала. А когда Яроглав князем да отцом стал, всё недосуг было с волхвами по душам поговорить.
– Вот что, князь разлюбезный, – Яроглав приобнял за плечи захмелевшего Федуна, – оставаться нам здесь или не оставаться – пусть родичи мои на вече общем решают.
И тут же поднял ендову и голову склонил в сторону друга.
– А вино твоё красное очень добрячее, князь, никогда такого не пивал.
Заулыбался Федун от похвалы лестной…
ГЛАВА 5.
Двести пятьдесят парней с навыками ратными, да тридцать пять девах-невестушек оставил князь Гридай в степи даурской.
За эту услугу местные русы свою услугу предложили. Целый табун лошадей, целый обоз из крепких повозок теперь был у кривичей. На повозки они скарб свой сложили и не горбатились теперь под грузом тяжким.
Посылал князь Гридай гонцов к князю Булату в Голунь-град, да не вернулись они ни через год, ни через два.
Потому не пошли кривичи к столице сибирских русов, пошли южными степями бескрайними к Алтай-горам, на заход Ярилы. А тут к их обозу другой обоз малый прилепился. То купцы были аримановские.
Ведь и сейчас, в наши времена, китайцы-аримане мысль свою вынашивают – восстановить «шёлковый» путь для товаров своих многочисленных в края чужеземные.
А тогда, тысячи лет назад, только купцов аримановских русы в свои земли пропускали. Торговать – не воевать, дело это мирное. И доходили купцы эти и до Гардарики, и до Ра-реки, и за Южные горы спускались, и Хвалынское море обходили. Не умели аримане хорошо воевать, а вот в торговле равных им не было, всегда с наваром большим домой возвращались.
Поскольку с оказией купцы шли, местные русы охранную рать им выделять не стали.
Купцы Гридаю и рассказали, что если по северному ответвлению тракта идти, то придётся у Каменного пояса, где страна Гардарика лежала, через два больших водных потока переправляться: Оо-реку и Яик быстрый. Потому повёл князь племя своё по южному ответвлению тракта сибирского.
Дорога эта, как сказывали купцы, огибала с севера Арал-море и огромное Хвалынское море и через горы Южные уходила в междуречье Тигра и Евфрата. Этот маршрут шёлкового пути ещё со времён Хуан-Ди, Асура Великого наладился. После него ещё не одну тысячу лет по этому торговому пути купцы из Аримии свои товары будут возить, да войны и катаклизмы всякие прервут потом это дело мирное.
Иногда тракт проторённый шёл вдоль самых Змиевых валов, иногда недалеко отходил от них. Дивились люди творенью рук и ума Учителей своих небесных. Высокий земляной вал с наружной, южной стороны, был обрывист и неприступен. А за валом тем плескалась вода глубокая в канале-рве шириной не менее десяти сажен. На многие сотни, если не тысячи лет, Стена Великая, переходящая в Змиевы валы, стала санитарным кордоном, преткновением для тех, кто с юга хотел прорваться в земли северные, заповеданные русам их Учителями небесными. За многие дни и месяцы пути вдоль этих укреплений не раз попадались навстречу обозу разъезды малые дружинников, что стерегли Валы да следили за их состоянием.
В одном месте обозу пришлось остановиться надолго: нужно было дать отдых лошадям, перековать часть из них, отремонтировать повозки.
Вскоре в их лагерь пожаловала очередная дружина русов пограничных. Десятник дружины этой сообщил князю Гридаю, что встретил севернее этого места отряд конный, что от самого Голунь-града прискакал. Недовольство своё князь Булат высказывал, что мимо столицы кривичи решили пройти. Да теперь и подавно не хотел Гридай на север идти на поклон Булату. Только вперёд он смотрел, на заход Ярилы.
С трудами великими переправились кривичи через десятки бурливых речушек, с каменистым дном, и снова многие повозки пришлось чинить. И хотя купцы аримановские просили князя, несмотря на эти препоны, продолжить путь, Гридай им отказал в этом. Более того, когда дошли кривичи до верховий Оо-реки, где сейчас город Камень-на-Оби стоит, объявил он большой привал.
Сородичи уже знали, что это значит. Три таких долгих привала было на пути от Даурии до этих мест. И на каждом из них задерживалась община на два, а то и на три года. За это время кривичи успевали пополнить зерновые запасы, распахивая и засевая местные тучные земли, а в табуне заметно прибавлялось жеребят.
Ещё с Даурии кривичи гнали немалую общинную отару овец, которая тоже разрасталась на глазах, и люди от этих животинок молоком, сыром да шерстью пробавлялись. На мясо шли только ослабленные или раненые овцы да бараны. Ведь следом за обозом и волки плелись.
Да в Даурии кривичи щенками разжились, и теперь собачки эти верную службу служили, не давая степным хищникам разгуляться. А уж мяса в виде дичи лесной и степной охотники добывали достаточно.
Купцы, узнав об очередной долгой остановке, буквально взвыли. Раньше путь от границ Аримии до Гардарики или Южных гор занимал чуть более года, а в этот раз шли они караваном без малого уже семь лет. Товары пылились в дороге, ветшали, теряли свой привлекательный вид, и грозило купцам разорение в этот раз и только.
И в один из дней, не прощаясь с князем, купцы, плюя в сторону лагеря кривичей, погнали свой караван дальше на запад, видимо, посчитав, что в землях русов хунхузов уж точно нет.
Через несколько дней, после того как отлепились от них купцы, заметили люди в степи облако пыльное. Оказалось, что сюда с севера шло скопище людское. Пеше, на конях и повозках сотни людей шли, ориентируясь на шатры полотняные, что кривичи на берегу речки поставили, да на дымы, что из землянок поднимались. Гнали они с собой ещё и табун лошадей да отару овец, словом, всё как у кривичей было.
