Ну вот, за периметр охранной зоны уже выскочили! Вон там – поляна, с которой заберет нас вертолет. До него осталось около двух минут – как раз успеваем! Черт, плывет в глазах, видно, много крови потерял. Ну, это еще терпимо, по крайней мере, хорошо, что туда не засел осколок! Двоих наших – Викстона и Прайетта – ранило именно ими – разорвалась осколочная граната. Оба были в брониках, но одного «приложило» в руку, а другого в ногу. Посекло Прайетта порядком, но крупные сосуды были не задеты, бежать он мог наравне со всеми.

Сзади наседал еще отряд «бородатых». Воины Аллаха, будь они неладны. Все, как один, с бородами, в камуфляжной форме, в платках-банданах на голове. Те, которые помоложе – с жиденькими бородками, те, которые постарше и поматерей – с окладистыми густыми бородами, как у афганских ваххабитов. Впрочем, пакистанские ваххабиты, или, как там их правильно называть, ничем не лучше. Они рассеялись, и на бегу открыли огонь. Будь они более опытными, сразу бы сообразили, что в данных условиях лучше вести огонь не на бегу, а лежа, рассредоточившись, и найдя укрытия на местности – это в идеале, в крайнем случае – стоя, в упор, с колена. Видимо, серьезной подготовки у них не было, и Викстон, присев на колено, и создав упор, забросил на плечо гранатомет с осколочными гранатами. Из широченного ствола назад вырвалось облако огня и дыма, а вперед – светящаяся молния полетела в направлении преследователей. Те, по-моему, даже онеметь не успели. Все закончилось в один миг, и нашей посадке в вертолет, казалось, уже никто не мог помешать.

Вот уже послышался рокот и свист лопастей, заклубилась пыль на площадке, распахнулась узкая дверь. Рассеявшись, мы один за одним побежали внутрь. Двое бойцов с захваченным ученым держалась в середине, а замыкал группу автоматчик Бридлав, прикрывая всех со стороны возможных преследователей.

– Ну, все, кажется успели! Ты как, Брайан? – спросил я у бойца, раненного в руку.

– Нормально. Я, троих, кстати, положил. А ты?

– Аналогично. А вот Прайетт пятерых завалил!

– Я вот о чем сейчас подумал, – ответил Брайан, – там ведь визжала сирена какая-то, сигнал общей тревоги. А если б сработала система самоподрыва?

– Да я думаю, не было там ничего такого. Вся эта шантрапа – проще, чем они кажутся! Ничего такого они не предусматривали. Так, авантюристы без должной выучки!

Тут, вертолет, сделав круг над откосом горного массива Кандагар, и набрав высоту, резко и быстро стал уходить в сторону Персидского залива, на базу.

Когда я проснулся и открыл глаза, уже давно светило яркое солнце! Да и то сказать, в Питере настоящий рассвет наступает около трех-четырех часов утра! Рядом посапывала Катя, было девять утра. Я решил – пусть еще поспит, сегодня мы с нашими друзьями-петербуржцами на конную прогулку. Черт, надо же такому присниться! Как в реальности все было! Кстати, мне периодически снятся такие сны – как будто кино вживую увидел. Даже нет, здесь все даже ярче чем в кино, более рельефно, выпукло. Ощущения как будто живые. И по таким снам, если, конечно, я успеваю досмотреть целиком, я пишу порой сценарии для фильмов. Ну, пригодится все-таки – я лелею свою мечту.

Я ушел на кухню заваривать кофе. Когда вернулся за майкой, Катюшка уже повернулась на спину и открыла глаза, но была еще сонная. Девушка мне улыбнулась, я подошел, присел на край кровати:

– Кофию соизволите?

– С удовольствием.

– А как насчет омлета или оладьев? Через 15 минут будут тепленькими!

– Отлично, давай!

– С тебя поцелуй тогда.

Приготовив завтрак, я вернулся в комнату. Когда мы закончили завтрак, я стал излагать планы на день.

– Кать, вот смотри, здесь у нас Ворошиловка – там конная база. Подробный инструктаж, помощь инструктора во время прогулки. Выбор лошадей большой, цены подороже, маршрутов много на выбор. А вот в сторону северо-запада – Мокревка, там лесной центр отдыха. Там цены более демократичные, да и ближе это от трассы. Маршрутов меньше, но, я думаю, там нам понравится больше – не трек-ипподром, как в Ворошиловке, а настоящие лесные тропинки. Впрочем, выбирай!

– Ну, давай тогда в Мокревку – отозвалась Катя.

Через час-полтора мы были на месте – проходили вводный инструктаж. Вот и подошло время знакомиться с лошадками – мне досталась пегая, Катюшке – гнедой жеребец, заметно крупнее. Сзади следовал инструктор на пестренькой серой лошади. Закончилась песчано-опилочная мягкая дорожка конюшни, и началась обычная лесная тропинка, отличающаяся только тем, что с обоих сторон там были на значительную высоту подстрижены ветки – для любителей и профессионалов конных маршрутов.

Лошади бойко шлепали копытами по тропинке, я, иногда пригибаясь под попадающимися по пути ветвями, не упускал из поля зрения Катю. Если что – вдруг Катюшкина лошадь испугается – инструктор показал, как можно быстро ускориться, и перейти и на рысь, и на галоп.

Было не жарко и не холодно, не солнечно и не пасмурно, чуть-чуть обдувал ветерок, сдувая комаров. В общем, самая такая погода для конной прогулки. Маршрут был длиною пятнадцать километров, представлял собою изогнутый овал. Пролегал через перелесок, собственно, по нему мы сейчас ехали, поле, небольшой овражек, и берег реки. И, на обратном пути – в основном открытая местность. Что ж, мне пока нравилось. Если Катю не укачает, понравится и ей!

Попался нам по дороге ручеек, шумной лентой извивающийся между деревьев и камней. У него мы и решили сделать паузу, вскоре подоспел инструктор, он ничего против не имел.

– Интересно, а из него пить можно, – кивнув в сторону ручейка, спросила Катя. Она была по жизни очень любознательной, старалась объездить как можно больше мест, и познать как можно больше вещей.

– Без кипячения – вряд ли, – решил я. Мы ж не знаем, откуда он берет начало.

А дальше там было небольшое озерцо. Ну, собственно оно запрудой ручья не являлось, но представляло собой ответвление, низинку. Туда как раз стекала вода из ручья. А может, озерцо и само имеет родниковое происхождение. Очень часто из таких вот водоемчиков и вытекают тоже ручьи.

– Смотри, там рыбка! – воскликнула Катюшка.

– Так-так… Где ж она?

– Ого, еще одна! И еще!

– Да ты уже целый косяк насчитала!

И точно, между корней, росшей в воде ивы, проскакивали серебристые рыбки. Катя достала цифровой фотоаппарат с целью сфотографировать сию картину.

– Да тут на целую уху! – подумалось мне. Но произносить вслух не стал, чтобы не испортить романтику момента.

Вскоре мы отвязали лошадей и двинулись дальше. Вторая часть пути пролетела как-то незаметно и более ровно и однообразно, что ли. Не было на ней особых красивостей, да и просто мест, за которые цепляется глаз. Просто грунтовка в ста метрах параллельно автотрассе.

Вернулись домой мы под впечатлением. Вторую половину дня мы уже использовали под пассивный отдых, ничем себя больше не загружая. Отдыхать – так по полной программе!

И уже после полуночи мы уснули, улегшись под одно широкое одеяло. Ночи пока еще были довольно прохладными, и под одеялом было очень уютно. Обогреватель мы не включаем – середина июня все-таки.

Постепенно шум проспекта затих, и спряталась луна за облачка. Периодически она прорывалась еще на свободу, и на краткие минуты мутным пятном на сереющем небе передавала привет горожанам. Но вскоре ушла и она за облачка, и наступила не то, чтобы ночь, а какая-то темно-серая муть.

…Быстро закатывалось солнце за гору, и стремительно обрушивалась на Каньон Эсперанса темная, хоть глаз выколи, южная ночь. А еще через полчаса на бархатном небе обозначились первые звезды, и засиял золотой диск полной луны.

Я, дон Хосе Фаррера де Энтильо стремительно гарцевал на своем вороном коне, таком же иссиня-черным, как эта мексиканская ночь, к своей воздюбленной Мартине Торрес, дочери богатого и самого влиятельного землевладельца в этих краях Рубио Торрес Кастильо. Я знал, что пока основная часть стражи с асьенды Навахас переместилась в город, охранять господина Рубио Кастильо во время его встречи с губернатором штата.