Игорь вечером договорился о встрече с Анжеликой в кафе на десять утра.
На следующее утро он приехал за полчаса до назначенного времени. Услужливый администратор предложил ему уютное местечко в зимнем зале. Однако Игорь попросил разместить его именно за тем столиком на веранде, где они раньше любили сидеть.
Администратор удивился необычному желанию важного клиента, но спорить не стал. И через несколько минут необходимый столик был освобожден от защитной пленки, а стулья были опущены вниз, и Игорь, зябко кутаясь в теплую куртку, уселся за столиком и стал смотреть на холодную воду.
Официант принес горячий кофе. Поставив кофе перед Игорем, он поспешил скрыться в теплом помещении, оттуда теперь поглядывал в окно, ожидая возможных распоряжений.
Но Игорь сидел не шевелясь.
Через полчаса, ровно в назначенное время, в кафе появилась Анжелика.
На ходу она скинула с плеч короткую шубку, которую ловко подхватил гардеробщик. Под шубкой оказалась легкая кремовая блузка и короткая юбка.
Окинув взглядом зал, Анжелика не увидела Игоря и потому с недоумением во взгляде посмотрела на администратора и поинтересовалась:
— Разве Игорь еще не приезжал?
Администратор вежливо показал на вход на веранду.
— Игорь Николаевич устроился там, на веранде, — сказал он.
Анжелика от удивления широко раскрыла глаза.
— Но там же холодно! — сказала она.
Администратор развел руками и почтительно слегка поклонился.
— И мы ему говорили. Предлагали в зале удобное место, — сказал он.
Он повел рукой и сказал:
— Хотите? Отдельный кабинет к вашим услугам.
— Погодите! — сказала Анжелика и направилась на веранду. По пути ее нагнал догадливый гардеробщик и набросил на голые плечи шубку.
Игорь при ее появлении почти не пошевелился. Анжелика села на соседний стул и поинтересовалась:
— Игорь, что с тобой? Ты не болен?
Игорь неохотно поднял голову.
— А, — это ты… Мне надо с тобой переговорить, — сказал он.
Анжелика поежилась.
— Холодно. Игорек, может, перейдем в зал и там поговорим? — сказала она.
— Нет, — сказал Игорь. — Нам нужно поговорить именно здесь.
— Ну и о чем? — вздохнула Анжелика. Она видела, что Игорь в подавленном состоянии, и пока не понимала, с чем это связано.
Игорь напрягся, начал он неуверенно, однако высказал то, что и намеревался сказать:
— Понимаешь, Анжела, жизнь моя пока складывается так, что нам следовало бы временно расстаться.
Анжелика побледнела. Слова Игоря больно ударили по ее самолюбию. Все же она сохраняла на лице спокойствие.
— Ты разлюбил меня? — холодно спросила она.
— Нет. Я тебя люблю по-прежнему, — последовал ответ.
— Так в чем же дело? — удивленно приподняла тонкие брови Анжелика.
Ее голову покрывала белая пушистая шапочка, и Анжелика, которой она, видимо, мешала, откинула шапочку назад, открывая лоб, на который тут же упали пряди волос.
Игорь подумал, что Анжелика очень красивая, и ему захотелось обнять ее и поцеловать. Ему пришлось напрячь все свои силы, чтобы удержаться от этого.
— Это сложно объяснять. Но в свете происходящих дел, я не хочу, чтобы меня что-либо связывало, — глухо проговорил Игорь.
— И все-таки? — продолжала требовать объяснений Анжелика.
Игорь задумчиво взглянул на замерзающий пруд. И неожиданно для себя заговорил.
Быть иль не быть — таков вопрос.
Что благородней духом — покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством? Умереть, уснуть —
И только; и сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти, — как такой развязки
Не жаждать? Умереть, уснуть. — Уснуть!
И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность
Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, —
Вот что сбивает нас; вот где причина
Того, что бедствия так долговечны;
Кто снес бы плети и глумленье века,
Гнет сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья,
Чинимые безропотной заслуге,
Когда б он сам мог дать себе расчет
Простым кинжалом? Кто бы плелся с ношей,
Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,
Когда бы страх чего-то после смерти —
Безвестный край, откуда нет возврата
Земным скитальцам, — волю не смущал,
Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?
Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным,
И начинанья, взнесшиеся мощно,
Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия. Но тише!
Офелия? — В твоих молитвах, нимфа,
Все, чем я грешен, помяни.
Когда он закончил говорить, то увидел, что Анжелика смотрит на него озабоченным взглядом, и в ее глазах читался неприкрытый испуг.
— Игорь, ты чего? — спросила она осторожно.
Игорь засмеялся. Через некоторое время снисходительно проговорил:
— Люди — странные существа, проходят века, а они ничуть не меняются, ничему не учатся.
Анжелика встала с оскорбленным видом и зло проговорила:
— Игорь, не считай окружающих людей дураками. Думаешь, я не поняла, откуда ты это прочитал? Но ты, похоже, и в самом деле псих. Так что — пока! Выздоровеешь, снова поговорим.
Глава 32
Михаил Юрьевич чертыхался: Ленька, даже находясь под домашним арестом, умудрился влипнуть в очередную неприятность. Вчера утром Ленька начал отпрашиваться у отца на прогулку с приятелями в парк. Михаил Юрьевич вначале хотел отказать, — он опасался, что приятели Леньки такие же, как и он, сам, балбесы из местной «золотой» молодежи, могут втянуть его в какую-либо авантюру.
Михаил Юрьевич не одобрял окружение сына: бездельники, прожигающие отцовские деньги. Ему больше было бы по душе, если бы Ленька сдружился с Игорем Коробановым. Вот этот серьезный юноша: занят делом, — вникает в дела фирмы; но и не живет аскетом, — он получает от жизни удовольствие.
«Анжела была права, — признавал Михаил Юрьевич, — Игорь при такой хорошей и умной жене, как Анжела, далеко пойдет. А вот с Ленькой проблема, — совершенно не думает, что творит, авантюрист».
Впрочем, Михаил Юрьевич любил его мать именно за легкость характера и бесшабашность.
Но кончила она плохо, — несмотря на тщательный присмотр, ночью уехала из дома на спортивной машине, ввязалась в гонку с таким же безголовым идиотом, и разбилась.
