— Пройдем в дом. Там за чаем и расскажешь мне всё сама.

Они зашли в дом.

Надя оценила — дом был крепкий, хотя и старый, а вот небольшой садик около дома явно требовал внимания.

Воронков проводил их в дом, но, сославшись на занятость, тут же уехал, оставив, таким образом, их одних. Возможно, он сделал это специально, потому что женщины быстрее находят язык, когда у них под ногами не путается мужчина.

Когда они остались вдвоем, Надя вспомнила, что Воронков забыл представить их друг другу. Немного помявшись, Надя сказала:

— Извините, нас не познакомили, меня Надей зовут.

— Что тебя Надей зовут, я знаю, — проговорила старушка. — А меня Анастасия Андреевна. Но ты можешь звать меня баба Настя. Мне будет приятно. Своих-то внучат у меня нет… — вздохнув, с грустью призналась она.

— Спасибо… А у меня уже давно нет бабушек и дедушек… И я буду рада называть вас бабушкой… И большое вам спасибо за разрешение пожить у вас, — глотая слезы, сказала Надя.

— Ну, все, все, хватит о грустном! — спохватилась баба Настя. — А то получается, что встретились два одиночества, а тут и до слез не далеко, — протестующее сказала она, а у самой и правда в глазах блестели слезы.

У Нади вдруг закружилась голова, и она неуклюже упала на стоящий рядом стул. Видно, еще сказывалось сотрясение мозга.

Баба Настя кинулась было к ней, но Надя сказала, что она чувствует себя хорошо, только немного расслабилась.

Баба Настя вернулась к столу и выставила на стол блюдо с пирожками, а затем налила в чашки чай.

— Вот старая, разговорилась, а ты ведь еще не совсем поправилась… — беззлобно ворчала она. — А я вместо чая разговорами тебя утомила. Давай поешь, и все пройдет.

После чая с пирожками с капустой баба Настя отвела Надю в комнату и заставила прилечь.

Надя уснула и проспала часа два.

Ей приснился сон: она в деревне, в своем цветнике; к ней подходит отец и говорит: «Доченька, помоги! Мне плохо — я потерялся в этой жизни. Зачем я послушался уговорам людей и женился на этой чужой для меня женщине? Доченька, единственный, родной мой человечек, прости меня, я виноват перед тобой».

Надя проснулась в холодном поту. Ее щеки были мокрые от слез. Сон был настольно четким, что она даже не сразу поняла, что это был сон.

Услышав движение, в дверь комнаты заглянула баба Настя. Увидев слезы на её глазах, она удивленно спросила:

— А ты чего плачешь? Что опять ужасы приснились? Саша говорил, что тебе кошмары снятся.

После этих слов, слезы еще сильнее брызнули из глаз Нади, и, всхлипывая, она стала быстро говорить:

— Нет! На этот раз папа приснился. Он молит меня о помощи, ему плохо, и он просит у меня прощения. Это я виновата, — он просил у меня совета, когда родственники настаивали на женитьбе. А я, видите ли, проявила благородство и разрешила ему жениться. А он, я только сейчас поняла, ждал от меня совсем противоположного. Поэтому и стал пить. А я, глупая девчонка, не поняла. Это я у него должна просить прощения, а не он у меня.

Баба Настя села рядом с Надей, обняла за плечи и ласково стала успокаивать ее:

— Да не казни ты себя так! Нет в том твоей вины. Как ты тогда могла предположить, что так получится? Ты ведь хотела как лучше. И брось себя казнить. Лучше вставай, и пойдем обедать. Я там супчик грибной сварила.

Надя встала и поплелась за ней на кухню. На столе уже стояли тарелки с супом, и они источали такой аромат, что у Нади сразу заныл желудок.

Баба Настя, садясь за стол, заговорила:

— Ты, вот, что Надежда, кончай хандрить, а принимайся за дело. Завтра устроишься на работу. Потом поступишь учиться. Надо идти к намеченной цели. А если у тебя будет все хорошо, то и отцу будет легче. А вообще знаешь, что если ты считаешь, что без этой женщины твоему отцу будет легче, то надо развести их. И попозже, когда у тебя здесь все наладиться, то мы и об этом подумаем. Так что не думай пока об этом. Тебе надо еще подготовиться к поступлению. А ближайшая твоя задача — с аппетитом пообедать. Так что кушай и приятного аппетита.

— Спасибо, и Вам тоже приятного аппетита, — ответила Надя, и, взяв ложку, принялась за еду.

Сытно пообедав, Надя поблагодарила бабу Настю за обед, помыла посуду и с ее разрешения пошла в сад.

Как заметила сразу Надя, садик был хороший, но неухоженный: под яблонями были целые заросли, и яблоки, которые падали, собрать было невозможно.

Надя увидела за домом небольшой сарайчик и направилась к нему. Сарайчик был заперт на щеколду, и Надя, легко открыв дверь, вошла вовнутрь.

На стенах сарайчика висели различные инструменты, в углу стояли лопаты, вилы, тяпки, грабли.

Надя удовлетворенно отметила: «Да здесь целая мастерская»!

Она нашла на стене серп. Взяла тут же на полке хлопчатобумажные перчатки и направилась к яблоням.

Часа три она, пока вся трава под деревьями не была убрана, работала серпом и граблями.

Потом она собрала все яблоки и груши, помыла их и, присев на крыльцо, стала резать их для сушки.

На крыльцо вышла и баба Настя и, взглянув на сад, удивилась:

— Когда это ты успела все прибрать? Это ты чего надумала? Тебе еще рано загружать себя работой.

Надя возразила:

— Да что вы, разве это работа? Это радость. От работы невозможно устать, а вот от безделья точно одна хандра. А яблочки я сейчас порежу и рассыплю в беседке сушить.

Глава 30

На следующий день Надя встала рано, и так как у нее не было большого выбора в одежде, то она надела старенькие джинсы, а сверху блузку из шифона, которую она подобрала себе из маминого гардероба. Сумочки у нее не было, поэтому документы Надя сложила в пакет.

Позавтракав, в восемь часов она отправилась устраиваться на работу.

По пути в пяти минутах ходьбы от дома оказался юридический факультет университета, и так как для устройства на работу Наде было назначено на десять часов, то она зашла в приемную комиссию.

В приемной комиссии за столом сидела пожилая женщина, и когда Надя спросила ее, когда можно сдать документы на вечернее отделение, она снисходительно посмотрела на нее, и спросила:

— Что, девочка, на дневное не прошла?

Наде не понравилось, что ее приняли за глупую девчонку, и потому она с небольшой обидой в голосе ответила:

— Я на дневное и не поступала.

— А ты не обижайся! — сказала женщина, заметившая обиду. — Обычно так бывает. Так что садись, и давай документы посмотрим.

Надя подала ей свои документы. Женщина окинула их взглядом, затем просмотрела более внимательно, потом подняла на нее удивленные глаза.

— Да, ты оказывается отличница и медалистка.

— Нет, медали у меня нет, — сказала Надя.

— Почему? — Опять удивленно спросила женщина.

— Да потому что у меня отец и мачеха пьют, а потому их детям медали не положены, — довольно дерзко проговорила Надя и испугалась.

«Что я делаю? Ведь выгонят!» — подумала она.

— А где ты сейчас живешь? — разглядывая паспорт, спросила не обратившая внимания на дерзость женщина.

Надя призналась:

— Здесь недалеко. Добрые люди приютили.

Женщина удовлетворенно кивнула головой.

— Документы в порядке. Принимаю.

Она подала Наде лист бумаги:

— Вот вам бланк — пишите заявление.

Надя написала заявление, и женщина вернула ей паспорт, копию аттестата и расписание консультаций и экзаменов.

Уже выходя из университета, Надя подумала, что надо сдерживать свои эмоции, ведь не все такие добрые и тактичные, как эта женщина.

Посмотрев на часы, Надя увидела, что они показывали пятнадцать минут десятого.

Подумав, что запас времени еще есть, Надя, как многие деревенские люди, не доверяя общественному транспорту, решила идти пешком. По указанному адресу оказался спортивный комплекс, и Надя даже обрадовалась, что если ее возьмут на работу, то она сможет заниматься бесплатно.

Зайдя внутрь здания, Надя спросила у сидящего за столом у двери охранника: