Я не предполагал, что планируемый поход станет для меня последним…
Пятого декабря, почти через месяц после встречи с барсуком я вновь вступил в Подземелье. До таинственной скамейки я добрался без приключений, не заметив по дороге ни одного постороннего следа; правда, на самой станции следов было более чем достаточно. Сначала я долго лежал на животе, подсвечивая себе фонарем и вглядываясь в темную перспективу виднеющегося в отверстие тоннеля. Никакого движения я там не заметил, но у меня, тем не менее, появился соблазн пальнуть туда пару раз из пистолета, и я с большим трудом подавил в себе это не вполне разумное желание.
Пропихнув в отверстие связку импровизированных факелов (пяти метровых палок, обмотанных пропитанными соляркой тряпками), я осторожно поджег оставшийся у меня факел (он вспыхнул ярким, чадящим пламенем) и, просунув его внутрь, угрожающе помахал им. Реакции не последовало, и я с кряхтеньем начал протискиваться в узкую щель.
Это было уже не то привычное мне Кольцо, которое я знал как свои пять пальцев, а нечто новое, неизведанное, поэтому невольный трепет охватил меня, когда надо мной распахнулись блестящие, желто-серые своды. Языки огня, словно играя, отражались и переливались в зеркалах не тронутых побелкой металлических стен — так вот что еще, оказывается, отличало этот тоннель от остальных тоннелей Кольца! Не выпуская из рук факела, я поднялся с четверенек и, подобрав с пола валяющуюся связку, зацепил ее за специально пришитый к вороту штормовки крючок. Затем я немного постоял, собираясь с духом, и осторожно двинулся в проход между двумя рядами вагонеток. На груди у меня висел фонарь, в правой руке я держал пистолет, в левой — факел. Факел слепил меня, поэтому я то и дело отводил его немного назад.
Метров через пятьдесят вагонетки остались позади, растворившись в темноте, а с ними улетучилось чувство защищенности. Я шел между двух узкоколеек, вглядываясь вперед и считая шаги. Что-то мне сильно не нравилось, но я не мог сказать, что именно.
Минут через десять впереди появилось темное пятнышко, которое становилось все темнее и темнее по мере того, как ярче обрисовывались окружающие его стенки тоннеля, и я понял, что приближаюсь к выходу, за которым сгущается недосягаемая моему фонарю темнота.
Тоннель кончился. Передо мной распахнулся гигантский зал, величину которого оценить я не мог, а мог, скорее, только почувствовать. Пол его оставался на том же уровне, что и в тоннеле, а потолок уходил куполом куда-то вперед и вверх. Посветив, я обнаружил, что вправо и влево уходит стена из того же желто-серого металла (или сплава?).
Похоже, мои предположения оправдались. Радиальный тоннель вывел меня в центральную полость. Судя по расстоянию, которое я прошел от «Рабочей», эта полость имела в диаметре не больше двухсот метров, как я примерно и представлял себе. Но существовало нечто, совершенно не укладывающееся в мою картину.
В этом гигантском зале не было ничего даже отдаленно похожего на горы вынутого грунта!
Пол зала был покрыт чем-то, что я принял вначале за многолетний слой пыли. Однако сделав два-три шага от устья тоннеля (мне показалось, что пол слегка опускается к центру зала), я убедился, что это вещество трудно назвать пылью в привычном понимании этого слова. Сероватая субстанция под моими ногами не поднималась в воздух как пыль, а текла как вода, смыкаясь у щиколоток и не оставляя никаких следов. По плотности она напоминала пепел. Ее невесомость и текучесть были странными и… неприятными.
Заставить себя идти к скрывающемуся в темноте центру зала было страшновато. Хотелось держаться стены, чтобы в случае необходимости прижаться к ней спиной и отразить атаку неведомого врага. Поэтому, поразмыслив, я решил отправиться налево, чтобы, как и планировал, убедиться в наличии других радиальных тоннелей.
Переложив факел в правую руку, а пистолет в левую, я медленно пошел вдоль стены, то и дело оглядываясь назад и прислушиваясь. Уже через десяток шагов я понял, что стена закругляется, а метров через сто слева распахнулся зев тоннеля, идущего, видимо, в сторону «Уральской». Еще через сто метров я обнаружил еще один такой же тоннель.
Мои предположения продолжали сбываться. Сто метров на шесть выходов — шестьсот метров, начал считать я. Это окружность центрального зала. «Два пи эр». Следовательно, нетрудно вычислить, что до центра отсюда не больше ста метров. Стометровка. Пятнадцать секунд туда, пятнадцать обратно.
Этими цифрами я убеждал себя оторваться от стены и решиться исследовать теряющуюся во мраке область. Однако в голову стали лезть другие расчеты. Я стал высчитывать кубометры грунта, занимавшего когда-то место современных станций, и мысленно сваливать эти кубометры в зал, раскинувшийся передо мной. Получалось, что породы должно быть столько, что даже если центр завален ею до потолка, то и на периферии зала, где я сейчас находился, ее также должно быть предостаточно. Но — где же она?
Может быть, все-таки грунт свозился не сюда? Нет, определенно сюда, об этом ясно говорят вагонетки, некоторые из которых даже остались наполненными. А может быть… Может быть, в центре зала находится ствол шахты, в который и сбросили всю извлеченную породу?
Факел догорел, но я не стал зажигать новый. Надо решаться. Осторожно постукивая перед собой обгорелой палкой, я двинулся вперед.
Пол под ногами начал ощутимо понижаться, сначала круто, так, что я оступился и чуть было не упал, — а потом все более плавно. Уже через десять метров я шел по колено в текучем сероватом веществе, которое почти не препятствовало моему движению, но почему-то ощутимо действовало на нервы. В нем было нечто от притаившегося живого существа, готового внезапно напасть на одинокого путника и поглотить его. Нервы, нервы…
Постепенно впереди стал вырисовываться отчетливый вертикальный контур, чуть поблескивающий в свете моего фонаря. Подойдя ближе, я разглядел уходящую к потолку колонну, установленную на мощном, около пяти метров в диаметре, основании, металлическая поверхность которого была чуть-чуть выше уровня сероватой дряни, в которую я погрузился почти по пояс.
Я подошел к основанию вплотную и на всякий случай потыкал в него палкой. Ничего не произошло. Подняв луч фонаря вдоль колонны, на высоте пятиэтажного дома я обнаружил потолок зала. Колонна, как мне показалось, касалась купола, а если там и был какой-то зазор, то, наверняка, весьма незначительный. Положив на основание пистолет и догоревший факел, я оперся на него руками и попытался влезть наверх.
И тут я услышал звук. Звук, идущий от махины, представляющейся мне мертвым куском металла. А потом я увидел луч.
Нет, сначала на поверхности колонны, метрах в двух от основания зажглась голубовато-белая точка, которая несколько секунд мерцала, то погасая, то разгораясь, а потом из этой точки стал выдвигаться луч. Именно выдвигаться. Как антенна радиоприемника. Но это был луч, сине-голубой луч, он слегка рассеивал темноту вокруг себя, оставаясь по-прежнему не толще спицы. Его конец медленно, как бы неохотно ушел в сторону невидимых мне стенок зала. Прошло около минуты. Луч, мерцая, продолжал висеть в воздухе, как вдруг тон по-прежнему раздающегося звука резко сменился, и луч словно заскользил вниз вдоль колонны, разворачиваясь в плоскость. Я как загипнотизированный смотрел, как растет туманная полоса, а на ней, как на экране, клубится, мелькает и переливается голубоватое сияние. Меньше минуты понадобилось для того, чтобы луч достиг основания, и справа от меня в воздухе застыла светящаяся двухметровая дорожка, протянувшаяся от колонны в темноту зала. И в этот момент тон опять сменился, и я с ужасом обнаружил, что плоскость начала как бы поворачиваться вокруг колонны, образуя в воздухе светящийся сегмент пространства, с каждым мигом все увеличивающийся и приближающийся ко мне…
В следующее мгновенье все понеслось со скоростью убыстренного кинофильма.
Из светящейся пустоты вывалился какой-то рычащий, хрипящий клубок, который со всплеском провалился в пыль, выпрыгнул из нее, с гортанным клекотом метнулся в темноту и исчез, чтобы, описав большую дугу, вновь появиться у основания с другой стороны и замереть в свете моего фонаря, уставясь на него бешеными зрачками своих круглых глаз, и все опустилось у меня внутри, потому что это был не барсук, а какой-то страшный монстр, напоминающий покрытую шерстью огромную жабу с пульсирующим горлом и высовывающимися из пасти саблевидными клыками, и все мысли об огне или пистолете вылетели из моей головы, потому что столько дикого, столько первобытного было в этом существе, что, казалось, ничто не сможет остановить эту пышущую злобой тварь, и в следующий момент она прыгнула, но я пригнулся, почти нырнул в сероватую гадость, и жаба, прокатившись по основанию, свалилась где-то у меня за спиной, и я бросился влево, пытаясь оставить между собой и этим чудовищем колонну, но оно снова прыгнуло, и я на миг ощутил его жаркое смрадное дыхание, и что есть силы рванулся вперед, но путь мой преградил светящийся кусок пространства, и мне ничего не оставалось, как, упав на четвереньки, проползти под ним (мысль пробежать сквозь него казалась мне безумной!), и, задыхаясь от забившей рот и нос серой пудры, я вскочил, обернулся, и через полупрозрачный полог, развернувшийся уже на четверть круга и продолжающий разворачиваться мне навстречу, увидел жаждущее крови чудище, которое, припав к полу, прыгнуло на меня сквозь светящийся туман в тот самый момент, когда ткущееся из воздуха Нечто мягко коснулось моего лба…
