Только неродившихся или мёртвых не настигает состояние, которое следовало бы называть затмением личности – когда собственную вину пытающийся жить человек перекладывает на другого, пусть даже этим несчастным окажется безобидный ребёнок. Корнелию настигло такое затмение, и оно было поистине страшным. Она манипулировала детской наивной, ничего не подозревающей любовью, вынуждая Кассия подружиться с Адамом.

«Он – лучше всех. Другие тебя предадут. Я знаю, кому ты нужен и кто нужен тебе. Ты будешь дружить с Адамом, и это не обсуждается», – утверждала она, в очередной раз, штурмуя неокрепшую психику внука.

Кассий покорно исполнил её волю. Кроме Адама, своими друзьями он никого не считал. Участие в объединении было одним из первых в его жизни проявлений притворства и лицемерия. Единственную, искреннюю, отчаянно-злую любовь он испытывал к Ноне.

С момента, как Адам стал вхож в дом биологически родных ему людей, Корнелия перестала скрывать своё особое к нему отношение, вызывая у Кассия справедливое чувство ревности. Поощряя свою манию, она бесконечно интересовалась, что любит или не любит Адам, чего никогда не спрашивала у Кассия, всячески пыталась угодить чужому, хладнокровно обделяя родного, хвалила одного, противопоставляя тому другого. Кассий всегда оказывался не на той стороне. Однажды, не выдержав эмоционального давления, он спровоцировал Адама на конфликт и при матери ударил друга молотком для отбивания мяса. К счастью для всех, этот удар был не критичным.

В тот же вечер, нарушая отбывание очередного наказания, он подслушал разговор двух растерянных женщин, которые несли за него ответственность. Ребёнок не знал, что некоторые поступки, продиктованные любопытством, способны навсегда перевернуть его жизнь.

– Почему ты мучаешь Кассия, заставляя его дружить с Адамом, если он этого не хочет?! – сокрушалась Камилла.

– Потому, что этот мальчик – твой сын, дура! – сокрушалась Корнелия в ответ. – Неужели ты не видишь, на кого он похож?!

Откровение матери застигло Камиллу врасплох. У неё началась паническая атака, но Корнелию это не останавливало. Она продолжала обрушивать на дочь свою правду. Терпеть муку, которую она устроила себе сама, уже не имело смысла.

– И я дура, ведь поверила же тогда проклятому Лусиду. Он наговорил мне кучу гадостей о нашем малыше. Я хотела поступить, как лучше, как правильнее что ли. На деле, наш совершенный мальчик теперь живёт в чужом доме и нищенствует с матерью, которая никогда не была и не будет ему родной, а мы не имеем на него никаких прав! Этот только пакостит. Правильно говорят – гены имеют значение. О том, какие гены у Кассия, мы можем только догадываться.

Правда была безжалостной, однако Камилла расставила основные акценты личной катастрофы по-своему. Картина происходящего стала вырисовываться таким образом, чтобы она поняла, почему её надежды на воссоединение с потерянным, теперь уже навсегда, любовником, были так жестоко разбиты. Обнаружился истинный виновник, уничтоживший прекрасную иллюзию. Ей хотелось убить мать. Она это озвучила.

Кассий дослушал их разговор до конца. Он порывался бежать оттуда далеко и навсегда, но его тело отказывалось двигаться с места. Казалось, боль, которую ему пришлось ощутить тогда, уже ничто не пересилит. За считанные минуты, он потерял мать, бабушку, свою прежнюю беззаботную жизнь и все основания для того, чтобы он мог вести себя правильно. Кассий потерял своё право на любовь. Кассий стал никем. Кассий занял чужое место, а этот чужой теперь претендовал на место, которое Кассий считал своим и не готов был делиться. Всё смешалось в его мыслях и чувствах. В результате пережитого потрясения, его действия стали продуманными и последовательными. В будущем, его перемены повлияли на других людей, но никто так и не узнал источник, породивший немало проблем.

Теперь в его игре были новые вводные. Кассию удалось на некоторое время отделить Адама от компании остальных друзей, чтобы навязать тому своё влияние. Он начал проявлять наглость, упрямство и жестокосердие. Адам, по обыкновению, был спокойным и много думал. Он не хотел быть ведомым, но позиционировать себя иначе у него не получалось.

Пытаясь склонить друга-врага на сторону собственного зла, Кассий ничем не брезговал. Окончательно осмелев, он первым шёл на контакт со всякой шпаной и старыми маргиналами, пытаясь наладить отношения с опасными людьми округи, чтобы и самому стать опасным. Потом он тащил в запретные зоны Адама, прекрасно понимая, что тот не будет принимать активного участия в сомнительных делах, предпочитая доверчиво прятаться за спиной того, кто отвергает страх. Таким образом, он пытался испортить друга, оставаясь для того авторитетом.

Именно тогда, на заре первых иностранных боевиков, которые все смотрели без дубляжа, мальчики получили лихие клички. Никто не имел права отставать от моды и терять лицо перед уважаемыми пацанами.

Один из таких пацанов в шутку предложил свои варианты ругательных прозвищ, которые Кассий сразу же подхватил, относясь к жесту первого в его жизни авторитета более чем серьёзно. Так, Кассий и Адам стали Мазафакером и Коксакером.

Без обсуждений, Кассий закрепил за собой «Мазафакера» – в фильмах плохие парни то и дело так называли друг друга. Всё совпало. Это была его маленькая победа.

Кличка Адама отпала сразу же, поскольку Кассий испытывал врождённые трудности в произношении букв «с» и «р», чего сильно стеснялся, а остальным было всё равно, как и кого называть. Сохранить своё имя в таком обществе – тоже победа. Мазафакер остался Мазафакером навсегда, а его подлинное имя редко произносилось даже в стенах собственного дома.

Опасные пацаны относились к банде из центра, носившей название «Underground». Они собирались и проводили всё свободное от разборок время в старых подвалах, оставленных предками их дедов и прадедов. Сеть подвалов простиралась по всему центру Фундуса, и едва ли не у каждого дома располагался вход туда, где порядочным людям не находилось места. Это было огромное холодное пространство тьмы, смрада и отборной матерщины, постоянно доносящейся эхом из разных уголков, но их брань оказалась пустой, не имеющей логики и никогда не соответствовала актуальной теме, да и самому смыслу. Мат, как средство беспредметной коммуникации, вносил яркое дополнение к образам тех, кто не нуждались в представлениях. Ещё одним характерным штрихом, отличающим стиль их общения, стали три слова, которые они постоянно применяли во время разговора. В каждом предложении обязательно звучало: «чё», «типа» и «касаемо». Как и в случае с андеровской матерщиной, прелесть подобных ключевых слов могли оценить только сами андеры.

Власть андеров в подпольных кругах, агрессивно набирала обороты. Их убежище стало своеобразным брендом, на который покупались все, кому не хотелось спокойной жизни. Там можно было раздобыть наркотики. Там можно было заказать головорезов. Там можно было спрятать то, от чего хотелось избавиться навсегда.

Андер всегда носил при себе личный нож и фонарик. Если в подвалах оказывались пацаны со спичками, зажигалками и даже факелами – считалось, что это залётные враги из других районов, которых нельзя было выпускать на свет целыми и невредимыми. В качестве послания тем, кто намеревался нарушать границы их территорий, андеры оставляли на едва живых телах врагов свою символику, орудуя имеющимися при себе ножами.

Мазафакер добыл для себя и Адама право считаться андерами, как только ему удалось заманить нужного врага в подвалы. Это был старший пацан из северных, который любил использовать ровесников Мазафакера и Адама в качестве бегунков. Втереться к нему в доверие оказалось несложно – он всегда был «под кайфом» и не проверял малолеток на лояльность. Когда новый бегунок начал пропадать с дозами, не принося утверждённую выручку в полном объёме, старший решил показать, как он умеет разбираться с теми, кто потеряли страх, но Мазафакер был из тех, кто потеряли всё, и такие люди несли серьёзную угрозу. Так, устроив отчаянную погоню, старший из северных попал в западню.