Он поднял белоснежный, закопченный с одной стороны черепок с земли и покрутил в руках. Керамика. Нет, не обожженная глина, не фарфор. А такая керамика, которой впору одевать космические корабли. Подобную он оставил в сейфе в кабинете. Подобную, наверняка, передала баба Надя почившей с миром кузине Зиновьева.

Покрывшись холодными мурашками, Павел внимательно оглядел скалу — неприступную твердыню, куда и со снаряжением-то опасно лезть. Соседние скалы смыкались почти вплотную — не пройдешь. Ему оставалось только отсчитать нужную скалу — пятую в ряду, и едва ли не бегом припустить к тому пологому спуску.

Задыхаясь, он вновь влетел в ущелье и остановился в оранжевых лучах низкого солнца. Он оглянулся на лес. Ощущение полной нереальности происходящего вдруг овладело им.

В мире ничего не изменилось: лес рос, скалы стояли, ближайший ручей — журчал. Но все уже было по-другому. Он почти нашел «храм», чем бы тот ни был. Неужели — это взаправду?

Павел расстегнул клапан и достал из кармана матерчатый чехол от завалявшего на антресолях старого CD-плеера. Аккуратно извлек Перо и подставил то под лучи закатного Солнца. Синий металл с позолоченными кромками и вязью золотых символов вспыхнул небольшим снопом желтых искр — не иллюзорных, а самых настоящих. Он повертел Перо в солнечных лучах, и оно послушно дало новые искры. Одна искра, белая, даже медленно покрутилась по спирали, прежде чем угаснуть.

Нет, все правильно. Есть Перо. Значит, есть и храм. И Павел не станет по-страусиному прятать голову, лишь бы сохранить свой скучный рациональный мир.

Павел не сразу понял, в каком месте ему предстоит работать. Молодому офицеру все это казалось таким значительным, важным, даже величественным. Первое время он легко прощал департаменту и его сотрудникам все недостатки. Разве не затем он нужен, чтобы научиться и сделать все лучше?

Но реальность немилосердна к молодым романтикам. В конце концов, парень осознал, что его департамент — просто синекура, куда отправляют дожидаться пенсии высокопоставленных, но тупых. В этом было даже что-то оптимистичное: значит, система еще не сгнила, у нее есть механизм для оздоровления. Только Павлу от этого было не легче — ему предстояло быть рабочей лошадкой для старперов, которые не прочь сесть на шею и свесить ноги. Оставалось только скрепить сердце, честно выполнять работу — преимущественно, бумажную — и дожидаться возможности выслужиться.

И такая возможность, как ему показалось, ему в конце концов предоставилась.

Поручили ему разбирать документы одного старого сотрудника, который дослужил аж до деревянного ящика. Большая часть документов не представляла никакого интереса, но вскоре Павел обнаружил старое письмо из одной ведомственной лаборатории, название которой приводить до сих пор опасно. Судя по всему, когда-то департамент передал на исследование какие-то образцы, да такие, что в дело встряли вояки и… чтобы узнать подробности, Павлу пришлось просидеть за бумагами и телефоном много дней. В конце концов цепь свидетельств сложилась в буквально фантастическую историю.

Давным-давно, в шестидесятых годах прошлого века, в одной из удаленных частей Союза из ниоткуда, из дырки от бублика вдруг появился некий «пророк», гражданин Зиновьев М.В. Был он абсолютно безумен, и смысл его доктрины понять было сложно. Судя по всему, Зиновьев был убежден, что в каком-то храме он повстречал Златоглавую богиню, которая явила ему космические откровения и одарила чудесной реликвией — Пером Златоглавой. Дальнейшая информация состояла из дикой смеси научной фантастики и апокалиптических пророчеств, повествующих о зловещих «дэвах» (похоже, что-то из «Авесты») и «ангельском воинстве», битва каковых грядет в скором времени. Что же, научные и космические успехи Союза, положенные на не до конца вытравленное религиозное мышление, вполне могут дать тему для бредовых видений бедного шизофреника. Но с этого все только начиналось.

Зиновьев до конца жизни ускользал от внимания силовых ведомств — документально подтвержденное плачевное состояние психики служило ему надежным щитом, какую бы ересь он ни нес. Особо смущать умы соотечественников ему не давали, при первых признаках обострения отправляя подлечиться.

Лишь в восьмидесятых вскрылось это досадное упущение.

Зиновьев умер в психбольнице в разгар брежневского застоя. И вскоре некие вороватые личности нашли его тайное святилище. Зиновьев подрабатывал на строительстве одного местного завода и обнаружил (или обеспечил) лазейку в подвал. Подвалом или каким-то помещением это на самом деле не являлось, просто под одним строящимся цехом с одной стороны был слабый грунт, и рабочие вбили в землю сваи, оперев на них плиты перекрытия, так что до земли оставалось более двух метров расстояния. Туда и проникал Зиновьев, превратив дальнюю кирпичную стену в подобие алтаря со множеством корявых неразборчивых рисунков. А в потайной нише горе-воришки обнаружили ту самую реликвию, за бесценок сбагрив ее скупщику.

Перо пошло по рукам. Были среди его владельцев и цеховики, и начальники. Да только внимательно присмотревшись к безделушке, владельцы предпочитали избавиться от нее. К счастью, Перо не ушло за границу: то ли перевозчиков не нашлось, то ли в цене не сошлись. В департамент Перо попало уже в восьмидесятых. Дальнейшая история вызвала неприятное недоумение Павла.

Сначала предмет вызвал большой интерес департамента, развернулось широкомасштабное расследование, и число реликвий пополнилось обломками керамики неизвестного состава и происхождения, которые в свое время не заинтересовали тех давних грабителей святилища. Собственная лаборатория департамента не смогла полноценно исследовать артефакты и передала их более серьезной лаборатории. Там были получены такие результаты, что в дело вмешались военные, придержав как предметы, так и документы. Да только, на этом все и закончилось. Ответственные люди департамента кто умер, кто был переведен, а потом и вовсе стало не до того — рассыпалась сама страна. Военные же, кажется, и сами не знали, на что пытались положить лапу, благополучно забыв об этом деле. Достойный сюжет для какой-нибудь «Идиократии».

Павел не мог оставить все это просто так. Его департамент, будучи организацией-правоприемником старого советского департамента, все еще имел право получить назад свои образцы и результаты исследований. Собрав и заверив нужные документы под предлогом приведения в порядок архива, он через череду мытарств получил ящик с образцами и несколько папок бумаг.

Тогда его мир сдвинулся. Перо было, черт побери, настоящим! При резкой перемене освещения или даже при изменении угла падения света оно производило сгустки холодной плазмы, энергия которых была больше поглощенной энергии. Еще более активно его поверхность реагировала на ионизирующее излучение. Изучению этого феномена и выяснению состава артефакта было посвящено несколько сотен страниц текста, но единственное, что удалось установить точно: изделие является композитным, с внешними слоями из сложного сплава редких металлов и сердцевиной из сверхлегких неопределимых веществ. Источник энергии и причины наблюдаемого феномена остались неизвестными. Символы на поверхности расшифровке не поддаются, а вот золото оказалось самым обычным чистым золотом, даже чуть подплавленным. Керамические черепки были куда менее чудесными, за исключением того, что такая легкая и прочная керамика не была известна науке, как и не был известен способ ее производства.

Павлу стоило больших усилий, не вдаваясь лишний раз в подробности, убедить начальство поручить ему небольшое расследование. Чудесное Перо он взял с собой. Просто не хватило духу оставить в сейфе.

Пополнив запасы воды, Павел скорым шагом направился к нужной горе. У подножия было несколько ключей, но входов в подземелья он не обнаружил. Изучив крутой южный склон, он обнаружил потеки извести. Значит, вода могла проливаться откуда-то с более высоких уступов, на которые с некоторым риском можно было подняться без снаряжения. Через некоторое время он достиг большого уступа, на краю которого было что-то вроде высохшего озерца. Питалось оно, скорее всего теми вон пересохшими руслами ручьев, что протянулись от густых зарослей под крутым склоном. Просто стоки дождевой воды, или там может быть вымытая водой пещера? Ровная поверхность озерца была покрыта следами птичьих лапок и змеиных брюшек, и Павел не стал портить эту летопись природы, направившись к зарослям по травянистому берегу.