Тигр был опять на войне. Бонд видел это, с ним самим такое частенько случалось. Он поднял стакан. Девушка, стоя на коленях, поклонилась и налила саке. Бонд сказал:

— Ясно. Продолжайте, Тигр.

— Я заставил «Кемпейтай» принять мою отставку и всеми правдами и неправдами поступил в учебную эскадрилью камикадзе. Это было довольно сложно. Похоже, туда стремилась попасть вся молодежь страны. К этому времени самолетов у нас уже не хватало и пришлось осваивать «баку» — небольшой деревянный планер, несший на носу тысячу фунтов взрывчатки. Что-то вроде летающей бомбы. Двигателя не было. «Баку» подвешивали под фюзеляж истребителя-бомбардировщика. У пилота была единственная ручка управления. Страшное и прекрасное это было зрелище, Бондо-сан, вылет на задание. Молодые люди в белых рубахах, с белой самурайской повязкой на голове, весело бегущие к своим машинам, как на свидание к любимой. Рев двигателей самолетов-носителей и взлет прямо в заходящее солнце, полет к обнаруженной цели. Казалось, они летят к своим предкам, на небеса, да так оно и было, никто не вернулся назад, никто не попал в плен.

— Ну и чего они добились? Напугали, конечно, американцев, да и англичан. Но вы потеряли тысячи лучших своих юношей. Стоило ли?

— Стоило ли? И это вы говорите об одной из самых славных страниц нашей истории. А вы знаете, что камикадзе единственное соединение ВВС, не приписавшее себе несуществующих побед. Они заявили о потоплении или повреждении двухсот семидесяти шести кораблей, на самом же деле на их счету триста двадцать две единицы. — Вам повезло, капитуляция опередила ваш вылет. — Может быть. И все же, Бондо-сан, я представляю себе, как сваливаюсь в пике из-за солнца, прямо в ад зенитного огня, вижу крошечные фигурки, мечущиеся по палубе в поисках убежища, пытающийся маневрировать авианосец, вижу, как уничтожу сейчас сотню врагов, подорву огромный корабль, я, один-одинешенек.

— Ваш шеф, адмирал Ониси после капитуляции, конечно, покончил с собой?

— Естественно. В лучших традициях. Если вы решили совершить «сеппуку», обязательно пригласите двоих ближайших друзей, они помогут завершить церемонию, случись вам ошибиться. Адмирал сделал крестообразный разрез, вспоров живот слева направо, а потом вверх, до грудной кости, просто изумительно. Но не смертельно. И все же он отверг помощь. Целый день сидел, созерцая собственные внутренности, пока не умер. Чистосердечная просьба о прощении перед Императором. — Тигр махнул рукой. — Ладно, не буду портить вам обед. Вижу, некоторые наши обычаи чести действуют европейцам на нервы. А вот и лангуст. Красавец)

Лакированные коробочки с рисом, сырые перепелиные яйца, мелко нарезанные водоросли стояли перед ними. Потом перед каждым появилось овальное блюдо с огромным лангустом, голова и хвост которого обрамляло нарезанное ломтями розовое мясо. Бонд взял в руки палочки. К его удивлению, лангуст был сырым. Еще больше он изумился, когда голова лангуста, шевеля усами и клешнями, сползла с блюда и заковыляла по столу.

— Бог мой, Тигр! — воскликнул он. — Чертова скотина жива!

— В самом деле, Бондо-сан, — прошипел Тигр, — вы меня разочаровываете. Провал за провалом, к концу поездки я надеялся на лучшие результаты. Давайте ешьте, бросьте привередничать. Прекрасная японская кухня. Деликатес.

Бонд с иронией поклонился.

— Шимата! — сказал он. — Извините. Мне просто пришло в голову, что достопочтенный японский лангуст не пожелает быть сожранным живьем. Спасибо за дополнительную информацию. Я ошибался.

— Скоро вы привыкните к японскому образу жизни, — великодушно заметил Тигр.

— Меня скорее удивляет ваш образ смерти, — дружелюбно ответил Бонд и протянул свой стакан стоящей на коленях девушке — перед тем, как приниматься за водоросли, следовало собраться с силами.

Тигр и Бонд стояли в тени аллеи гигантских криптомерий, разглядывая увешанных фотокамерами паломников, идущих к знаменитому святилищу Исэ, главному храму синтоистов. Тигр сказал:

— Ну, хорошо. Посмотрели вы на этих людей. Они молятся богине солнца. Сделайте то же самое, не привлекая к себе внимания.

По чисто выметенной дорожке Бонд прошел под огромной деревянной аркой и смешался с толпой перед храмом. Двое священников в причудливых красных кимоно и черных шапочках наблюдали за паломниками. Бонд поклонился в сторону храма, бросил монетку в кружку для подаяний, громко хлопнул в ладоши и, склонив голову в молитве, вновь хлопнул в ладоши и отошел.

— Хорошо, — сказал Тигр. — Один из священников обратил на вас внимание, публика просто не заметила. Можно было хлопнуть и погромче. Это привлекает внимание богини и предков к вашей молитве. О чем же вы молились?

— Боюсь, ни о чем. Просто старался правильно выполнять все действия.

— Богиня отблагодарит вас за усердие. В будущем. А теперь в машину, надо еще кое на что посмотреть.

Бонд застонал. На стоянке орды школьников выплескивались из автобусов; кричали и свистели в свистки диспетчеры, помогая водителям припарковываться. Хихикающие девочки были упакованы в синие платья и черные хлопчатобумажные чулки, на ребятах наглухо застегнутые форменные кители со стоячими воротниками.

Тигр продирался через толпу. Выбравшись, он улыбнулся:

— Вы что-нибудь заметили, Бондо-сан?

— Стадо симпатичных девчонок. Слишком молоды для меня.

— Нет. Вчера многие из них пялились бы на вас, хихикали и верещали «гейджин»! Сегодня вы иностранцем не выглядите. Изменились не только внешность и манеры, появилась уверенность. Чувствуете себя в своей тарелке. — Тигр просиял золотозубой улыбкой. — Система Танаки. Не смейтесь, не так уж это и глупо.

Вадакин, стоящая на дороге к древней столице страны Киото, была обычной маленькой горной деревушкой. Тигр сказал что-то водителю такси и вскоре они остановились у длинного, похожего на коровник здания на задней улице. Пахло скотом и навозом. С ними поздоровался человек, назвавшийся старшим скотником. У него были румяные щеки и умные добрые глаза, как и у его коллег где-нибудь в Шотландии или Тироле. Они долго разговаривали с Тигром. Человек взглянул на Бонда, в глазах у него мелькнул озорной огонек, поклонился и пригласил в дом. Внутри было прохладно. В стойлах, пережевывая жвачку, лежали жирные коричневые коровы. Маленький веселый песик лизал морду коровы, и время от времени его тоже смачно облизывали. Скотник поднял жердь и что-то сказал корове, та зашевелилась и неуклюже поднялась на ноги, пошатываясь, вышла на солнце и уставилась на Тигра и Бонда.

Скотник приволок упаковку пива, открыл бутылку и протянул Бонду. Тигр безапелляционно заявил:

— Напоите корову.

Бонд взял бутылку и браво направился к корове, которая подняла морду и открыла пасть, куда Бонд и запихал горлышко бутылки. Корова в восторге чуть не проглотила бутылку и облизала шершавым языком руку Бонду. Бонд не дрогнул ни мускулом. Он уже привык к штучкам Тигра и решил реагировать на все в духе камикадзе, что бы там Тигр ни придумывал.

А скотник протягивал Бонду бутылку с жидкостью, смахивающей на обыкновенную воду. Тигр сказал:

— Это «шоку». Отличный джин. Наберите в рот, спрысните корове спину и вотрите в шкуру.

«Надеется, гад, что я глотну чертово снадобье и задохнусь», — решил Бонд. Он благополучно проделал упражнение и поскреб корове спину, та была в экстазе…

— Что еще? — воинственно спросил Бонд. — Чем эта скотина будет со мной расплачиваться?

Тигр рассмеялся и перевел слова Бонда скотнику, тот тоже засмеялся и взглянул на Бонда чуть ли не с уважением. Тигр протянул деньги. Поклонившись, они вернулись в машину и отправились в деревню, где оказались в ресторанчике, сверкающем, безупречно чистом и совершенно пустом. Тигр сделал заказ и они уселись на чудесные европейские стулья, за нормальный стол, и улыбающаяся девушка принесла саке. Бонд, надеясь смыть привкус джина, залпом проглотил первую порцию.

— А теперь объясните, что это была за комедия, — потребовал он.