«Кстати, а где было твое самомнение последние пару лет?» – ехидно поинтересовался внутренний голос, и стало так противно и больно, что, казалось, еще немного, и меня просто вывернет наизнанку.

Да еще и галлюцинация с соседнего кресла смотрела таким взглядом, как будто я была лабораторной мышью под скальпелем вивисектора. Казалось, фиолетовоглазому было просто и искренне интересно, что я буду сейчас делать. Выть? Плакать кровавыми слезами? Бить стаканы? Кусать костяшки пальцев? Бессильно всхлипывать? Горящая боль в глубине души становилась все сильнее, как будто я начала оттаивать. И если проснувшееся наконец самомнение и здравый смысл радовали, то осознание потерянного, уничтоженного, бесцельно проведенного времени просто ужасало.

Ради чего все это было?

Как я могла вообще терпеть подобное отношение к себе?

В тот момент, когда я уходила из Сашиной квартиры и решала, куда двигаться дальше, мне было просто больно. Когда любимый человек обманул тебя, это как удар по голове. Дезориентирует, оглушает и притупляет все остальные чувства.

Теперь же, когда головная боль прошла и в физическом, и в метафизическом смысле, я наконец осознала масштаб проблемы и ужаснулась. Потому что сейчас в моем теле была не я, а жалкий эрзац. Перекроенное, удобное, привыкшее сублимировать эмоции в творчество создание. Привыкшее не повышать голос, когда хочется кричать, не интересоваться планами, когда это нужно сделать, не возмущаться, когда об него вытирают ноги.

Черт, что Валера сделал со мной?

Или нет.

Что я сама с собой сделала?!

– Шаг назад, – сказал вдруг эльф. – Не ты это начала. Еще самобичевания тебе не хватало.

– Ты читаешь мои мысли? – прошептала я.

– Нет. Я просто хорошо представляю, о чем ты примерно сейчас думаешь.

– Ты уж определись, хорошо или примерно?

– Ты далеко не первая.

– Что?

Он вздохнул.

– У человека с разбитым сердцем примерно один и тот же набор переживаний. Они даже разворачиваются в определенном порядке.

– А говорил, что не психолог.

– Если я хочу забрать у тебя эти чувства, значит, мне надо знать о них все. Уметь с ними работать, понимаешь? – Эльф положил пустой стакан боком на столик и покатал его туда-сюда. – Если их взять просто голыми руками… можно обжечься. Так понятнее?

– Не совсем, – призналась я. – Далеко нам еще лететь?

– Минут сорок.

– Тогда пойду на свое место. Посмотрю, как там мой рюкзак и все такое. Насчет филармонии я помню, но…

– Боишься? – фиолетовоглазый прищурился. – Или до сих пор думаешь, что это бред?

Я пожала плечами и молча ушла.

Села на свое место, пристегнулась и зажмурилась изо всех сил.

Но за время, оставшееся до приземления, так и не сумела определиться, чего мне больше хочется. Чтобы это все оказалось сном… или правдой. Самолет снова дико мотало и швыряло при посадке, одна из багажных полок раскрылась, и рюкзаки с сумками посыпались на пол, кто-то завизжал, я еле увернулась от какого-то пакета канареечно-желтого цвета, который прицельно бросился вниз и сказал уже на полу сочное «дзонн!», стюардессы надрывались, призывая всех сохранять спокойствие.

И все-таки. Сон или правда?

На выходе из самолета никто меня не ждал.

«А жаль», – шепнул внутренний голос.

Вот такая я нелепая. Вечно решаю слишком поздно, когда уже ничего не исправить.

За окнами аэропорта было уже светло – сказывалась разница во времени. Ночь потерялась где-то там, между вылетом из Москвы и жесткой посадкой в Красноярске. Я медленно шла, закинув на одно плечо рюкзак с ноутбуком и двумя сменами одежды. Состояние было как перед экзаменом: всю ночь зубрил, ноги ватные, глаза закрываются, в ушах тихонечко звенит и страшно хочется спать. Но спать нельзя, сначала надо сдать, хотя бы на тройку. В моем случае – добраться до города и найти, где поселиться.

К остановке автобусов я вышла в 6:02, посмотрела на расписание и медленно выдохнула. Предыдущий ушел ровно две минуты назад, а следующий ожидался почти через два часа. Идеальный тайминг. Я закусила губу и задумалась. Наверно, стоило вернуться в здание аэропорта, в тепло – сибирская осень даже не намекала о том, что она не особо ласковая, а кричала об этом во весь голос. Даже теплая толстовка не особенно спасала. Надо было, конечно, лучше собираться. Распаковать, например, большой чемодан и взять из него что-то более осмысленное… но почему-то вчера мне об этом не думалось.

Я посмотрела на стеклянные двери, вздохнула и поморщилась, как перед прыжком в ледяную воду.

Эти неизбежные досмотры на входе в здания аэропортов всегда меня бесили. А уж сейчас, когда нервы ни к черту, – особенно.

Достаньте все из карманов. Снимите ремень. Вытащите телефон. Включите телефон. У вас есть компьютер или планшет? Давайте его сюда. Включите ноутбук. Выключите ноутбук.

Ааа! Зачем все это? Почему почти ни в одной другой стране мира подобного нет и всегда можно спокойно зайти-выйти? При этом с авиабезопасностью там все ок… Я вздохнула, поправила рюкзак и пошла было от остановки обратно, как сзади раздался оклик:

– Эй!

Сначала я даже не поняла, что это мне.

Потому что кому меня звать в незнакомом аэропорту незнакомого города в шесть утра? Правильно, никому.

Но тут снова крикнули:

– Эй, Яна! Ты куда?

Я оглянулась.

Возле остановки стояло такси с гостеприимно распахнутой задней дверью. Из салона выглядывал давешний эльф и призывно махал рукой.

– Запрыгивай!

Я зажмурилась и помотала головой. Снова открыла глаза. Картина не изменилась. Значит, все-таки правда?

– Сейчас, – сказала я и пошла к машине. Хотя с каждым шагом казалось, что ноги становятся все тяжелее, потому что кто-то готовился совершить невообразимую, здоровенную, жирную глупость. Сесть. В машину. С незнакомцем. Пфф! Отловив эту мысль, я расхохоталась во весь голос, закинула рюкзак в такси и быстро плюхнулась следом. Нет, все же это невероятно смешно. Потратить несколько лет жизни на долбоящера-изменника – это нормально, а отдаться на волю галлюцинации – страшный грех? Что за инертность мышления!

– У тебя уже есть гостиница на примете? – спросил эльф, когда мы тронулись. – Или ты квартиру собиралась снимать?

«Вот! Вот он момент истины! – вновь завопило инертное мышление. – Сейчас он тебя заманит… куда-нибудь!»

– Нет, – я пожала плечами. – Не было времени выбрать.

– Тогда не меняем адрес, все так же на проспект Мира, – сказал фиолетовоглазый таксисту, потом снова посмотрел на меня. – Не против тогда позавтракать? Там в центре есть несколько кафе, которые открыты уже с семи.

– Не против. Только если не очень дорого, – я виновато улыбнулась. – С деньгами у меня сейчас… пока… не очень.

– То есть я похож на мужчину, который не готов угостить прекрасную даму круассаном и чашечкой кофе? – показательно оскорбился эльф. – Это ты меня считаешь таким жмотом или таким негодяем?

– Просто не привыкла навязываться… – Я посмотрела в окно, постучала по стеклу кончиками пальцев и добавила тоном, который, надеюсь, получился безразличным: – Раз уж мы собираемся завтракать вместе… как там тебя зовут? А то знакомство было слишком… ммм, ярким. Не до имен.

Пришло время признать, что галлюцинация либо слишком правдоподобна, либо реальна. И тот, и другой случай требовал называть вещи – и незнакомцев из зеркал – своими именами.

Сид ловко подцепил с круглой деревяшки кусок пиццы и отправил мне на тарелку. Я же медленно тянула через трубочку морковный фреш со сливками и делала вид, что это для меня обычное утро. С пиццей на завтрак. В компании с красавцем-незнакомцем. В незнакомом городе. В Сибири. В полностью разобранных чувствах.

Идеальное комбо.

Девочку Элли закрутил вихрь и приземлил в Волшебной стране. В качестве Тотошки – ноутбук в рюкзаке, великий и ужасный Гудвин восседает напротив за столом и жует кусок пиццы «четыре сыра», впереди, судя по всему, опасности и приключения… Лишь одного не хватает, как сказал бы Страшила.