Перед частоколом, как и положено, имеется пустое пространство, тщательно расчищенное от растительности. Днем преодолеть его незаметно практически невозможно, но сейчас ночь, а за спиной у оставшихся на страже бандитов ярко пылают пожары, не давая их глазам хоть как-то адаптироваться к темноте.
Меня они замечают только когда я оказываюсь в десяти шагах от них. Человека, появившегося с внешней стороны частокола и уверенно идущего к проделанному в нем проходу, бандиты сначала принимают за своего, и это становится их последней ошибкой. «Вал» дважды дергается в моих руках, обеспечивая мне беспрепятственный доступ в Александровку. Тела убитых лихих людей я оттаскиваю за угол ближайшего дома, чтобы раньше времени не насторожить бандитов, если ещё кто-то из них решит воспользоваться этим проходом.
В том, что диверсионная группа направится куда-то в центр деревни, я не сомневаюсь, поэтому с направлением дальнейшего движения у меня вопросов не возникает. Отряд лихих людей я нагоняю через пару минут и обнаруживаю, что их уже не шестеро. Похоже, к бандитам присоединился проводник из местных, и сейчас он ведет их к какой-то цели, которой может оказаться что угодно – штаб обороны, тюрьма, где почти наверняка содержат ценного пленника, или дом лавочника, в котором можно надеяться найти что-то ценное. Следить за бандитами и ждать, когда они начнут воплощать в жизнь свой план, я не собираюсь. Дорогущих патронов безумно жалко, но одиночными выстрелами при таком количестве врагов мне не обойтись. Перевожу «Вал» в режим автоматического огня, ещё немного сокращаю дистанцию и накрываю осторожно продвигающихся вперед диверсантов ливнем девятимиллиметровых пуль.
Автомат издает сухой щелчок, извещая меня о том, что магазин пуст, но стрелять мне больше не в кого. Один из рейдовых отрядов напавшей на деревню банды бесславно прекращает свое существование. Пока мне везет, но я не сомневаюсь, что это не может продолжаться вечно. Где-то не очень далеко от меня по параллельным улицам сейчас приближаются к центру ещё две группы бандитов, и разобраться с ними будет уже далеко не так просто, ведь их, для начала, ещё нужно найти. Впрочем, скорее всего, с этим проблем не будет, диверсанты обнаружат себя сами.
Меняю магазин и продолжаю продвигаться к центру. Навстречу мне постоянно попадаются какие-то безоружные люди. Меня они замечают только почти в упор и резко шарахаются в стороны. Кто-то пытается тушить пожары, но таких немного. Остальные просто носятся по деревне без видимой цели, поддавшись общей панике. Ни стражников, ни людей шерифа не видно, и только с южной окраины Александровки продолжают доноситься редкие взрывы и интенсивная винтовочная и ружейная стрельба.
Деревню всё гуще заволакивает дымом. Пожаров, к слову, что-то многовато, и вряд ли все они вызваны минометным обстрелом. Вполне возможно, это поджоги, совершенные всё теми же криминальными элементами, оказавшими диверсантам помощь в проникновении в деревню.
Я уже рядом с центром, и, судя по всему, вскоре неизбежно столкнусь с диверсантами бандитов, идущими в этом же направлении. Подтверждая мои предположения, на соседней улице вспыхивает перестрелка. Всю Александровку, я, конечно, не знаю, но эти места мне знакомы по предыдущему визиту. Стрельба, похоже, началась в той самой таверне, где мы ночевали перед неудачной попыткой продолжить путь в город.
От небольшой площади, на которой стоит трехэтажное здание таверны, меня отделяет короткий переулок, который я проскакиваю буквально за минуту. Здесь нет пожаров. Видимо, размещенные в таверне стражники и охранники каравана не допустили поджогов, а мины, выпущенные лихими людьми, сюда не попадали, причем, скорее всего, не случайно. Накрыть собственным минометным огнем свои же диверсионные группы было бы просто эпическим идиотизмом, которым главарь лихих людей явно не страдает.
Бой идет уже внутри таверны. Рядом со входом лежат тела двух охранников, а внутри здания слышится интенсивная стрельба. Похоже, бандитам удалось застать обороняющихся врасплох, и, воспользовавшись эффектом внезапности, нанести им значительные потери.
Для боя на сверхкоротких дистанциях лучше всего подошли бы револьверы, вот только это очень шумное оружие, а мне нужно действовать тихо. Обнаружив себя, я мгновенно лишусь значительной части своих преимуществ. Беру в руку шар и начинаю внимательно осматривать здание. В отличие от амулета, просто расширяющего спектр воспринимаемых моими глазами излучений, этот конструкт в режиме наблюдения способен видеть сквозь некоторые препятствия. Кирпичную кладку и железобетон он, похоже, просвечивает не лучшим образом, во всяком случае, лазутчик бандитов не смог меня обнаружить, когда я прятался за остатками фундамента разрушенной трансформаторной подстанции. А вот сквозь деревянные стены таверны шар видит прекрасно.
В холле за распахнутой дверью никого нет, но в комнате персонала за ближайшим к входу окном я вижу неподвижный мерцающий силуэт. Диверсанты, отправившиеся зачищать внутренние помещения, вполне разумно решили подстраховаться от удара в спину и оставили одного из бойцов прикрывать тыл на случай появления у таверны людей шерифа или ополченцев.
От меня противника закрывает угол здания. Меняю позицию. Для этого мне приходится вернуться на параллельную улицу и выйти к площади по другому переулку. Оставленный на посту бандит, естественно, не просто сидит за толстыми стенами. Он ведет наблюдение, активно вертя головой и пытаясь рассмотреть хоть что-то в слегка подсвеченной заревом пожаров темноте и периодически заполняющих площадь клубах дыма. Отсюда мне его хорошо видно, а вот он меня в таких условиях рассмотреть вряд ли способен.
Одновременно держать в руке шар и целиться в голову врага оказывается крайне неудобно, поэтому от идеи использовать конструкт тайкунов в качестве оптического прицела мне приходится отказаться, хотя подумать над этой идеей явно стоит, вот только не сейчас. С сожалением убираю шар в карман и навожу «Вал» на цель только с помощью амулета, продолжающего подсвечивать мне голову противника в инфракрасном диапазоне.
Мой выстрел сопровождается только негромким лязгом затвора. Бандит заваливается внутрь комнаты и исчезает из моего поля зрения. Вновь беру в руку шар и убеждаюсь, что тело врага остается неподвижным. Только после этого, поднимаюсь с колена и бегу ко входу в таверну.
В холле лежат тела. Бандиты совершенно не утруждали себя попытками отличить вооруженных охранников от обычных работников таверны. Собственно, иного от них ожидать и не стоило. На первом этаже тихо, а вот сверху доносится стрельба. Я помню, что комнаты Игната и Федора находятся на втором этаже. Не факт, конечно, что после начала атаки на Александровку они остались в таверне, но проверить стоит.
Лестницу, ведущую наверх, никто не охраняет. Диверсантов не так много, чтобы они могли позволить себе расставлять бойцов во всех ключевых точках. К тому же именно здесь мне попадается первый убитый охраной бандит, так что из этой группы лихих людей в живых на данный момент остаются максимум четверо.
Выход с лестничной площадки второго этажа ведет в длинный коридор, по обеим сторонам которого расположены комнаты для постояльцев. Ведущие в них двери открыты, и, судя по гуляющему здесь сквозняку, почти все окна тоже распахнуты или просто выбиты.
Здесь совсем недавно завершилась короткая, но кровопролитная схватка. На полу я вижу тела двух охранников каравана, причем один из них наш, коробовский. Забрать их жизни даром у нападающих не получилось. Метрах в семи от меня, привалившись спиной к стене, сидит истекающий кровью диверсант. Он ещё жив, но это ненадолго. Бронежилет помог ему не умереть мгновенно, вот только заряд картечи, причем, похоже, сразу из двух стволов охотничьего ружья, не оставил диверсанту никаких шансов. Противник уже без сознания, но на контрольный выстрел я дефицитного и дорогого патрона не жалею. Человеческий организм – штука непредсказуемая. Вдруг, перед тем как заслуженно сдохнуть, он подарит своему хозяину немного сил на какую-нибудь предсмертную пакость.
