За дверью оказывается приемная, в которой нас встречает стройная девушка в такой же черно-серой форме, но со знаками различия лейтенанта. Это уже гораздо серьезнее, и мне становится интересно, сколько же звезд на погонах у того, с кем мне предстоит беседовать.

– Этот предмет был изъят у свидетеля при досмотре, – охранник передает референту мой амулет.

– Попытка скрытого проноса? – ощутимо напрягается лейтенант. – Почему посетитель не задержан?

– Недоработка стражников. Свидетель не был предупрежден о необходимости сдать конструкт. По его словам, он принес его к нам в качестве вещественного доказательства.

– Я доложу господину полковнику. Ждите.

Изящная сотрудница Особой канцелярии исчезает за дверью, ведущей в кабинет начальника. Амулет она уносит с собой. Звукоизоляция здесь выше всяких похвал – из-за закрытой двери не доносится ни звука. Впрочем, если бы сейчас на меня накатило обостренное восприятие, я бы, наверное, что-то услышал, но, увы, организм не считает ситуацию достойной такого напряжения сил.

– Проходите, свидетель, – девушка-лейтенант вновь появляется в приемной. – На вопросы отвечать четко и коротко. Что-либо скрывать я вам искренне не советую, это может иметь для вас крайне печальные последствия.

В кабинете большого начальника царит обстановка подчеркнутой строгости и деловитости. Никакой роскоши, мебель из дерева и кожи, выдержанная в темных тонах. Большой стол, за которым в массивном кресле восседает высокий и ещё совсем не старый полковник тайной службы барона. Взгляд у него… ну, как бы это сказать? Нацеленные тебе в лоб зрачки стволов спаренной артиллерийской установки выглядят несколько приветливее. Профессиональный такой взгляд, явно отточенный годами допросов. Выдержать его решительно невозможно, да и не нужно, наверное.

– Господин полковник… – начинаю я, глядя чуть выше головы хозяина кабинета.

– Присаживайся, охотник, – прерывает меня дознаватель. Его голос звучит сухо, но не враждебно, а вот взгляд продолжает пробивать меня насквозь. – Можешь не представляться, о тебе мне уже известно всё, что нужно, а я для тебя – господин полковник, и этого пока достаточно.

Кресло для посетителей оказывается не слишком удобным. Не то чтобы я испытывал какой-то дискомфорт, но расслабиться в таком точно не получится. Видимо, такая функция хозяином кабинета в этот предмет интерьера и не закладывалась. Собеседник должен быть в тонусе, а не засыпать на допросе, даже если он пока не обвиняемый, а сам допрос формально считается лишь опросом свидетеля.

– Рассказывай, – приказывает полковник, – обо всём, что видел и в чем участвовал с момента, когда вышел в дозор, во время которого выследил и задержал шпиона лихих людей.

Начинаю излагать, опуская незначительные, на мой взгляд, подробности. Всё, как и требовала секретарь полковника – четко и коротко. Дознаватель меня не перебивает, только иногда делает какие-то пометки в блокноте. Почти всё, о чем я рассказываю, ему уже известно из доклада раненого сержанта и писем Игната и старосты Александровки. Тем не менее, полковник тратит время на то, чтобы выслушать еще и мою версию. Поиск нестыковок в показаниях – любимое занятие всех деятелей подобного рода. Это я не в осуждение, у каждого своя работа, и полковник делает свою со всей серьезностью.

Когда я заканчиваю, дознаватель некоторое время смотрит на меня, а потом указывает на лежащий на столе амулет.

– События ты описал вполне связно, но вот об этом не сказал ни слова. Почему? Ты ведь, как я понял, принес сюда этот конструкт, как вещественное доказательство?

– Именно так, господин полковник. Однако к описанным мной событиям данный амулет никакого отношения не имеет. Он попал ко мне за несколько дней до того, как наш караван отправился в город из Коробово.

– Вот как? – дознаватель демонстративно изгибает бровь, продолжая буравить меня своим фирменным взглядом. Впрочем, я уже немного привык к этой его манере, и она больше не производит на меня столь сильного впечатления. – А я было решил, что этот амулет ты снял с лазутчика бандитов.

– Практически так и было, – я решаю подпустить немного тумана. Совсем чуть-чуть. На самом деле, в такие игры с полковником тайной службы лучше не играть. – Только не с этого лазутчика, а с тела проводника бандитов, которые устроили на меня засаду в Змеином лесу. Его имя Герхард, а наняли его люди из ватаги Уильяма.

Полковник отлично скрывает свои эмоции, но что-то, мелькнувшее в его глазах, всё же выдает, что он удивлен.

– А не слишком ли много ты знаешь о городских криминальных группировках для простого деревенского охотника? – медленно произносит дознаватель.

– Как зовут проводника, я услышал, пока следил за обнаруженной мной засадой, а именем Уильяма меня пытался запугать последний оставшийся в живых бандит.

– Ты взял его в плен?

– Всего на несколько минут. С такими ранениями долго не живут.

– Сколько их было?

– Пятеро, если считать вместе с проводником.

– Имена остальных тебе известны?

– Нет. Я слышал только как главарь лихих людей обращался по имени к Герхарду.

Вот тут я, конечно, допустил прокол. Что мешало мне узнать имена или клички бандитов у Данжура? Уж он-то точно их слышал много раз, пока был у них в плену. Оправдывает меня только то, что тогда я понятия не имел, как эту информация можно использовать.

– Зачем ты принес сюда амулет, если он не имеет прямого отношения к нападению на караван? – меняет направление допроса полковник.

– Сержант Евгений Кротов рассказал мне о том, что, убив несколько врагов Барона, за смерть которых Особой канцелярией назначена награда, я могу подать прошение на получение статуса охотника за головами. Само собой, я сразу вспомнил об этом эпизоде и о том, что у меня есть доказательство уничтожения пособника лихих людей по имени Герхард. Я не знаю, назначена ли за его голову награда, но решил, что предъявить этот амулет будет не лишним.

– Герхард… – задумчиво произносит полковник. – Всех бандитов из списка не запомнишь. Тем более, что это может быть и не имя вовсе, а кличка. Но амулет интересный.

Полковник нажимает неприметную кнопку на краю стола, и через пару секунд в кабинет заходит секретарь.

– Виктория, отправьте этот амулет спецам по конструктам. Мне нужно знать, есть ли у них какая-то информация по его владельцу.

– Какой приоритет присвоить задаче?

– Если сразу что-то смогут сказать, пусть доложат немедленно, а так обычная срочность. И еще. Передайте Говорову, что через час он будет мне нужен вместе с его людьми.

– Будет исполнено, – кивает девушка и немедленно исчезает за дверью.

– По остальным трупам бандитов какие-то вещдоки есть?

– Не здесь. Обрез трехствольного охотничьего ружья и револьвер главаря остались в тайнике в Змеином лесу. В деревню не понёс, не хотел сдавать шерифу за бесценок.

– Нарушаешь законы поселения, охотник? – слегка прищуривается полковник. – Впрочем, это ваши дела. Особая канцелярия такими мелочами не интересуется. Обрез трехстволки, говоришь… Это интересно. Попадались мне доклады о головорезе из банды Уильяма, очень ловко орудующего таким оружием.

– С ловкостью у него действительно всё было в порядке, – я слегка передергиваю плечами, демонстрируя, что воспоминания об этом моменте меня не слишком радуют. Этот ловкач меня чуть на тот свет не отправил. Вхлам разнес картечью мой арбалет, а меня самого только чудом не зацепило.

– Вспомнил. Его кличка Солод, и он точно есть в списке врагов барона. Вот только одних твоих слов мало. Нужен труп, который опознают мои люди или стражники, либо ружье, оно очень приметное, как и твоя СВД, снятая со снайпера. Впрочем, одного только оружия может быть мало. Ладно, вернемся к нашему делу. Опиши подробнее тактику банды, вооружение и количество бойцов. Ты сказал, что их действиями руководил грамотный и авторитетный командир. Мне нужно знать, на каком основании ты пришел к такому выводу.