За ним последовали двое стражников, а затем, отвязав судно от причала, туда же перешли два матроса. Винты взбили пену на ясной воде, и «Секатур», набирая скорость, двинулся в сторону открытого моря.
Мистер Биг прошел на корму и уселся в рыболовную кабину. Они видели, что он неотрывно смотрит на них. Ни слова. Ни жеста. Только внимательный взгляд.
«Секатур» разрезал воду, двигаясь в сторону рифа. Бонд видел, как разматывается змеей канат паравана. Параван медленно двинулся вслед за судном. Внезапно он клюнул носом, затем восстановил равновесие и устремился вперед, строго в кильватере яхты.
Их конец каната тоже пришел в движение.
— Внимание! — крикнул Бонд, тесно прижимаясь к девушке.
Рывок был таким резким, что руки едва не выскочили из суставов. На секунду Бонд и Солитер погрузились, затем вынырнули, и их связанные тела рванулись вперед, взбивая вокруг себя целые фонтаны. Они то погружались в воду, то выскакивали на поверхность. Оказавшись над водой, Бонд жадно хватал воздух широко открытым ртом. У самого уха он слышал прерывистое дыхание Солитер.
— Дыши, дыши, — крикнул он, стараясь заглушить шум воды. — Обхватывай меня ногами.
Она его услышала, и он почувствовал, как ее колено прижалось к его бедру. Она изо всех сил откашлялась, после чего он почувствовал, что дыхание у его уха стало ровнее, и сердце тоже перестало колотиться так сильно. В этот момент скорость немного упала.
— Задержи дыхание! — крикнул Бонд. — Мне надо осмотреться. Готова?
Потому, как девушка немного теснее прижалась к нему, он понял, что она согласна. К тому же он почувствовал, что с глубоким вдохом грудь ее несколько отяжелела.
Он надавил на нее всею тяжестью тела так, чтобы полностью поднять над водой голову.
Яхта двигалась со скоростью около трех узлов. Бонд исхитрился поднять голову над волной, которую они же, двигаясь, и поднимали.
«Секатур», по его расчетам, находился ярдах в восьмидесяти от входа в расселину рифа. Параван медленно скользил по воде почти под прямым углом к яхте. Еще тридцать ярдов, и параван пересечет полосу пены перед рифом. А еще тридцатью ярдами дальше медленно движутся по тихой поверхности залива они.
Шестьдесят ярдов до рифа.
Бонд перевернулся, и Солитер, жадно глотая воздух, выплыла наружу. Все то же передвижение по гладкой поверхности.
До кораллов осталось только сорок ярдов, Двадцать, пятнадцать, десять, пять.
«Секатур», должно быть, уже приближается к выходу. Бонд набрал в грудь побольше воздуха. Должно быть, уже шесть. Что же там с миной? Бонд вознес небу страстную мольбу.
— Боже, спаси нас, — произнес он в воду. Неожиданно веревка под мышками натянулась.
— Дыши, Солитер, дыши! — крикнул он, и в тот же самый момент вода вокруг них вспенилась.
Они стремительно приближались к нависшему над водой рифу.
Какая-то легкая заминка. Бонд решил, что параван зацепился за коралл. Тут их с силой прижало друг к другу, они сплелись в смертельном объятии.
Еще несколько ярдов, и…
«Боже мой, — подумал Бонд, — вот теперь действительно конец». Он весь напрягся в предчувствии страшной, непереносимой боли и немного подтолкнул Солитер вверх и вбок, чтобы хоть как-то уберечь ее от худшего.
Внезапно воздух со свистом вырвался у него из легких, и, словно от удара гигантского кулака, его с такой силой бросило на Солитер, что девушка взлетела над водой и тут же погрузилась в нее с головой. Долей секунды позже небо прорезала молния и раздался оглушительный взрыв. Застыв на месте, Бонд вдруг почувствовал, как ослабевающий канат тащит его вниз, и в рот ему хлынула вода. Именно это привело его в сознание. Бонд энергично оттолкнулся ногами, обхватив тело девушки, вынырнул на поверхность. Солитер, как мертвая, недвижно лежала у него на руках. Он отчаянно закрутился на месте, оглядываясь во все стороны.
Первое, что он увидел, был водоворот прямо у рифа, буквально в нескольких ярдах от него. Это он остановил взрывную волну и таким образом защитил их. Бонд почувствовал, как бурлящая вода обтекает его ноги, и отчаянно рванулся вверх, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха. Грудь ходила ходуном, а небо приобрело красноватый оттенок. Канат тащил Бонда вниз, волосы девушки забились в рот, не давая ему дышать.
Внезапно он ощутил, что ноги его зацепились за острый край коралла. Бонд дернулся, лихорадочно пытаясь найти точку опоры, чувствуя, как с него буквально слезает кожа.
Но боли не было.
Теперь зазубрины впились в грудь, в руки. Бонд неуклюже барахтался, стараясь глотнуть воздуха, и тут вдруг нащупал под ногами колючее ложе. Он вцепился в него изо всех сил пальцами ног, сопротивляясь сильному течению, которое всячески старалось лишить его этой опоры. К счастью, ему удалось удержаться, и к тому же его прибило к скале. Тяжело дыша, он прислонился к ней. Девушка лежала у него на руках, не подавая признаков жизни.
Бонд на миг расслабился, закрыв глаза, чувствуя, как кровь едва не закипает в жилах, надрывно закашлялся и попытался все же как-то сосредоточиться. Первая его мысль была, что в воде полно крови. Правда, крупные рыбы вряд ли рискнут заплыть в расселину. Впрочем, с этим все равно ничего не поделаешь.
Затем он посмотрел на море.
От «Секатура» не осталось и следа.
Высоко в небо поднялся грибовидный столб дыма, медленно вытягивающийся в сторону берега.
Повсюду плавали различные предметы, показывались и тут же исчезали человеческие головы над водой, вся поверхность которой блестела на солнце чешуей рыб, оглушенных взрывом. Воздух пропитался пороховой гарью. Посреди обломков мягко покачивался красный параван: один конец каната за что-то зацепился, другой, должно быть, покоился на дне. С его блестящей поверхности поднимались фонтаны пузырьков. Среди прыгающих голов и мертвых рыб виднелись акульи плавники, образовавшие подобие треугольника. Их становилось все больше. Вдруг из воды высунулось рыло огромной рыбины, которая, разглядев очередную жертву, стремительно кинулась в атаку. Торчком встали и тут же исчезли две черные руки. Слышались вопли. Две-три пары рук отчаянно колотили по воде, подталкивая тела к берегу. Кто-то задержался, изо всех сил ударяя ладонями по поверхности, но тут же погрузился в воду, и больше не показывался.
«Так, барракуда», — промелькнуло в несколько помутившемся сознании Бонда.
Чья-то голова приближалась, направляясь к тому месту рифа, где устроился Бонд с полумертвой девушкой.
Голова была большая, за ней тянулся длинный шлейф крови, хлеставшей из раны на лысом черепе.
Бонд присмотрелся.
Биг Мэн, ничего не видя, продвигался вперед, поднимая вокруг себя столько пены, что слететься мог целый косяк рыб, если только они не были заняты чем-нибудь или кем-нибудь другим.
«Справится? Не справится?» — думал Бонд. Глаза его сузились, и, затаив дыхание, он ожидал, какое же решение примет безжалостное море. Все ближе и ближе. Широко открыв рот, жадно глотая воздух, человек предпринимал последние отчаянные усилия спастись. Кровь наполовину залила его глаза, готовые, казалось, выскочить из орбит. Бонд почти слышал, с каким шумом бьется в этой груди больное сердце. Что раньше — остановится оно или рыбы схватят наживку?
Биг Мэн приближался. На нем почти ничего не было. «Должно быть, — подумал Бонд, — одежду сорвало взрывной волной». Остался лишь черный шелковый галстук, он обвился вокруг мощной шеи, а кончик перекрутился и походил на косичку, которые носят китайцы.
Очередная волна смыла кровь с глаз Биг Мэна. Они были широко раскрыты, безумный взгляд устремлен на Бонда. Но призыва о помощи в них не было — только воля, только отражение немыслимого физического усилия.
Оставалось всего десять ярдов, и тут глаза внезапно закрылись и огромное лицо исказилось гримасой боли.
Из искривленного рта вырвалось нечто нечленораздельное.
Руки перестали колотить по воде, голова исчезла, но тут же опять вынырнула над водой. Расплылась, замутняя вокруг себя море, лужа крови. Из глубины выскочили две длинные коричневые тени и тут же вновь ринулись вниз. Фигура заметалась из стороны в сторону. Над поверхностью показалась укороченная рука Биг Мэна — ни ладони, ни запястья. Но большая, репообразная голова с разверстым от ужаса ртом, в котором обнажился поредевший ряд зубов, все еще жила. Из этого рта вырывались пронзительные крики, именно в тот момент, когда барракуда в очередной раз впивалась в тело.
