– Совсем с ума сошёл! Собирайся, поехали ко мне. Объяснишься с женой, когда будешь готов.

Он нехотя поднялся и побрёл за мной, витая мыслями где-то далеко.

Первая ночь, что мы провели вместе, оказалась совсем не такой романтичной, как я себе представляла. Егор полностью ушёл в себя, и между нами больше не стало былого притяжения.

Следующим утром я совершила одну из самых больших подлостей в своей жизни. Пока Руднев спал, я отыскала в его телефоне номер его жены, и, выйдя утром на пробежку, позвонила ей от имени секретарши Людмилы Петровны. Так она впервые узнала об измене мужа. О чём я тогда думала, не знаю, но мне очень было нужно, чтобы Лариса сама выгнала Егора. Я бы смогла потом его утешить…

Лариса и на самом деле выгнала предавшего её мужа, но наши отношения с ним от этого лучше не стали. О женитьбе он так и не заговаривал, близости больше так настойчиво не добивался. Видимо, семья всё-таки значила для него слишком много, и он понял это, когда её потерял.

Что со мной было дальше, вспоминать не хочется. Я караулила Ларису Рудневу у подъезда, зачем-то врала ей про несуществующую беременность и требовала раздела имущества… В общем, вела себя крайне паскудно и отвратительно. Временами мне казалось, что Егор даже стал побаиваться меня. Дальше последовал нервный срыв, скандальное поведение в клинике, отделение полиции и психушка, замаскированная под приличный санаторий.

Лариса, в конце концов, простила Егора, и они теперь счастливы вместе, а я еду одна-одинёшенька по трассе М7 в далёкие уральские леса, чтобы принять там праведное возмездие за свои тяжкие прегрешения.

Сделав за время путешествия две остановки в Казани и Уфе, я на третий день въехала, наконец-то, в таинственное царство южноуральских лесов и озёр.

Путь мой лежал в абсолютную неизвестность. Настроение было не самое радостное, слёзы время от времени застилали глаза. Но даже сквозь свой затуманенный взор я не могла не заметить прелести окружавшей меня природы. Покрытые тонкой серебристой дымкой тумана, вдали виднелись зелёные волны холмов, поросшие стройными рядами сосен. Сразу за ними круто устремлялись вверх Уральские горы, сурово и молчаливо взиравшие на суетность бытия, как умудрённые жизнью старики с высоты своих лет глядят на расшалившихся внуков. Уходящая весна, чувствуя приближение лета, так ласково и радушно раскрывала свои объятия, словно хотела защитить каждого от невзгод и несчастья.

Залюбовавшись местными видами, я чуть не проскочила поворот на санаторий. Дорожный указатель направил мой автомобиль на узкую асфальтированную дорогу, проложенную через лес, которая через двадцать минут езды привела меня к сказочным воротам. На них красовалась надпись: Санаторий «СКАЗЫ МАЛАХИТОВОЙ ГОРЫ».

Я вышла из машины, размяла затёкшие ноги и заглянула на залитую солнцем территорию через чугунные завитки ворот. Заметив на боковой опоре электрический звонок, нажала его кнопку.

– Кого там ещё нелёгкая принесла?.. – раздался недовольный скрипучий голос из стоящей поблизости будки, стилизованной под избушку бабы Яги.

Близоруко щурясь, на свет показался немолодой худощавый мужичок в клетчатой фланелевой рубашке и широкополой ковбойской шляпе.

– Здравствуйте, э-э… – начала я и запнулась, не зная, как к нему обратиться.

– Степаныч… – представился мужичок и учтиво снял шляпу с головы. – Все меня кличут Степанычем…

– Здравствуйте, Степаныч. А я Ольга! Приехала к вам работать.

– Это вы, стало быть, докторша новенькая?! – Степаныч широко улыбнулся, обнаружив отсутствие одного переднего зуба. – Как же! Как же! Ждём с нетерпением уже который день!

– Она самая и есть, – с улыбкой ответила я. – Простите, что задержалась…

Степаныч с готовностью открыл мне ворота. На мой вопрос, где найти главного врача он ответил:

– Так это… Татьяна-то наша Ильинична уехала в город на совещание. Её покамест Инна Кирилловна замещает. Она в ординаторской.

– А ординаторскую как найти?

– Так на пальцах и не объяснишь, давай-ка, я тебя дочка провожу до места.

Степаныч шустро уселся на пассажирское кресло, и мы поехали. Площадь санатория впечатляла своими размерами. Тут и там виднелись двух- и трёхэтажные лечебные корпуса. Мой провожатый, угадав удивление во взгляде, разразился тирадой:

– У нас тут в «Сказах» территория-то ого-го! – Степаныч широко раскинул руки в стороны, наглядно демонстрируя необъятность местных просторов. – За день не обойдёшь!

– Как же вы потом обратно добираться будете? – забеспокоилась я.

– Доберусь! – бодро проговорил он, махнув рукой. – Я короткие партизанские тропы знаю…

Я тихонько рулила вдоль аллей и зон отдыха, следуя указаниям Степаныча. Неожиданно мы вынырнули прямо к озеру, по прозрачной глади которого вдалеке скользили несколько лодок с рыбаками.

– Ух, ты! – не удержалась я от возгласа восторга. – Здесь ещё и озеро есть!

– А как же без озера-то? – с гордостью заметил Степаныч. – Какой же это санаторий без озера?!

Пока мы ехали, сторож непрерывно высовывался в опущенное боковое стекло и по-дружески махал рукой проходившим мимо сотрудникам санатория. Они в ответ тоже приветствовали его, заодно с интересом посматривая на меня.

Закончился наш ознакомительный тур почти там же, где и начался. От поста Степаныча до корпуса с ординаторской было рукой подать. И тут я поняла его маленькую хитрость: ему просто хотелось прокатиться по санаторию с новой городской докторшей и показать, что между нами сложились приятельские отношения. «Вот хитрый жук!» – подумала я, но вслух ничего говорить не стала.

Степаныч одарил меня напоследок своей бесподобной улыбкой и поспешил на своё рабочее место:

– Ну, всё! Побёг я, дочка! А то там, небось, меня уже потеряли.

***

Инна Кирилловна, временно замещавшая главного врача, находилась в ординаторской одна. Это была высокая крашеная блондинка несколькими годами старше меня. На голове у неё красовались забавные кудряшки, а из-под стёкол очков смотрели удивительно добрые карие глаза.

Я только открыла рот, чтобы представиться, а она уже опередила меня:

– Ольга Аркадьевна?

Я утвердительно кивнула.

Инна Кирилловна расплылась в улыбке и направилась ко мне, раскрывая руки для дружеского объятия:

– Мы вас заждались… Особенно я… Ваша предшественница ушла в декретный отпуск ещё месяц назад, и всё это время я одна веду всех пациентов. Пока сделаю обход по всем корпусам, и заполню все санаторные карты, остаюсь без рук и без ног.

– Считайте, что ваши мучения закончились, – весело сказала я, обрадованная таким тёплым приёмом. – Грузите меня работой по полной программе.

Инна не заставила себя долго уговаривать и достала план санатория, на котором показал мне мои корпуса.

– Пока возьмите эти, а когда вернётся Татьяна Ильинична, оформите всё официально.

– А… Татьяна Ильинична у вас как? Сильно строгая женщина? – осторожно поинтересовалась я, немного опасаясь прослыть за сплетницу.

– Ой! – взмахнула рукой Инна. – Она у нас очень хорошая, только вот с мужем ей не повезло…

– А что так?

– Так он моложе её на десять лет, да к тому же ещё такой бабни…

Инна не успела договорить буквально одну букву, как дверь в ординаторскую распахнулась, и на пороге появился самоуверенный высокий блондин с льняными кудрями. Красивые черты лица и яркие голубые глаза выдавали в нём покорителя женских сердец. Этакий Сергей Есенин в свои лучшие годы.

– Разрешите представиться, – сразу направился он ко мне. – Алексей Владимирович Шеин…

– Ольга Аркадьевна Панова, – ответила я и протянула руку для рукопожатия.

Алексей галантно взял мою ладонь, поднёс её тыльной стороной к своим губам и томно поцеловал, попутно стрельнув в меня своим пронзительным взглядом.

Инна, между тем, снова уселась за свой стол и продолжила заполнять историю болезни. Алексей подошёл к ней, долго пытал взглядом, а потом не выдержал и сказал: