— Ждем! — спокойно сказал Сэтору. Наставник явно не сомневался, что Джеро всех там или прирежет, или оставит одного для допроса, если получится. Все замолкли, будучи в волнении и напряженном ожидании развязки.

Ну вот и сигнал — раздался выстрел из револьвера. После него все рванули с места, кто как мог, теперь не таясь. Причем Айвен и Сэтору легко оказались впереди. Подбежав ближе, Айвен увидел наяву всех «игроков» этой «пиесы» — двух своих и двух индейцев. Это были те два воина, которых видели сегодня утром.

Джеро, без чепца на голове и с клинком в руке наклонился над молодым индейцем, который лежал перед ним без оружия и затравленно озирался по сторонам. Он лежал на боку и пытался сложить ноги, потому что под коленями у него вся земля была в крови. И из рта текла кровь.

«Пытался бежать, наверное. Потому что Джеро резанул его сзади под коленями, и зубы разбил…» — дал беглую оценку состоянию жертвы Айвен.

Второй лежал на спине с порезом на шее и кровь толчками продолжала вытекать из раны. А Мари стояла чуть в стороне, прижав оба кулачка к груди, и смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Но за все время акции не издала ни одного крика, и сейчас молчала. — «Молодчина, за это ей большой плюсик!» — решил юноша.

— Дуглас, Алоис! — обратился к мужчинам Сэтору. — Прошу вас, отведите юную леди в лагерь, а мы тут останемся, надо поговорить с воином. Если получится, конечно.

Мужчины с удовольствием взяли девушку под руки и повели в сторону лагеря, а когда они скрылись из виду, японцы начали допрос. Айвен только стоял в сторонке и молча наблюдал, больше стараясь следить за округой.

Сначала Дэвид пытался задавать вопросы в разных вариантах, но индеец упорно молчал. Лежал, сверкал глазами и молчал. Потом Джеро чуть приблизился и сделал индейцу по порезу на ногах. Тот закричал, но после начал отвечать, сначала гневно, потом с отчаянием в голосе. Видимо, когда японцам и Дэвиду показалось достаточно, Джеро достал револьвер и немного отошел. Индеец закричал и умолк только, когда содержимое его черепа оказалось снаружи него.

— Айвен, Дэвид, возвращайтесь в лагерь, а мы тут немного уберем. И прошу вас, попросите Мари повременить с разговорами, дождаться нас. Когда соберемся вместе, после ужина Джеро и Мари представят свой рассказ. Будет всем развлечение.

«Лучше перед ужином…», — опять подумал юноша, глядя на измазанные в крови тела индейцев: молодого и второго чуть постарше.

Ужин прошел быстро, потому что все были в нетерпении, а им предложили сначала поесть. Мари стойко сохраняла договор о молчании и отказывалась говорить раньше времени даже матери.

Перед чаем Джеро оглядел всех собравшихся, и начал рассказ:

— Вы понимаете, что мы стали медленно удаляться от лагеря, играя роли беззаботной девицы и ее бабули в возрасте, который накладывает свой отпечаток времени… Индейцы, видно, заметили нас давно, но ждали, когда мы удалимся еще. А когда поняли, что дальше не пойдем, то просто вышли из-за деревьев и сразу попытались схватить Мари, чтобы зажать ей рот. Понимали, что молодка сможет кричать громче старухи…

— Но старушке удалось оказаться быстрее, заслонить собой и обнять девицу, став спиной к ужасным похитителям. И никто не кричал…

— И тут началось самое интересное? — ехидно решил прокомментировать рассказ Дэвид.

— Ты угадал, друг мой, именно это и произошло, когда старший сорвал с моей головы чепец и увидел мою прическу. Мои короткие и кучерявые волосы, прижатые к голове уши, совсем не похожие на женские…

Среди собравшихся прокатилась волна смешков и хихиканья — люди живо представляли эту сцену.

— Ну а дальше все проходило просто и быстро. Старший поднял свой топорик и попытался рубануть меня сверху. Он был очень быстр. Но я с шагом ушел с линии удара и рубанул его косо по шее. Задел артерию, так что добивать не пришлось. Мари перед этим немного невежливо оттолкнул подальше…

— Хорошо задел…, - добавил Алоис, — до самой ключицы дошел твой клинок, там остановился. За малым не отрубил ему голову.

— Именно так все и получилось. Второй, который моложе, кинулся с ножом. Но пользоваться им толком не умел, мой простейший уход под руку позволил проскочить мимо и подрубить ему ноги под коленями. Никуда он не убегал. Я хотел оставить молодого для разговора…

— Так главное скажите? — задал вопрос мистер Август, глава каравана.

— Сказали, что они не разведчики, возвращались к своему селению в горах, и увидели наш караван. Шли к своему стойбищу в Голубом Каньоне. Не слышали о таком?

— Это шошоны, я сразу не сказал, извините! — добавил Дэвид. — Их там мало. Семей — как пальцев на одной руке, так молодой сказал. Они ведь всегда враждовали со своими соседями, так что не стоит ждать от них нападения. Но и те своих не скоро найдут. Мы через пару дней начнем спускаться в долину, дорога станет легче и пойдем быстрее.

Так закончился нескучный день двадцать шестого августа. Так как это суббота, народ был весел как от удачного исхода очередной стычки с индейцами, так и от предстоящего выходного.

После ужина сидели у костров, в которых поддерживали слабый огонь. Это чтобы видеть друг друга, но не освещать сильно лагерь для возможных врагов. Об индейцах и не вспоминали, а задавали вопросы священникам на самые разные темы. В результате священники разделились и расселись в двух местах, чтобы беседовать с людьми одновременно.

— То, что в древние времена на Земле побывало множество разных Богов, не оспаривается христианской церковью, дети мои, — вещал отец Уильям размеренным тоном, как на проповеди. — Ведь в Ветхом завете об этом прямо сказано. В этом заключается подвиг Христа, который своим самопожертвованием навсегда лишил других Богов возможности вернуться, и избавил души людей от их пагубного влияния, дав им возможность спастись.

— А что вы скажете насчет Дьявола? — спросил Джеро, который лежал на спине у костра, подложив под голову небольшое бревнышко.

— А он Богом никогда не считался…

Дальше пошла нескончаемая познавательная беседа взрослых с католическим священником.

К кругу детей младшего и среднего возраста подсел пастор Салливан.

— А кто такой «хулиган»? Почему я — хулиган? — кто из кучи детей выкрикнул, даже и не видно.

— Слово от ирландской фамилия Houlihan, — немедленно ответил Салливан. — Говорят, эту фамилию когда-то носил скандалист и дебошир Патрик Хулиган, который доставлял немало проблем жителям и полиции Лондона…

— А я слышала другое, — произнесла рыжая Айне, дочка Маккинли, — что это была семья, которая грабила и убивала постояльцев своего трактира, пока их не повесили…

— Ну…, что тебе сказать на это, — протянул пастор. Отвечу тебе образно, иносказательно. Вот стоят в очереди старушки, первая спрашивает:

«Это очередь на лечение?»

— Вторая — «А почем печенье?»

— Третья — «А печень то говяжья?»

— Надеюсь, я понятно ответил на твой вопрос, юное дитя? — с улыбкой спросил отец Уильям.

— А что такое «богема»? — раздался следующий вопрос, теперь от девчонок постарше.

— Это слово имеет французское происхождение, дети мои. Где «boheme» означает «цыганщина», «неурядица». Его ввел в обиход журналист Анри Мюрже. Он жил в Латинском квартале города Парижа, где обитали небогатые художники, актеры и музыканты. Сначала он опубликовал серию рассказов об обитателях этого района, а потом роман под названием «Сцены из жизни богемы». С тех пор богемой стали называть людей, не имеющих устойчивого материального положения и ведущих беспечный и беспорядочный образ жизни…

На стороне взрослых публику продолжил развлекать Джеро, бывший после схватки на кураже:

— Как это так? Часто мыться? «Кто мыться — тот смывать свой удача!» — так говорили еще монголы, завоевавшие полмира. «Баня — вредно для тела человека!»

— А от грязи заводятся вши, которые переносят тиф, сифилис, испанку! — вполне серьезно пыталась убеждать нашего героя Марта Крюгер, невысокая худая женщина и хороший врач.