— Пейдж пропала, когда ей было, наверное, лет пять, — сказал Кайл.
— После того, как увидела Бескожих, — добавил Пол.
Звуки с горы внезапно затихли, и вместе с ними исчезло подавленное настроение, охватившее игровую площадку. Когда прозвенел звонок, Кайл встал в шеренгу к своему классу, а я, так как Пол был в моем, постарался пристроиться в свою шеренгу следом за ним. Учителя начали пересчитывать нас.
— Эй, ты знаешь что-нибудь еще про Борраску? — шепнул я ему.
— Мой брат говорит, что туда попадают пропавшие люди. В Борраску.
— И что там с ними происходит?
— Плохие вещи, — ответил он и шикнул на меня, когда я спросил, что это значит.
Учебный год тащился дальше, и в следующий раз механизм Борраски я услышал где-то на рождественских каникулах. Был декабрь, и земля была укрыта толстым снежным покрывалом, которое только усиливало шум с горы. Я несколько минут сидел в своей комнате, вслушиваясь в него и пытаясь представить, что происходит в месте, где с людьми случаются плохие вещи. Заметив, как к дому подъезжает патрульная машина моего отца, я пошел к лестнице, чтоб поздороваться с ним внизу. Проходя мимо двери сестры, я услышал, как она хихикает в этой раздражающей подростковой манере, и поморщился. Я надеялся, что Кимбер никогда такой не станет.
— Пап! — я соскользнул с лестницы как раз, когда отец открыл входную дверь.
Он потопал, сбивая снег с обуви, и раскинул руки для объятий.
— Сэмми! Сколько лет, сколько зим! — пошутил он.
Шуткой это было только отчасти, в последнее время я видел его очень редко, потому что он много работал. Понятия не имею, чем он занимался, потому что мы жили в самом тихом и отстойном городе мира. Мама думала, что шериф собирается сделать папу своим преемником, ведь Клери был уже не молод. Папа не подтверждал это, но и не опровергал. В конце концов, он всего семь месяцев работал тут и сомневался, что люди согласятся с его кандидатурой.
— Пап, ты это слышал? Такой механический звук?
— Ага. Я его то и дело слышу.
— Ты знаешь, что это?
— Спрашивал об этом шерифа, и он сказал, что звук идет из частных владений наверху, в Озарксе.
— Частные владения называются Борраска?
— Понятия не имею. Борраска? Где ты это услышал?
Я пожал плечами.
— От ребят в школе.
— Ну, тут не о чем беспокоиться, Сэмми, скорее всего какое-то лесоперерабатывающее оборудование.
— Но то место называется Борраска? Ты слышал раньше это название?
— Нет, никогда не слышал такого, — папа снял ботинки и стряхнул с себя пальто, глядя в кухню.
Я почувствовал, что он теряет интерес к разговору.
— Ты слышал когда-нибудь про Бескожих? — быстро спросил я.
— Бескожие? Господи боже, Сэм, это сестра рассказывает тебе такие истории?
— Нет, — но теперь он вообще меня не слушал.
— Уитни! — крикнул он вверх по лестнице.
— Нет, пап, Уитни даже не разговаривает со мной, — повторил я.
Я услышал, как наверху скрипнула дверь, и Уитни показалась из-за перил с телефоном в руке и раздражением на лице.
— Ты пытаешься напугать брата? — строго спросил папа.
— Пап, нет, — опять сказал я.
Уитни бросила на меня сердитый взгляд.
— Уф, серьезно? Больше заняться нечем.
— Ты рассказывала ему истории про Бескожих?
— Нет, пап, я же говорил что слышал их в школе, — сказал я.
Уитни указала на меня жестом, который говорил: «Видишь?»
— Ладно, ребята, вам надо научиться уживаться друг с другом. Ради Бога, вы же семья!
Уитни закатила глаза и, когда папа ушел в кухню, показала мне язык.
— Очень по-взрослому, Уитни! — крикнул я ей, но она уже ушла. — Расскажу папе про твоего бойфренда!
Рождество пришло и прошло удивительно гладко для нас. Мы с Уитни получили все подарки, которые просили, что было для нас в новинку. Может, город и был меньше, но зарплата у отца явно выросла.
В первый школьный день после рождественских каникул я пришел на занятия в новой парке, от которой Кайл пришел в полный восторг. Кимбер щеголяла новым ожерельем из синих бусин, которое подарила ей на Рождество мама. Мы с Кайлом проявили притворный интерес, но вышло неубедительно. Кимбер знала, что мы притворяемся, но выглядела довольной хотя бы тем, что мы вообще удосужились это сделать.
Когда мы прощались с Кайлом перед утренними занятиями, Кимберли вдруг толкнули сбоку. Кайл поймал ее прежде, чем она упала, а я в ярости обернулся и увидел Темноволосую — я уже узнал, что ее зовут Пегги Дрейнджер — которая, хохоча, удалялась вместе с круглолицей подругой.
— Вы плохие люди и принимаете скверные жизненные решения, — крикнул им Кайл. — Когда я однажды стану вашим боссом, я заставлю вас чистить туалеты!
— Да, и когда Кайл станет вашим боссом, вы будете точно знать, что всерьез облажались! — добавил я.
Мы с Кайлом дали друг другу «пять» и повернулись к Кимбер, но та не разделяла радости от нашей победы, она старалась скрыть слезы.
— Не парься насчет этих девчонок, Кимбер, никто их не любит. Люди их терпят только потому, что они родственники Прескоттов.
Кайл попытался ободряюще похлопать Кимберли по спине, но она развернулась и убежала.
— Ненавижу этих девчонок. В смысле, я их реально ненавижу, — сказал я.
— Да, те еще сучки, — ответил Кайл, последнее слово он произнес одними губами, оглядываясь через плечо в поисках прячущихся взрослых.
— Ну, лучше пойду в класс и присмотрю, чтоб они опять до нее не докопались.
— С утра собрание, уроки только после ланча.
— Серьезно? Круто! Обязательно сидеть со своим классом?
— Обычно нет, но лучше поторопиться, чтоб занять места в заднем ряду, — сказал Кайл, и мы поторопились.
— По какому поводу собрание?
— Либо наркотики, либо что-то от Исторического общества.
— В смысле, наркотики?
— Ну, знаешь, «даже не вздумайте принимать наркотики, или ваша жизнь покатится по наклонной, и вы умрете».
— Уф. Надеюсь, это будет историческая фигня.
Мы нашли Кимбер в аудитории. Ей уже удалось прийти в себя и даже занять нам обоим места в задних рядах. В тот миг, когда она замахала нам, полноватая суровая миссис Тверди поднялась на сцену.
— Приветствую вас, ученики. Этим утром мы приготовили для вас особую лекцию от Исторического общества города Дрискинг. Если в течение лекции у вас возникнут вопросы, пожалуйста, поднимайте руку.
— Как будто это может произойти, — засмеялся Кайл.
— А теперь я хочу представить вам мистера Уайетта Даудинга, мисс Кэтрин Скэнлон и, конечно же, мистера Джеймса Прескотта.
— Что?! Джимми Прескотт, а не его отец? Это странно! — зашептала Кимбер.
— Томас Прескотт вел такие лекции ежегодно в течение, наверное, двадцати лет, чувак. — пояснил Кайл. — Это и вправду странно.
— Ничего странного, — прошептал сзади Майк Саттон и наклонился поближе. — Том Прескотт свихнулся около года назад. В прошлом году моя сестра была тут, и лекцию тоже вел не он.
— Мне не нравится Джимми Прескотт, — тряхнула головой Кимбер. — Он меня пугает до чертиков. Его папа гораздо приятнее, он похож на дедушку.
Лекция была нудной и скучной. Мистер Даудинг и мисс Скэнлон говорили о первых поселенцах в этих местах: Черокки и Дороге Слез. Рассказали про то, как Александр Дрискинг обнаружил крупные залежи руды в горах и обосновался здесь, чтоб добывать железо. Потом слово взял Джеймс Прескотт, чтобы поведать о том, как пришла в город его семья и о ее роли в возрождении Дрискинга в конце пятидесятых годов.
Самой интересной оказалась последняя часть лекции, Джимми Прескотт показался мне очень забавным и приятным. Я так увлекся, хохоча над его остротами и вслушиваясь в каждое слово, что к концу лекции обнаружил, что и вправду что-то усвоил. По крайней мере, достаточно, чтобы мне захотелось задать вопрос, что, по мнению Кайла, было равнозначно социальному суициду.
Мистер Прескотт следил за слушателями и уже ответил на несколько других вопросов, прежде чем заметил меня в задних рядах.
