— Все нормально, — успокоил я ее. — Мы рядом, в любое время.

— Да, я… очень надеялась на это.

— Все, что потребуется.

Так как это был последний день учебы, наш учитель, мистер Файндер, с радостью раздал нам проверенные тесты и остаток занятия позволил заниматься своими делами. Кимбер говорила о подготовке к похоронам в эти выходные и упрекала меня за то, что мы с Кайлом сбегали с годовых контрольных курнуть травки. Зазвенел звонок, и я видел, что Кимбер с нетерпением ждала встречи с Кайлом и в то же время нервничала перед ней. Пока мы собирали вещи, я заверил ее, что Кайл вовсе не злится, просто беспокоится за нее. Она закинула сумку на плечо, сжала зубы и кивнула. Она изо всех сил старалась держать себя в руках.

Когда Кайл увидел нас из холла внизу, он захлопнул свой шкафчик и двинулся в нашу сторону с такой поспешностью, что я задумался, не мог ли он быть зол, в конце концов. По дороге он толкнул не менее дюжины ребят, даже не взглянув на них, и оставил позади себя заинтересованную и раздраженную толпу. Добравшись, наконец, до нас, он подхватил Кимбер на руки в духе старых черно-белых фильмов. Все, кто смотрел на эту сцену, включая меня, застонали в унисон.

Так как большинство преподавателей не особенно следили за посещаемостью в тот день, я пошел вместе с Кимбер и Кайлом на алгебру, где они говорили о том же, о чем мы говорили с ней на предыдущем уроке. Ближе к концу занятия разговор стал неловким и натянутым. Мы с Кайлом обменялись взглядами поверх головы Кимбер, и я кивнул ему.

— Кимбер, — тихо сказал он. — Твоя мама оставила письмо?

— Что? — удивленно спросила она.

— Я слышал, как твой папа говорил о письме в день, когда… В день… Во вторник, — пояснил Кайл.

— О.

Пока мы ждали ее ответ, прозвенел звонок на ланч. Все остальные ушли из кабинета, но мы втроем остались сидеть.

— Кимбер, — наконец сказал я.

Она грустно вздохнула и посмотрела на Кайла.

— Да.

— Что там было? — нервно спросил он.

— Я не знаю. Ни разу его не видела. Я спросила папу, когда мы приехали домой, он сказал, что я неверно его поняла, и никакого письма не было. Сказал не упоминать о нем нигде, чтоб не тревожить людей зря.

— Ну, тогда мы оба неверно его поняли, — сказал я. — Что мало похоже на правду.

— Я знаю своего отца всю жизнь и знаю, когда он врет.

В кабинет начали заходить ученики на следующий урок, они бросали на Кимбер сочувствующие взгляды. Так как было время ланча, мы собрали вещи и, как обычно, пошли в мою машину. Я забрался на заднее сидение, позволив Кимбер и Кайлу сесть впереди.

Кимбер глубоко вздохнула и продолжила:

— Я знаю, что папа врет, и письмо у него есть.

— Ты уверена? — спросил Кайл.

Было заметно, что он все еще боится того, что отчасти виноват в случившемся.

— Да. И я знаю, что в нем есть имя Прескотт. Мне кажется, я даже знаю, где письмо.

— Прескотт? — в каком-то роде я даже не был удивлен.

Он был осью, вокруг которой вращалось все плохое.

— Откуда ты знаешь, что в нем сказано о Прескотте? — спросил Кайл.

— Я слышала, как папа читал его однажды. На самом деле, мне кажется, он читал его много раз. Он вроде как всхлипывал и шептал слова, а потом швырял вещи в своем кабинете. Папа… тяжело все перенес.

— Думаешь, у твоей мамы был роман с Прескоттом?

Я замотал головой.

— Сдается мне, ты должен смотреть на это шире, Кайл.

— Согласна, — Кимбер не отрывала взгляда от лежащих на коленях рук, будто разговаривая с ними. — После всего, что мы узнали о Прескоттах, я абсолютно уверена, что дело не в романе. Все как-то связано, верно? Мама любила отца всю свою жизнь, но письмо оставила мне. Мне кажется, что каким-то образом она подвела меня, не его. Понимаете? Я думаю, она сделала что-то мне. Или… Сделала из-за меня.

На последнем предложении ее голос дрогнул, и Кайл притянул ее к себе, поцеловал в волосы и зашептал слова, которые я не мог расслышать.

— Значит, мы должны достать письмо, — сказал я, после того как дал им немного времени.

— Да. Я должна прочесть его, — голос Кимбер все еще подрагивал.

— Как нам его достать? — спросил я.

— Если письмо в его кабинете, надо просто дождаться, пока его не будет дома, — сказал Кайл и глянул в окно.

— Думаешь, я сама до этого не додумалась? — вздохнула Кимбер. — Он не выходит из кабинета с тех пор, как мы вернулись из больницы. Он даже спит там.

— Значит, нам надо его выманить.

— Нет, нам надо придумать предлог, чтоб я могла вернуться. Завтра мамины похороны, там будет полгорода, включая папу, конечно же. Мне надо уйти оттуда так, чтобы он не заметил, вернуться домой и обыскать кабинет.

— Окей, это просто, — сказал я.

— Так, чтобы папа не догадался. Мне нужно будет вернуться к концу службы.

Мы оба кивнули, но промолчали, потому что Кимбер, похоже, собиралась что-то добавить.

— Папа… он очень холоден ко мне, и я думаю… Я думаю, он винит меня, — наконец выдавила она.

— Чушь собачья, — выпалил Кайл.

— Вы поможете мне?

— Само собой.

— Конечно.

Мы провели остаток ланча, обдумывая план намного более подробно, чем ситуация того требовала. Кайл и я завяжем разговор с мистером Дестаро, потом Кайл получит «сообщение» от Кимбер о том, что у нее нервный срыв в туалете. Кайл пойдет к ней, чтобы «помочь прийти в себя», и они на моей машине поедут в дом Дестаро. Я останусь и до их возвращения не спущу глаз с отца Кимбер.

После обеда я впервые с понедельника пошел на работу. Настроение Миры, похоже, ощутимо улучшилось, и она в честь пятницы отпустила меня пораньше. И все же спал я плохо и встал в четыре утра, чтобы найти среди своей одежды что-то черное и подобающее для похорон.

Когда отец заглянул ко мне перед работой, я почти в панике рылся в кучах черной одежды. Он сочувственно улыбнулся и отвел меня к своему шкафу. Так как я походил на отца не только лицом, но и телосложением, найти подходящие вещи оказалось несложно. Я поблагодарил его, а он попросил извиниться перед Кимбер за необходимость работать во время службы и передать ей его соболезнования.

Похороны Анны Дестаро проходили в Епископальной церкви на другом конце города. Я подобрал Кайла в девять и заметил, что он тоже был в костюме отца, хоть тот и сидел на нем не так хорошо, и Кайл то и дело подтягивал рукава и поправлял пояс брюк. К несчастью для Кайла, он был гораздо меньше своего папы.

Мы припарковались как можно дальше от церкви, там, где, как мы надеялись, никто не заметит уезжающую машину.

Когда мы вошли в церковь, стало ясно, что Кимбер не придется сильно напрягаться, чтобы изобразить нервный срыв. Мы обнаружили ее в задней части зала, она свернулась комочком в кресле и заливалась слезами, утонув в облаке рыжих волос.

Кайл присел рядом и обнял ее.

— Господи, Кимбер, что случилось?

Я пнул его ногу и взглядом спросил: «Серьезно?» Кайл прикусил губу.

— Я имел в виду, э… Блядь.

— Никто не пришел, — прошептала Кимбер, спрятав лицо у него на груди. — Мама выросла в этом городе, у нее тут сотни друзей, и никто не пришел!

Мы осмотрелись, и я вынужден был признать, что людей было мало. Несколько групп по три-четыре человека, отец Кимбер, который сидел на противоположном от нее конце зала, опустив голову на руки, и какая-то семья, которую я помнил по барбекю у Кимбер. Бывший шериф Клери с женой Грейс тоже были здесь, они и двое папиных помощников негромко разговаривали в уголке. Состояние Кимбер нетрудно было понять.

Пока мы ждали начала службы, я вдруг понял, что ни разу не был на похоронах. Я бы хотел увидеть похороны сестры, но я знал, что этого никогда не случится, ведь по закону она все еще была жива. Мысль о том, что она никогда не сможет упокоиться с миром, терзала меня.

В зал просочились еще несколько человек, и пастор попросил пришедших рассаживаться для поминальной службы. Я только сейчас заметил гроб на подмостках и был рад видеть, что он закрыт. И все же я не мог не удивиться тому, какой простой, лишенный украшений, почти уродливый гроб был выбран для погребения матери Кимбер. Мне было известно, что семья Дестаро была обеспеченной, довольно хорошо обеспеченной, на самом деле. Это был необычный, почти оскорбительный выбор. Бедная Кимбер.