В пятницу вечером Кейтлин пришла к нам на ужин, и мы молча жевали, пока папа расспрашивал Коннора о школе. Коннор за уши натягивал какую-то прочитанную им в интернете историю о мистических лестницах в лесу на рассуждения о лиственных деревьях. Это было очень на него похоже. А потом, когда мы уже заканчивали ужин, папа выдал подрывное в своей логичности предложение.

— Что ж, Кейтлин, как только будешь готова, дай мне знать, и я отвезу тебя домой.

Блядь. Предложение было очевидным, но я даже не думал о нем. У Кейтлин не было машины. Папа был прискорбно трезв. Я судорожно искал выход из ситуации, но тут…

— Ой. Спасибо, мистер Китинг. Но вообще-то от вас я пойду к Дарси Чайлдрес. Это недалеко отсюда.

Умно. Даже коварно.

— Все было очень вкусно, — она улыбнулась. — Бэн всегда говорил, что вы замечательно готовите вафли, но карбонара у вас тоже превосходная.

— Говорил, серьезно? — по пути к холодильнику папа покосился на меня. — Ну, так может вам с Дарси заскочить к нам завтра утром и попробовать их самим?

— Дарси на диете, кажется, — ответила она, — но я с удовольствием зайду, если это не доставит вам неудобств.

Блядь! Я уставился на Кейтлин в восхищении и замешательстве. Она все это спланировала или в самом деле была такой фантастической лгуньей?

— Тебя ждет настоящее наслаждение, Кейтлин, — улыбнулся ей папа, открывая пиво.

— Жду не дождусь, — хихикнула она, касаясь рукой моей ноги.

Я вызвался проводить Кейтлин до дома Дарси и проверил свои запасы на ночь. Презервативы, одежда и коробка свечей, которые мама держала дома на случай, если отключат свет. Я чуть ключи не забыл, до того спешил сбежать. Но не забыл. И пока мы шли вниз по улице, я все пытался выбросить из головы то, что меня тревожило. Я был девственником. Кейтлин девственницей не была.

Я как-то спросил, сколько парней у нее было, и она просто посмотрела на меня. В конце концов она сказала: «Я не сплю с каждым встречным». Я знал это, но года два назад у всех было иное мнение. Одна популярная в школе девчонка с моего потока, Триша, порвала со своим бойфрендом, не менее популярным парнем по имени Дэн. Кто-то из шестерок Триши видел, как Кейтлин и Дэн чем-то занимались в школьном туалете. И сфотографировал. Триша разослала фотографию всем, и от Кейтлин отвернулись. Я тоже видел это фото.

Когда я заинтересовался Кейтлин, мой друг Эван выразился емко и мудро: «Люди трахаются». Он был прав. Я знал, что это не имеет значения. Я надеялся, что это не будет иметь значения.

Завернув за последний изгиб Шрадер Лэйн, я остановился. Все малодушные мыслишки испарились.

— Я думала, дом пустует, — сказала Кейтлин.

Я сглотнул в молчаливом согласии, наблюдая за светом, который двигался в окнах первого этажа.

Я не рассказывал Кейтлин про дворецкого, а свет, который видел в окнах Коннор был, скорее всего, фонариком моего папы. Но сейчас папа был дома. Окна соседних домов — Бэнсонов и мисс Донаван — тоже были освещены, все были дома.

Свет в окнах Дома Голода мигнул и пропал. Я предложил подождать немного в тени деревьев, которые отделяли участок Бэнсонов от Дома. Все эти подкрадывания и подглядывания были даже забавными.

— Как думаешь, кто это может быть? — спросила Кейтлин.

— Не знаю. Хочешь соскочить?

— И похерить все дело? Даже не думай, — ухмыльнулась она.

Мы выжидали довольно долго, перешептывались, как заговорщики, стараясь не засмеяться. Наконец из-за Дома выскользнула чья-то фигура. Она юркнула к деревьям и быстро затерялась в тенях.

— Ну, ничего необычного, — саркастически прошептала Кейтлин.

— Думаешь, он вернется? — спросил я.

— Запрем двери, — пожала плечами Кейтлин. — Скорее всего, кто-то из детей нашел открытую.

Я надеялся, что она права, от волнения растеряв остатки своей осторожности. Мы пробрались внутрь, я проверил замки, а Кейтлин пошла прогуляться по первому этажу.

— Твой папа не шутил, место и правда довольно крутое.

Что было, то было. Не такое уж и жуткое, если не считать гробовой тишины. Но тишина — это даже хорошо, думал я. В смысле, мы были одни. Я вернулся от двери в сад и обнаружил, что я был один. Кейтлин нигде не было.

— Кейтлин?

Мгновение спустя я услышал шаги на лестнице. Я последовал за ними и по пути наверх обнаружил висящую на перилах футболку. На полу второго этажа лежал бюстгальтер. А в главной спальне была Кейтлин.

— Итак…

На пороге под ноги мне попали юбка и трусики. Я не придумал, что бы такого сказать в ответ, так что огромную спальню пересекал молча.

После всего мы лежали на Постели из Кровавой Губки. Простыни были мягкими, и, когда Кейтлин спросила, не хочу ли я повторить, у меня уже был подходящий ответ.

— Ага.

Все, что мы делали потом, было похоже на приливы и отливы до тех пор, пока Кейтлин не сделала нечто ожидаемо неожиданное. Когда она достала из своей сумки наручники, я почувствовал себя как ребенок, которому во время первой поездки на велосипеде открутили на ходу боковые колесики. Но она держала их и ухмылялась.

— Я как-то раз смотрела одно видео, и, не знаю, оно было… горячим. Это слишком?

— Э… в смысле… — я опять завис.

— Они для меня, не для тебя, — сказала она. — Просто немного… ну, знаешь… пикантно.

Это слово, опять слетевшее с ее губ, звучало так же возбуждающе, как действия, которые оно предполагало.

— О, — отозвался я.

Передышка была слишком короткой, но, когда наручники звякнули, я вдруг обнаружил, что вещи, которые раньше даже не приходили мне в голову, вызывают у меня рефлекс, как у собаки Павлова. Мне не понадобилось много времени, чтобы освоиться с новой идеей. И это было горячо.

И утомительно.

Я вдруг почувствовал себя совсем разбитым, помню, я еще подумал, как это странно. А спустя пару мгновений… ничего.

Следующее, что я помню, это утренний свет, который беспрепятственно проникал в незанавешенные окна. Мне было нехорошо. Простыни вокруг казались влажными. Я открыл глаза… все было красным. Кейтлин исчезла. Наручники свисали со спинки кровати.

— К-Кейтлин?

Ничего. Кровать была пропитана чем-то похожим на кровь. Я натянул трусы и заметил ее юбку, все еще лежащую на пороге.

— Кейтлин!

Я лихорадочно огляделся, заглянул под кровать и отпрянул. Рот наполнился слюной, потом меня скрутило в рвотном позыве. Она была… Нет… Истории всегда рассказывали о костях, обглоданных начисто. Но то, что я увидел под кроватью… Там было знакомое лицо, частокол окровавленных ребер и разорванное тело, куски которого были разбросаны по полу. Ее глаза были открыты, такой знакомый взгляд был пустым и безжизненным, и я все пытался стереть его из памяти.

Меня вырвало. Выбежав из комнаты, я увидел себя в зеркале холла, полуголого, с размазанными полосами крови на левой стороне тела. Я знал, что не могу пойти домой в таком виде. Я не мог пойти домой в таком виде. Я не мог. Я не мог пойти домой. Я не мог пойти. Я ведь не мог?? Кейтлин была… У меня не получалось думать об этом, так что я просто ходил кругами, ошеломленный.

Я не мог. Я не мог.

Больше в голову ничего не приходило. Мне нужно было что-то… Нужен был кто-то. Я позвонил Эвану. Мы дружили с первого класса. Он поможет. Он придумает, что делать. Он скажет, что я сошел с ума, что у меня галлюцинации. И будет прав. Так ведь?

В трубке зазвучали гудки, потом сонный Эван принял звонок.

— Утречка, Ромео. Дай-ка угадаю. Ты не…

— Эван… Я… Дом Голода, он… он… Мне кажется, произошло что-то ужасное.

— Воу, бро, это звучит очень хуево. Что стряслось?

Я рассказал ему, что видел. Думаю, по голосу было ясно, что я не вру, как бы безумно ни звучал мой рассказ. Он велел мне оттереть кровь и валить оттуда.

— Я не могу просто оставить ее тут. Не в таком виде. Там столько крови и… и…

От мыслей о ней желудок снова скрутило, и я кинулся к кухонной раковине. Когда я снова взял трубку, Эван был на связи.