Ружемант.

Повторял написанное в моем документе снова и снова, пытаясь представить, кто же я теперь такой.

Некромантов знаю, про астромантов слышал. Некоторые онлайн-игры извращались, выдумывая всяких иных «мантов», но вот кого-то похожего на ружеманта мне не попадалось.

Да чего же я мозг канифолю? В документе же сказано, что все можно вызнать на третьей странице. И про способности, и вообще…

Только потянулся за серым прямоугольником, как скрипнула дверь. Я приподнялся, увидел лишь любопытную, заглядывающую мордочку Инны. Смешно шевелились кошачьи ушки, она будто сомневалась в своем решении.

– Что-то случилось?

Она не ответила, набралась духу и вошла.

Исчезло платье горничной, остался только небольшой передник. Кружевное белое нижнее белье шло ей как никому другому. Попадись Инна на глаза какому-нибудь папику – и быть ей на всех рекламных билбордах.

– Мяу… я со своего жалованья купила… ждала, когда вы наконец прикажете… помочь вам… расслабиться.

Кошка испытывала свойственное стеснение, я же – лишь возбуждение.

Красивые очертания груди прятались за кружевом бюстгальтера, а уж какое сокровище ждало меня под тонкой полоской трусиков, я и вообразить себе не мог.

– Я уже совсем-совсем взрослая. Да, хозяин?

Инна нырнула ко мне под одеяло, словно призрак, вмиг оказалась в моих объятиях.

Влажные губы чмокнули прямо в шею, заставили расслабиться и отдаться распаляющейся где-то внутри страсти.

– Мяу, – тихонечко мурлыкнула она, когда я крепко обнял ее за талию и провел ладонью по нежной коже. Пальцы спешили расправиться с мерзкими, скрывавшими от меня прекрасное, застежками на ее спине.

– Мяу. Пусть завтра не наступит никогда. Да, хозяин?

Я не ответил. Пусть руки говорят за меня…

Все вчерашнее не оказалось сном. Я понял это сразу же, как только ушастая головка показалась из-под одеяла.

Инна смешно и забавно сопела во сне, ее маленькие ручки не желали меня отпускать ни на миг. Вспомнилась вчерашняя горячая ночь. Да уж, не зря все задроты мира мечтают о кошкодевочках…

Дверной звонок разве что не заставил меня подпрыгнуть. Встал с неохотой, сунул ноги в тапочки. Здравый смысл все еще не желал мириться, что мир вокруг меня отныне совершенно иной. В голове гудело, голос СанСаныча стыдил за слишком наплевательское отношение к своей дальнейшей судьбе.

«Ты хоть знаешь, что такое война, сопляк? Дадут автомат, скажут – воюй»…

Хех, знал бы он, кто я на самом деле…

За дверью стояли трое. Они мало чем отличались от судебного распорядителя, разве что были ниже ростом да не имели острых ушей. А в остальном – все те же серые шинели, квадратные плечи, морда кирпичом. Меня подмывало ляпнуть, что их рожи будут смотреться на том самом «передке» куда уместней моей, но промолчал. Ветку развития они себе выбрали удачнее, я бы с удовольствием махнулся с ними местами.

Полуобнаженная Инна, вставшая за мной следом, прижимала к себе платье – сейчас ей было плевать на стыд.

– Хозяин… мяу… – Ушки на ее голове припали к волосам, девчонка пригорюнилась. Мне казалось, что после того как, изможденные, мы повалились на кровать, я слышал, как она просила у бога, чтобы сегодняшний день никогда не наступил.

Бог был суров к ее просьбам.

– Максим Потапов? – Пришедшие смотрели на меня, словно на старый, вытащенный со дна запасников инструмент. Казенно, без особого интереса, с какой-то даже усталостью. Равнодушия все же в их взгляде было больше.

– Одевайтесь. У вас есть пять минут на прощание.

Мы с Инной управились за три. Я совершенно ничего не знал об этой кошкодевочке, а вот она как будто знала меня всю свою жизнь. Помогла одеться, достала из шкафа новые ботинки и вручила небольшой чемоданчик.

Ткнулась мне лицом в грудь, заскребла маленькими пальцами.

– Хозяин вернется, мяу?

Я не любил давать надежд, но в этот раз кивнул. Ожидавшие меня мордовороты молчали. Сколько за день они видят подобных сцен?

– Конечно. Ты ведь меня знаешь… и не из таких передряг выбирался.

И ведь не врал, действительно. В прошлом мире довелось поучаствовать в настоящей войне и вернуться оттуда, откуда никто не возвращался.

На секунду в голове скользнула шальная мысль. Что, если выхватить из короба револьвер, перестрелять этих доходяг и никуда не ехать?

Бежать в новом для себя мире без оглядки…

Здравый смысл тут же отвесил дерзости затрещину, велев той знать свое место. Наверняка не я первый, кому приходят в голову подобные глупости. И под шинелями может прятаться все что угодно.

У машины внизу был бесконечно длинный капот. Я, как ни старался, так и не смог разобрать, какой она была марки. Жизнь во дворе замерла. И ведь не лень им было вставать в пять утра. Или они не ложились?

Бабуськи-сплетницы сверлили меня глазами, жадно потирая ручонки, словно я лично испортил их лучшие годы. Кто-то из нечаянных зрителей смотрел на меня с жалостью, кто-то тихо радовался, что не оказался на моем месте.

Вязкая тишина начинала действовать на нервы.

Мордовороты сели спереди, их же офицеру и мне была отведена роль пассажиров. Защелкнулись блокирующие замки, лишая меня всякой возможности сбежать.

Думал, что пленители скажут хоть слово. Усмешка, издевка, сочувствие, хоть что-то, что есть в людях. Тщетно. Они молчали, как партизаны.

Корпус машины тяжко выехал со двора. Вчера мне было не до того, чтобы пялиться по сторонам, сейчас же стало попросту любопытно, благо рассвело достаточно, да и ночные огни никто не выключал.

Длинноухие эльфы, перекачанные орки, смешно переваливающиеся с ноги на ногу карлики-гномы. Чудесный мир сказок щедро плеснул своего содержимого в привычную мне Москву.

Едва ли не с каждого билборда на нас взирали бесконечно улыбчивые лица. Эльфийские красавицы рекламировали газировку, от которой не поправишься. Гномы закусывали пиво мясными чипсами, орки били друг другу морды за шоколадки – рекламные плакаты торопили и без того нищий народ свободно расставаться с деньгами.

Политические плакаты были честней. В открытую призывали голосовать не за того, так за этого. Род Гурцких, род Норильских, род Астафьевых и Вербицких – сплошь графья, князья и прочие представители благородных родов спешили заделаться членами Государственной Думы.

Видать, не лучшего пошиба личности. Мне вспомнилось, как радовалась вчера моим успехам Васятка. И еще ни одной зеленой или остроухой рожи, исключительно люди.

Ничего не говорило о том, что мы с кем-то воюем. Никакой пропаганды с призывами записываться в армию или бронетранспортеров на дорожных развязках. Смотри я из окна автобуса, а не воронка, никогда бы не поверил, что людей здесь забирают на фронт.

Когда офицер заговорил, я вздрогнул от неожиданности. Стальной, почти механический голос мог кого угодно заставить испугаться.

– Мы привезем вас на сборный пункт, гражданин Потапов. Если вы окажете сопротивление…

– Я не окажу сопротивление, – резко и сухо отозвался. – И что там на сборном пункте?

– Сначала попадете на распределительную линейку. Там решат, в зависимости от ваших навыков и умений, в какой конкретно части вы будете полезней.

– Я ружемант.

– Очень вам сочувствую.

Я удивился, но виду решил не подавать. С каких это пор ребята, способные управлять оружием, стали отсосными? Впрочем, в тот миг, когда я вчера хотел глянуть на свои умения, пришла Инна, и мы занялись совершенно иными делами.

– И много там… на пункте магов, колдунов, экстрасенсов?

Офицер посмотрел на меня с каким-то плохо скрываемым неодобрением, но промолчал.

– Я имею в виду, неужели всякий огненный маг или чародей земли, получив повестку, не устраивает огненный ад на улице, не призывает землетрясений?

Он все еще молчал, кажется, начал подозревать, что я сумасшедший. Может быть, сумасшедших на войну не отправляют? Если так, то самое время им прикинуться…