Мать никак не могла обрести покой! Попыталась как-то осесть на Урале, сорвала с насиженного места и Бусю, и сына, но хватило её запала не очень надолго. К радости "и старого, и малого" через год они вернулись на Родину своих предков, начиная со времён ссыльных каторжан. Сначала конокрадов, картёжников, а потом и революционеров! Мать продолжила кочевать. Всё вернулось "на круги своя". Из этого внезапного перемещения в пространстве ОН неожиданно для себя привёз увлечение шахматами, а Буся ещё пару прядок седых волос. Надо сказать, что в шахматы ОН шутя "доиграется" до кандидата в мастера спорта, что позже позволит ЕМУ зарабатывать деньги игрой в парках и клубах с любителями, не подозревающими, с кем связались. Когда карманы, с позволения сказать, шахматистов из Нью Васюков, опустошались и назревал конфликт, редко, но метко, пригождалось владение боевыми искусствами. Казалось, что Высоцкий писал о нём :
Я вышел ростом и лицом -
Спасибо матери с отцом.
С людьми в ладу, не понукал, не помыкал,
Спины не гнул, прямым ходил,
Я в ус не дул, и жил, как жил,
И голове своей руками помогал.
Только вот про ноги забыл.
По возвращении в Сибирь пришлось идти в новую школу, по новому месту жительства. Процесс вживания в устоявшийся коллектив пошёл тяжело. Пацаны из класса попытались "прописать" ЕГО к себе через банальный мордобой, но нарвались по полной… И до крови! К тому времени ОН уже несколько лет занимался боксом, а последний год новомодным тогда каратэ и мог постоять за СЕБЯ и руками, и ногами не только перед сверсниками, но даже и перед старшеклассниками! Школу пришлось поменять ещё раз! Кстати сказать, с одним из зачинщиков школьной драки судьба свела ЕГО на татами через несколько лет. Именно тогда, отметелив соперника, как "Бог черепаху" и отправив ЕГО в нокаут, ОН понял, что не умеет прощать!
Ещё ОН успел поиграть в хоккей, но роль "тафгая" (tough guy – задира, жёсткий парень, полицейский) ему быстро наскучила, хватало занятий каратэ. Да и такое количество увлечений уже начинало мешать, надо было определяться, что брать с собой в большую жизнь
Корявый поначалу почерк внука бабуля исправила за несколько месяцев, не пуская его на тренировки, пока не будет исписана тетрадь в двенадцать листов правильными буквами. Буся умела быть и жёсткой!
Мать приезжала не часто, в лучшем случае пару – тройку раз в год и столько же раз звонила соседям, поздравляя родных на Новый год и в их дни рождения. Мобильные тогда ещё не придумали, а на установку телефона в квартире надо было "отстоять" безразмерную очередь даже ветерану Великой Отечественной войны. Потом эти "набеги" матери стали раздражать, так как во время её присутствия матриархат усиливался кратно! Помимо этого Буся каждый раз пыталась вернуть дочь к оседлой жизни, что приводило к скандалам. Так продолжалось до тех пор, пока жизнь не распорядилась по-своему. У матери начались проблемы с печенью, нужно было соблюдать диету, ходить по врачам, регулярно принимать лекарства… Она почти бросила курить и только иногда протягивала тайком. Они начали жить втроём. Мать устроилась работать в Отдел вневедомственной охраны, чтобы иметь хотя бы бесплатный проезд на общественном транспорте, униформу и какие-то льготы. Ведь жили бедно! Жировать было не с чего, временами еле – еле сводили концы с концами. Иногда на завтрак обходились бутербродами с Докторской колбасой, на обед жареной картошкой с молоком, а на ужин драниками со сметаной. В их доме не только хлеб был "всему голова!" И мать, и Буся знали несметное количество рецептов приготовления картошки – от простого пюре под сырной корочкой и запеканки с фаршем до литовских цеппелинов и бедорусского Медведя! ОН с детства научился уважительно относиться к деньгам, а вернее, к их отсутствию, к личным вещам, умело перештопанным Бусей, к уходу за обувью, начищенной всегда до блеска. На семейном совете было принято решение о ЕГО поступлении в техникум после окончания восьмого класса, чтобы быстрее обрести собственный кусок хлеба, а дальше видно будет… У Буси был уже достаточно преклонный возраст и начинали серьёзно тревожить старые фронтовые раны, у матушки прогрессировала болезнь… Были, конечно, ещё дядька, двоюродный брат и тётка, но там своя семья и жили они в другом городе, так что рассчитывать надо было только на СЕБЯ!
ОН был напуган и огорчён. Во-первых, состоянием здоровья самых близких ему людей и вероятной возможностью остаться в этом мире сиротой. Во-вторых, отсутствием перспективы поступления в лётное училище при таких раскладах.
Тогда же ОН попробовал спиртное и сигареты матери в надежде, что она не унюхает. Унюхала, но скандала не было. Мать доходчиво объяснила ЕМУ, что в лёгких молодого организма могут появиться дырки под названием каверны, и ОН не пройдёт лётную медкомиссию, а значит, не станет лётчиком. Отрубило на всю оставшуюся жизнь. Больше всего пугало непонятное слово каверны. Со спиртным было проще, ЕМУ не нравилась потеря контроля над телом и тем более над головой. Уже будучи в зрелом возрасте и похоронив матушку, ОН поймал СЕБЯ на мысли:
– Любой человек остаётся ребёнком, пока живы родители или хотя бы один из них!
Чуть больше, чем через час после взлёта в кабину пришла ОНА, узнать, что будет есть экипаж. ОН выбрал рыбу, командир воздушного судна (КВС) мясо, второй пилот (ВП) курицу. Это была не столько дань вкусам, сколько условие безопасности. Однажды, в далёкие пятидесятые прошлого века один из рейсов чудом не закончился трагедией. Все члены экипажа заказали одинаковые блюда, стейки из лосося, и дружно отравились, да так серьёзно, что потеряли сознание. Самолёт летел на автопилоте. Благо на борту среди пассажиров оказался бывший лётчик – истребитель, воевавший во время второй мировой войны, и врач. Первый посадил тяжёлый самолёт по командам инструктора с земли, второй спас людей. Ведь отравился не только экипаж, но и почти половина пассажиров. Этот случай лёг в основу романа Артура Хэйли и Джона Кастла "Flight into Danger" (русскоязычное название "Опасный полёт"), который позже был неоднократно экранизирован.
Ещё через пару часов сработала сигнализация открытого положения створки отсека шасси. В этот момент ОНА снова была в кабине, принесла чай, кофе, напитки…
Ситуация не сложная, но неприятная, как любая нештатная, требующая дополнительных телодвижений. На такой скорости створку могло просто оторвать, а куда она полетит было известно только Господу Богу. Надо было гасить скорость до значения, позволяющего попытаться её закрыть, а значит снижаться, хотя и временно. Самолёт был ещё достаточно тяжёлым и на меньших скоростях можно было безопасно держаться только снизившись в более плотный воздух. В который раз в ЕГО жизни наступил момент истины. Момент, когда начинаешь думать не о том, как обсохнешь, а о том, как выплывешь. Не понимая всех тонкостей происходящего, ОНА с ужасом посмотрела на НЕГО. В ЕЁ красивых глазах звучал немой вопрос: "Мы возвращаемся!?" Для НЕЁ это красное табло на приборной панели было крахом женского счастья на ближайшие два дня. Впервые ОНА боялась услышать ЕГО голос, услышать "приговор".
ОН знал, что нарушать лётные законы, написанные кровью, нельзя. Но в этот момент, глядя ЕЙ в глаза, ОН был готов нарушить любое руководство по лётной эксплуатации (РЛЭ). С ним случалось такое не раз, особенно на войне, когда ОН летал ещё на "грузовиках". Когда цель оправдывала средства. Но то война! Лётная работа изначально предусматривает, мягко говоря, некоторую степень риска и опасности.
Однажды в Судане на разгрузке в Джубе, аэродром обстреляли из миномётов. Выгрузить успели только половину. Когда мины стали ложиться в опасной близости от самолёта, а полоса уже была усеяна воронками, ОН принял решение взлетать по рулёжке, короткой и узкой, с мешками и коробками, оставшимися впереди грузовой кабины, практически с предельно – передней центровкой… На рулении первый слой триплекса остекления штурманской кабины был посечён осколками. Грузолюк закрывали уже на разбеге, оторвались с последних плит, еле-еле хватило хода штурвала… Тянули, что называется, "до пупа". Им крупно повезло, что по курсу взлёта не было высоких деревьев, построек и линий электропередач, хотя откуда в этой глухомани взяться электричеству. Коровы в ближайших деревнях пару месяцев не давали молока. Сынишка вождя местного племени остался заикой. Сдули несколько глиняных хибар. Так низко прошли. Благо, что ничего не зацепили колёсами! В таких "гонках по вертикали" всё решают секунды, граммы, миллиметры! Потом в полёте всем экипажем перекидывали назад мешки с мукой, чтобы обеспечить себе на посадке нормальную центровку. Перекидав порядка двадцати тонн, упахались, как портовые грузчики. Отдышались только на земле! После посадки в Хартуме выяснили, что миротворческие войска ООН (Организация объединённых наций) по непонятным причинам перестали обеспечивать восемнадцатимильную зону безопасности. Это и позволило местным аборигенам засесть на ближайших горах с миномётами. Надо сказать, что они обычно интенсивно обстреливали аэродром, когда доставлялось оружие. При доставке продуктов всё было тихо. В этот раз оказалось, что на подлёте был Боинг, который привозил в Джубу только оружие! Наши лётчики называли его "Джулико Бандитто". Самолёт не имел опознавательных знаков, был выкрашен просто в белый цвет, а в районе носа "заляпан" или "украшен" кроваво – красными отпечатками ладоней. На разгрузке экипаж не покидал кабины, так как не выключал один из двигателей и в любой момент был готов "сорваться с места". А может, у него просто не работала ВСУ (вспомогательная силовая установка) и работающий двигатель обеспечивал самолёт электричеством и воздухом, необходимым для запуска маршевых двигателей. Зачем "вкладываться", если завтра могут сбить или уничтожить на земле! Что нужно для полёта – исправное управление, шасси и тяга, а летать с севера на юг и обратно можно и без навигации, ориентируясь по Нилу, если погода, конечно, позволяет.
