Каждая из дочерей уже давно жила своей жизнью. Отец у сестёр был один. Только матери разные, которых ОН в шутку называл "чётные мои". ОН не жалел ни о чём в жизни и прожил бы её также, будь шанс прожить заново. Ну, может быть, немного по – другому, попытавшись договориться с судьбой на каких-то поворотах жизни. ЕГО правилом всегда было утверждение:
– Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть, что не попробовал!
После проверки документов на полёт, оценки погоды по маршруту и на аэродроме назначения, уточнили заправку топливом и выдвинулись на самолёт. К сожалению, прогноз погоды в Бангкоке не радовал. И не потому, что мог сорваться двухдневный отдых, а потому, что можно было угодить на запасной. ОН любил предполётную подготовку. Это был первый шаг к успешному выполнению рейса. Ведь правильно говорят:
– Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт!
Самолёт в окружении спецмашин обслуживания и электрокаров перевозки багажа встретил экипаж на мокрой стоянке, как старый добрый товарищ. Помимо бортового номера и имени, каждый лайнер имел своё "лицо", характер, индивидуальные особенности, наконец, свои "болячки", как любой живой организм. ОН всегда относился к самолёту, словно к живому существу. Выполняя внешний осмотр, гладил его, похлопывал "по плечу", "разговаривал" с ним, спрашивал о "самочувствии" и даже делился своими радостями и огорчениями… Похожий "ритуал" выполняют все лётчики в той или иной манере перед каждым взлётом. Это не "клиническая шизофрения", это любовь и уважение равного к равному! В грузовой авиации существовал и существует, наверное, по сей день ещё один "обычай" – pardon те за интимные подробности, помочиться на колесо для успешного выполнения рейса! Такое вполне возможно где-нибудь на дальней стоянке, где обычно "паркуются самосвалы", вдали от посторонних глаз.
Подготовка шла своим чередом, задерживалась только заправка топливом. В грозу заправляться запрещено! Так прописано в документах и недаром! Конечно, в истории авиации были случаи преступного головотяпства, когда некоторые торопыги пытались заправиться под всполохи молний, но кончалось это в подавляющем большинстве случаев всегда одинаково – в течение десяти минут самолёт сгорал, если присутствовала малейшая банальная проблема с заземлением топливозаправщика или воздушного судна.. Дело в том, что при заправке от трения частиц топлива о металл накапливается статическое электричество (да и в полете из-за трения о воздух конструкция способна накопить весьма внушительный заряд статики). Этот заряд очень опасен, так как может вызвать взрыв паров топлива или воспламенение даже смеси воздуха с пылью! И, наконец, статический заряд может повредить электронное оборудование самолёта
Достаточно вспомнить, почему сгорел дирижабль "Гинденбург", гордость Германии, и не один он – виновницей была коварная статика. На поверхности дирижабля скопился заряд более ста киловольт. Между воздушным кораблём и причальной мачтой проскочила искра статического электричества, когда расстояние между ними было менее десяти метров. Этого хватило с головой, чтобы прожечь обшивку корпуса и воспламенить горючий водород. Причаливание происходило в предгрозовой период, что и придало корпусу дирижабля больший, чем обычно, потенциал заряда. В те времена никто толком не знал, как опасна статика на воздушном судне и каких больших величин может достигать разряд, делая посадку смертельно опасной.
Гроза прошла быстро. Можно было прощаться с Москвой… Они достаточно быстро пробили недружелюбную облачность. Казавшееся холодным на земле осеннее солнце светило за облаками достаточно по – летнему, как бы подготавливая пассажиров к предстоящему отдыху на море. Они развернулись, солнце перестало слепить, оставшись где-то на юго-западе. "Скоро закат, восток уже спит, значит, вся ночь на ногах, прибытие под утро по местному времени…
”Надо бы перекусить и вздремнуть", – ОН мысленно планировал следующий день. За много лет лётной работы ОН привык к недосыпам, мог спать в немыслимых позах, условиях и местах, не обращая внимания на шумы и неудобства… Минут по пятнадцать, двадцать в несколько заходов. Лучше не доесть, но доспать. Это ОН впитал с молоком матери.
Всё, что ОН помнил из своей дошкольной жизни, были пейзажи, пролетавшие за окном поезда или междугороднего автобуса. ЕГО мать, рано овдовев, металась по стране от Калининграда до Владивостока, как раненая тигрица, пытаясь переменой мест заглушить незатихающую боль потери мужа, лётчика – испытателя, погибшего при попытке посадить практически неуправляемый истребитель, уводя его от жилых кварталов. Курила без перерывов, уничтожая по пачке сигарет в день. Сынишка был кусочком её недолгого женского счастья, поэтому, прикусив детёныша за шкирку, она везде таскала его за собой, не выпуская из поля зрения ни на секунду… Гораздо позже, уже повзрослев, он поймёт, что такому поведению матери была ещё одна причина… В жилах их семьи текла цыганская, грузинская и только потом уже русская кровь. Нвмешано было очень прилично!
Матушка не гнушалась никакой работы… Трудилась то проводницей на железной дороге, то кондуктором междугороднего автобуса, то мастером по разделке рыбы на плавучем заводе, то экспедитором каких-то грузов… Лишь бы не сидеть на месте! Так они кочевали несколько лет, пока сыну не подошло время идти в школу.
ОН остался жить в Сибири у бабушки. Поначалу скулил, как брошенный щенок, но быстро понял, что обрёл тепло настоящего дома и заботу не хуже материнской, что постепенно успокоило его. Бабушка или попросту Буся, в то время уже пенсионерка, целиком и полностью посвятила себя воспитанию внука. Она была фронтовичкой, в одиночку поднявшей двоих детей. Тоже рано потеряла мужа, тоже лётчика, решившего не покидать горящий самолёт над территорией врага
В начале войны Буся летала в полку лёгких ночных бомбардировщиков, в простонародии "этажерок", а Победу встретила капитаном Военно-воздушных сил, летая уже на легендарных "Пешках", пикирующих бомбардировщиках Пе-2 в полку Марины Расковой. Имея такой жизненный опыт, ей было совершенно несложно держать внука в ежовых руковицах, но такие радикальные меры не понадобились! Будучи очень коммуникабельным человеком и замечательной рассказчицей, она быстро завоевала доверие и уважение молодого организма. Нельзя сказать, что абсолютно всё было безоблачно в их отношениях с точки зрения воспитания, но в основном они ладили. В большинстве случаев она не давила на НЕГО , принуждая что-то сделать, а добивались своего через игру. Как Багира с Маугли, она учила ЕГО всему тому, что знала сама, предостерегала от ошибок, но иногда специально позволяла "промахиваться" без фатальных последствий, чтобы помнил о "граблях"… Несмотря на отсутствие в доме мужчины, пацан рос совсем не рукожопым. Бабуля научила его держать в руках и ножовку, и молоток, и много ещё чего… Ей достаточно было рассказать внуку историю о том, как однажды она ремонтировала подломленную стойку шасси после посадки в партизанском отряде за линией фронта… И мальчишка остервенело начинал ремонтировать в доме табуретки, представляя, что только от НЕГО одного теперь зависит переброска "нашего разведчика с секретными документами" на Большую Землю! А таких рассказов за четыре года войны у Буси накопилось на целую книгу… Кстати, именно она приучила внука к правильным книгам, не уставая повторять ЕМУ , что образование и образованность понятия разные. Буся "заставляла" его рассказывать вслух выученные уроки по литературе, истории, биологии… "для постановки речи и развития навыков формулировать мысли",– как любила она говорить.
Со временем ОН занялся авиамоделированием, участвовал в соревнованиях, делал модели самолётов времён Второй мировой войны, клеил дефицитные ГДРовские пассажирских авиалайнеров… Вообщем, будущая профессия начала вырисовываться уже тогда. Да по-другому и быть не могло! Дед – "Сталинский сокол", бабка – "Ночная ведьма", если верить немцам, отец из той же "стаи"… Поэтому и учился мальчишка прилежно, стараясь не упасть в грязь лицом перед памятью своих предков! Любимыми были конечно же точные науки. Забегая вперёд, надо сказать, что восьмилетку этот парень закончит с тремя четвёрками. По литературе, русскому и английскому языкам. "Русачка" вообще не знала про оценку "пять", а "англичанка" просто не знала предмет, который преподавала.
