Да и прошлой ночью тоже, если быть честным с самим собой.

— Открой рот. — Мой голос изменился, перешел в тот регистр, который я использую только с женщинами в определенных сценариях. С женщинами, которым я заплатил, чтобы они разыграли со мной сцену, с теми, кто разделяет некоторые из моих темных желаний или ходит в эксклюзивный клуб, который я посещаю время от времени, когда эти вожделения слишком сильны, чтобы их игнорировать. Когда мне нужно, хотя бы на одну ночь, отпустить часть моего тщательно отточенного самоконтроля.

Что я делаю? Я нахожусь на острие ножа, который может ввергнуть меня в нечто, о чем я буду сожалеть. Мила послушно раздвигает губы, показывая ровные белые зубы и нежно-розовый язычок, ее рот открывается ровно настолько, чтобы я мог увидеть теплое пространство, где так отчаянно хочет оказаться мой член.

Я протягиваю руку и прижимаю большой палец к ее мягкой нижней губе. Она не сводит с меня взгляда, ее рот по-прежнему открыт, и когда я просовываю большой палец внутрь, ее губы обхватывают его. Она сосет, очень легко, и удовольствие, такое сильное, что почти болезненное, пронзает мой член. Я чувствую, как он опасно пульсирует, сперма вытекает из кончика и смачивает мои трусы-боксеры. Все мои силы уходят на то, чтобы не расстегнуть молнию и не освободиться, приказав ей высосать меня досуха.

Боже, мне нужно кончить.

Ее губы остаются сомкнутыми вокруг моего большого пальца, но я вижу, как ее взгляд быстро скользит к толстому гребню в моих брюках. Я вижу дрожь, которая проходит через нее. Я вижу, как она ловит себя, как ее минутное колебание скрывается за послушным фасадом, которое снова поднимается, и в этот момент я понимаю, что не имеет значения, насколько сильно я хочу ее.

Я не могу этого сделать.

Я отдергиваю большой палец от ее мягких губ и отступаю назад.

— Вставай, — говорю я ей чуть более грубо, чем собирался, и протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться.

— Лоренцо…

Звук моего имени на ее губах едва не лишает меня сил. Мой член подрагивает, по стволу стекает еще больше спермы, и я наполовину опасаюсь, что на передней части брюк могут остаться следы. Я нахожусь в одном прикосновении ее руки или рта от того, чтобы неожиданно кончить.

Я еще никогда в жизни не терял контроль над собой. И не собираюсь начинать сейчас.

— Вставай, Мила. — Я отхожу еще дальше, опускаюсь в кресло и стараюсь не поморщиться, когда мой член неловко упирается в бедро. — Боюсь, я не могу принять твое предложение.

Она замирает на полпути к вертикальному положению, а затем встает, становясь очень неподвижной.

— Почему? — Тихо спрашивает она, и я слышу разочарование в ее голосе. Она пытается скрыть его, но оно есть — вместе с чем-то еще. Страх. Страх, который не имеет ко мне никакого отношения.

— Я не меняю услуги на секс. Честно говоря, мисс Илени, мне это и не нужно. Я никогда не делал этого и не собираюсь начинать сейчас.

Она приподнимает бровь.

— Ты не платишь эскортницам? Твоя семья владеет клубом, где некоторые женщины предлагают такие услуги. Ты не пользуешься ими?

Очевидно, Мила провела исследование, прежде чем прийти ко мне в гости.

— Иногда пользуюсь. Не в моем клубе, я считаю, что не стоит смешивать бизнес и удовольствие, а в другом. Но это совсем другое.

— Какое другое? — В ее губах появилась упрямая черта, которая говорит мне о том, что она не собирается легко расставаться с этим. Она уже пробовала соблазнять, и, если это не удалось, она намерена аргументировать свою точку зрения. — Плата за секс — это одно и то же, как бы ты это ни подавал, Лоренцо.

— Можете называть меня мистер Кампано, мисс Илени. — Я делаю жест в сторону другого конца моего стола. — Не думаю, что мы знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы отбросить формальности.

— Ты приказал мне встать на колени. Ты засунул свои пальцы мне в рот. Я…

— Только один палец. — Реплика вырывается раньше, чем я хотел, и я внутренне ругаюсь. Мне не нужно сидеть здесь и пререкаться с этой девушкой. Мне не нужно продолжать принимать ее предложения. Я принял решение. — Мисс Илени…

— Пожалуйста. — Так же быстро, как упрямство появилось на ее лице, оно сменилось отчаянием. — Потеряв Альфио, я не могу притворяться, что мне был дорог сам человек. Он был ужасен. Уверена, вы это знаете, учитывая, какую роль вы сыграли в его… — Мила делает дрожащий вдох и смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами. — Мне не жаль, что его больше нет. Но без него… — Она прикусывает губу, и я вижу, что она не хочет умолять меня. Но она делает это, прежде чем я успеваю остановить ее. — Я не знаю, что будет с моим братом и со мной.

Вот оно. Недостающий кусочек — то, что объясняет мне, почему она с самого начала продала себя Альтьере, почему рискнула украсть у него, почему минуту назад стояла на коленях передо мной в моем кабинете. У нее есть кто-то, о ком она заботится. Кто-то, кто зависит от нее. И смерть Альтьере поставила под угрозу ее возможности защитить его.

Это делает мое решение сказать ей "нет" еще более твердым.

— Ты можешь делать со мной все, что захочешь, — торопливо говорит Мила. — Я ни в чем тебе не откажу. Я знаю, что у таких мужчин, как ты, есть желания. Те, что вы хотите, чтобы девушка вам позволила. Что бы это ни было, я сделаю это. Только…

— Прекрати. — Я качаю головой, мой голос низкий и запрещающий. Я не могу сидеть здесь и слушать это ни минуты дольше, девушку, которая обещает унизить себя любыми способами, которые я выберу, от чистого отчаяния. — Я не собираюсь трахать тебя, Мила. Что бы ты ни говорила.

Она начинает говорить что-то еще, но потом останавливается, поражение заливает ее лицо.

— Я понимаю, — мягко говорит она, ее голос наполнен чем-то более глубоким, чем разочарование. — Мне жаль, что я потратила ваше время, мистер Кампано. Я больше никому ничего не скажу, обещаю вам это.

Мила поворачивается, чтобы уйти, и мое сердце бешено колотится в груди.

— Подождите.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и на ее лице появляется едва заметный проблеск надежды. Мне больно это видеть — как сильно она в этом нуждается.

— Что?

— У меня все еще может быть для вас работа. Если вам интересно.

7

МИЛА

После того, как прошла эта встреча, я боюсь надеяться. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом, стараясь не допускать мысли, что все это может закончиться чем-то иным, кроме как уходом отсюда с пустыми руками, с такими же незначительными перспективами, какие были у меня полчаса назад.

— Работа?

Лоренцо кивает.

— Присядьте. Пожалуйста, — добавляет он, резко выдыхая. Его лицо напряжено, и по мне пробегает странная волна жара, когда я думаю, не тяжело ли ему за столом.

Он хочет меня. Я не понимаю, почему он отклонил мое предложение. Я не уверена, что когда-либо видела мужчину настолько возбужденным, как мгновение назад, когда Лоренцо стоял передо мной, держа свой твердый член в дюймах от моего лица. Он был огромным, толстым и напряженным, и какая-то часть меня хотела увидеть, что он может предложить.

Часть меня хотела сделать именно то, что я предлагала. Взять его в рот и узнать, каков он на вкус. Увидеть, как его красивое лицо напряглось от удовольствия, и узнать, какие звуки он издает в этот момент, как его пальцы скользят по моим волосам…

Лоренцо прочищает горло, жестом указывая на стул перед собой, и я поспешно подхожу и опускаюсь в него. Я чувствую, что мое лицо покраснело, и сцепляю пальцы на коленях, глядя прямо на него.

— Я могу сказать, что вы провели изучение моей семьи, мисс Илени, — тихо говорит он. — Вы должны были это сделать, чтобы знать о Неоновой Розе. Хотя бы немного. Значит, вы знаете, что мы за семья.

Я киваю, чувствуя, как сжимается горло.

— Мафия, — тихо шепчу я. — Как и Альфио.