Герман вздохнул и выложил свои товары на прилавок.

– У вас не хватает, – торжествующе объявила кассирша Герману.

– Сколько?.. – у Германа перехватило дыхание, так как он точно вспомнил, что баланс его карты действительно приближался к нулю.

– Двести пятьдесят семь рублей, – со злорадством и даже с некоторым наслаждением констатировала продавщица.

Герман еще раз вздохнул, выложил все купленные для себя продукты обратно, оставив только корм для животных, и с тяжелым сердцем вышел из магазина.

«Сегодня я – без ужина», – подумал Герман уже на улице. Солнце падало за горизонт, оставляя красное пятно между домами и деревьями, собственно, как и вся жизнь Германа, которая катилась скорым поездом прямо в закат.

– Ты это?.. Чего?.. – Германа за рукав куртки потянул вдруг откуда-то взявшийся старикашка с баллоном.

– Ничего… – Герман не знал, что еще ответить. Не рассказывать же старику о всех перипетиях свой жизни.

– Жисть… она как колесо… Крутится и не поймешь, куда вывезет, – прошамкал вдруг старикашка, не отпуская рукав Германа и заглядывая прямо в глаза. – Помощь… она может прийти. Откуда ты сам не ожидаешь…

– Наверное… – ответил Герман и неожиданно обнаружил, что у старика какие-то особые голубые глаза, которые сразу и не видно под его ушанкой.

– Так-то вот… – сказал старик, отпустил рукав Германа, повернулся и покатился со своей тележкой в неизвестном направлении.

Дома, сразу на входе, Германа облепили его животные. Первым прискакал его песик, рыжий той-терьер Макс, который завертел своим коротким хвостиком со скоростью турбины у боинга и уставился на него пуговицами своих карих и бесконечно преданных глаз.

Следом подтащилась тяжелая артиллерия.

Кошка Мерилен (в обиходе просто Мася) была экзотической тайской породы Као-Мани и имела полностью белую масть и разноцветные глаза. Левый глаз у нее был сапфирово-голубой, а правый ярко желтый. Повадки у кошки были королевские, подстать ее породе, и Герман про себя так и называл ее «королева». Так как было в ней что-то действительно величественное, если вообще можно так сказать про кошку.

Здесь также был верный оруженосец королевы и по совместительству ее тюфяк-муж кот Антон. Он был экзотом и тоже имел полностью белоснежный, как свежая простынь, окрас, но в отличие от кошки имел абсолютно плоскую, как блюдце, морду и холмообразное туловище. Кот, в принципе, был добрым и даже несколько инфантильным созданием, за что сызмальства получил сокращенную кличку Тоша.

Вдалеке, где-то на кухне кудахтал хохлатый попугай породы Корелла без имени. По причине своего нахождения в клетке он выразил свою радость издалека, но не менее активно, чем все остальные.

– Вот он… Мой зоопарк, – грустно сказал сам себе Герман и опустился на пуфик, который стоял прямо у двери.

День заканчивался как всегда. Только в этот раз Герман в отличие от обычного бутерброда довольствовался на ужин банкой со шпротами и запил это все водой из кулера.

«Может позвонить жене?» – вяло подумал Герман, ощущая на губах масляный привкус шпрот. Но потом он вспомнил, что его бывшая вряд ли обрадуется такому звонку, так как, даже когда они были женаты, то ругались почти каждый день.

Герман немного посидел в своем кабинете за текущей корректурой, сохранил изменения и лег спать.

На кровати у него, кроме попугая, находились все его животные. Зоны пребывания их на кровати Германа были строго разграничены. Макс спал в ногах в районе коленей. Тоша любил спать возле его щиколоток на самом краю кровати, а королева-кошка облюбовала себе место прямо возле подушки Германа.

– Спокойной ночи, злодеи, – зевая, сказал Герман, укрываясь одеялом. – Хоть бы кто из вас мне ответил…

Ночью Герману приснился старик с тележкой. Он заглядывал ему в глаза и улыбался, слегка дрожа обветренными губами…

– Писать! Писать!..

Герман открыл глаза и увидел морду Макса прямо перед собой. Он как всегда тыкался своей усатой мордой Герману в лицо и закапывался под одеяло, приглашая гулять.

Герман потянулся и сел в кровати.

«Надо же, – подумал Герман спросонья, – мне было показалось, что пес мне что-то сказал…»

– Писать! – вдруг неожиданно повторил песик и уткнулся мордой Герману в ноги.

Герман сел ровно как доска на кровати и посмотрел на себя в прикроватное зеркало.

– Не пил же… – Герман сам удивился своему деревянному голосу. – Не пил же совсем!..

– Что-то нет так, хозяин? – пес слегка напрягся и опять заглянул Герману в глаза. – Мы пойдем гулять?

Герман, не отвечая, встал с кровати, зашел на кухню, открыл кран с холодной водой и, нагнувшись над раковиной, пустил сильную струю воды прямо себе на голову.

– Хозяин питюшки захотел? – Макс вился возле ног Германа.

– А-а-а… – промычал Герман из-под потока и начал пить воду из под крана, поглощая ее большими глотками.

Через несколько минут Герман осторожно вылез из-под крана и развернулся к песику. Тот стоял, привычно скаля зубы в своей собачьей улыбке, а также непрерывно крутя своим маленьким хвостиком.

– Пойдем гулять?.. – сказал Герман свою стандартную утреннюю фразу, с ужасом ожидая ответа собаки.

– Гав! Гав! Гав! – ответил Макс, подпрыгивая на месте от удовольствия.

«Ну вот… Отпустило… – подумал Герман, вытирая лицо полотенцем. – После следующего аванса – сразу к психотерапевту. Не хватало мне еще говорящих собачек…»

Герман оделся и вышел с псом на улицу. Погода была великолепная. Светило солнце, и морозный воздух проникал в тело Германа.

– Это ж надо… такое привиделось, – вздохнул Герман и с облегчением пошел с Максом по дорожке.

Пес натянул поводок и как всегда занялся поиском мест уже отмеченных другими собаками. Периодически он поднимал заднюю лапку (практически вертикально вверх) и с удовольствием, и даже с некоторым шиком пускал теплую струю под очередное дерево или кустик.

– Хорошо же, хозяин?.. – сказал вдруг Макс и вытаращил на Германа свои довольные глаза.

– Мама… – только и сказал Герман, остолбенело глядя на своего песика. – Опять глюки…

Макс тем временем решил было побежать дальше, но поводок натянулся, застряв в руках застывшего Германа.

– Хозяин! Идем, идем, идем… – песик удивленно обернулся к Герману, не понимая причины остановки.

Герман постоял какое-то время, потом вдруг подумал: «Да и черт с ними с этими глюками! Мне все равно который день поговорить не с кем. В дурку я всегда успею. Хотя бы со своей собакой поговорю».

– Куда ты рвешься? – ответил наконец Герман. – Видишь, хозяин стоит в шоке…

– Ладно. Я подожду, хозяин… – Макс сел на снег и снова попытался вилять хвостиком, да так, что его попа заелозила по земле в разные стороны, оставляя бурые следы на первом снеге.

– Все… Шок прошел. Хозяин велит следовать дальше, – Герман слегка пришел в себя и, не спеша, пошел вперед.

Герман держал в руке поводок Макса и вдруг впервые в жизни почувствовал некоторую ценность от их совместной прогулки. До этого Герман просто отбывал номер. А теперь он идет вместе со своим говорящим песиком, который к тому же понимает его.

– Сюда, сюда, – периодически звал его Макс, натягивая поводок, и Герман милостиво разрешал песику идти туда, куда он хочет.

Минут через тридцать Герман остановился и, внимательно посмотрев на Макса, спросил:

– Все?.. Ты нагулялся?..

– Да, хозяин. Все хорошо! Кушать! Кушать!

– Все бы тебе лопать, – ответил Герман, и они пошли домой.

После прогулки Герман покормил всех своих питомцев, внимательно посматривая при этом на всех и на каждого в отдельности: не захочет ли кто-то еще ему что-либо сказать. Психологически Герман уже был готов ко всему.

Однако попугай, нахохлившись, сидел в углу клетки и похоже был не в настроении.

Кошка вообще не вышла к завтраку, так как отправляла свои естественные королевские надобности.

Толстый же обжора-кот только облизывался и смотрел своими глупыми глазками на Германа и не выказывал никакого желания станцевать кадриль, продекламировать сонет Шекспира или просто узнать, как у него дела.