Под утро мне приснился эротический сон. Я бы даже сказал – порнографический. Кроме меня вторым действующим лицом была жена. Я проснулся от удивления. Ольга уже лет восемь не являлась предметом моих эротических фантазий. Кроме удивления меня разбудило еще какое-то давно забытое ощущение. Я не сразу понял, что это – эрекция. Чтобы убедиться, я откинул одеяло и посмотрел, потом потрогал руками, как ошпаренный кинулся к зеркалу раздвижного шкафа и встал в позу, скинув трусы. Все четко! Самая настоящая эрекция, твердокаменная, а не вялая пародия. Я радовался как ребенок. Я танцевал, напевал, втягивал пузо и вскидывал руки к небу. Это ли не счастье?

Избегая открытого огня, используя только электрические приборы, я с грехом пополам приготовил себе какой-никакой завтрак. Поглощая пищу, я читал газету, забытую женой на кухонном столе и краем глаза смотрел телевизор. Удивительно, но и газета, и телевизор освещали в своих репортажах одно и то же событие, а именно – доклад губернатора на заседании областной думы, посвященный недавним выборам в нижнюю палату. Доклад больше походил на рекламную компанию существующей власти, конкурентов у которой все равно не было. Произнося речь, наш предводитель постоянно оглядывался на огромный портрет Путина, висевший за его спиной, при этом он слегка наклонялся и приседал. Казалось, что он вот-вот поцелует у портрета руку. Губернатор выдавал себя за последователя президента, который якобы самолично наказал ему не пускать в область никаких олигархов. Пичугину опять досталось.

Это водевильное действо не смогло испортить мне настроение. Я был неожиданно бодр, весел и настроен на битву с любым противником. Мне хотелось вскочить и бежать куда-нибудь, чтобы преодолевать трудности. Я был готов ко всему, по крайней мере, мне так казалось.

В это время запиликал сотовый. Я ринулся на звук, но не успел. Мелодия прекратилась. Оказывается, что я вчера забыл трубу в кармане дубленки и на зарядку не поставил. Пока я бежал, батарейки истратили последние силы на мелодию и сдохли. Я подсоединил «Нокию» к зарядному устройству, потом оживил телефон и выяснил, что звонил Полупан. Он меня уже достал! Пошел в жопу. Я опять отключил трубку.

Это не спасло. Зазвонил домашний. Этот упрямый, твердолобый тип не отвяжется. Лучше с ним поговорить.

– Что, опять пожар? – с места в карьер начал я.

– Да, сгорел мужик в автомобиле шестой модели. Вчера.

– Это оказался Джорж Буш, и ты звонишь в такую рань, чтобы я стал первым, кто за тебя порадуется? – съехидничал я.

– Нет, фамилия у него интересней и красивей – Апрельцев.

– Как? – не понял я.

– Апрельцев.

– Ржавая шестерка?

– Мы не знаем, насколько она ржавая. Машина тоже сгорела.

Меня как будто ударили бейсбольной битой по голове. Хотя откуда у нас в России бейсбольные биты? Скорее, это была обыкновенная скалка. Ударили раз, по макушке, потом – два, по затылку, и – три в спину. Я упал на колени.

– Бывший мент, частный охранник?

– Да! – обрадовался Полупан. – Я же говорил, выстрелит! А ты не верил!

– Ты где?

– Еду в морг.

– Я тоже выезжаю. Давай пересечемся.

Минут пять я сидел на полу, уронив голову на диван. В это трудно поверить, но Апрельцев, он же «Отличник» – безобидный обжора сгорел, выполняя мое задание. Итак, череда пожаров продолжилась. А ведь как хорошо день начинался!

Я не помню, как и что я на себя напяливал. Джемпер я натягивал в коридоре, а дубленку – в лифте. Макарыч открыл дверь и распахнул рот, может, он даже что-то сказал, но мне было не до него. Я так торопился, что даже забыл запереть ворота в гараж, машина вылетела наружу, спугнув дворника. Он упал в сугроб и уронил метлу.

Нужно взять себя в руки и успокоиться, нужно подумать о чем-нибудь другом. В конце концов, кто он мне, этот Апрельцев? Не мать, не жена и не дочь. И тут мне пришла в голову мысль, от которой у меня похолодели пятки, ступни, а потом и все тело до самой макушки. Апрельцев погиб в тот самый момент, когда следил за моей женой, а, значит и за дочерью, потому что вчера жена уехала из дома вместе с Маринкой.

Тут уж не до обид и не до понтов. Я решил немедленно позвонить жене, но, оказалось, что телефон остался дома. Вот гадство!

Я долетел до центрального городского морга минут за пять. По пути я так глупо вел машину, что реально мог увеличить количество его постояльцев голов на пять, или даже сам оказаться в числе его клиентов. Но Бог уберег.

Полупан уже вошел внутрь, меня, естественно, не пустили. Я минут десять стоял у входа, смотрел на трещины в асфальте и дрожал. Я страдал от бездействия. Где этот чертов придурок? Почему пошел без меня?

Наконец, его мужественное лицо показалось в конце коридора, за стеклянной дверью.

– Дай телефон! – как ужаленный закричал я, когда он приблизился. – Быстрее дай трубу!

– А где здравствуй? – с чувством превосходства поинтересовался он. Как же! Гений! Сама прозорливость! Я чуть не разбил ему нос.

– Давай быстрее! – руки у меня тряслись.

Увидев, что я пребываю в невменяемом состоянии, мент не стал возражать и выдал мне трубку.

Я позвонил жене – недоступна, дочери – та же картина! Я набрал, чего уж там, номер тещиного телефона.

– Алло.

– Где Ольга?

– Кто это?

«Рабиндранат Тагор», – почему-то захотелось сказать мне.

– Я.

– А почему ты спрашиваешь?

Блядь, что за дура!

– Она у вас?

– А почему она должна быть у меня?

– Она вчера поехала к вам вместе с Маринкой.

– А что случилось?

– Вы можете четко и ясно сказать: они к вам приезжали?

– Нет, а что случилось?

– Ничего, – я нажал отбой.

Потом набрал Чебоксарова.

– А…

– Ольга с тобой?

– Да ты что, я еще сплю.

– Послушай, меня не интересуют ваши отношения. Скажи, с ней все в порядке?

– А что случилось? Какие отношения?

– Ты ее вчера видел?

– Нет, я так и не смог ее найти.

Я подумал, что лучше бы она была с ним. Это, конечно, проблема, но не такая крупная, как исчезновение жены и дочери.

– А что случилось-то?

– Они куда-то пропали. Со вчерашнего дня.

– Ну и что ты переполошился? Почему-то вчера тебя это не волновало.

– Ладно, пока.

Я прервал связь.

– Надо что-то делать! – истерично заверещал я.

– Что?

– Нужно срочно их искать! Ты чего стоишь? Звони куда надо, пусть начинают операцию по поиску, – я бросил в него телефон.

– Успокойся.

– Хули ты меня успокаиваешь? На кой хер мне успокаиваться? У меня жена пропала! Дочь пропала! Виталика сожгли! Бабу его сожгли! Апрельцева убили!

– Это еще неизвестно.

– Кому неизвестно? Тебе неизвестно? Мне зато все известно! Ты чего стоишь, как идиот? Двигайся давай! – голос сорвался на визг.

Полупан ударил меня по щеке. Не больно, но звонко.

– Заткнись. Не будь бабой.

Я немного пришел в себя.

– Еще раз повторяю, успокойся, – попросил мент. – Возьми себя в руки, оттого, что ты орешь, никто сам по себе не найдется. Я не пойму, при чем здесь твоя жена, кладовщик с бабой и этот топтун?

Мне пришла в голову одна мысль.

– А ты точно знаешь, что это мой Апрельцев?

– Нет, не точно.

– Давай я его опознаю.

У меня зародилась надежда на то, что все это простое совпадение и меня не касается.

– Что ты там опознаешь? Одни угли.

– А как тогда вы узнали?

– По номерам машины.

– А вдруг там тело другого человека? Это насильственная смерть, или какая другая?

– По предварительным данным, он кого-то ждал в машине. Двигатель был включен, мужик уснул. Надышался выхлопными газами. Где-то закоротило электропроводку, загорелся движок, бензопровод, потом рванул топливный бак. Костер за сто километров видно было. Пока не ясно, он вначале задохнулся и умер, а потом сгорел, или заживо. Очаг возгорания под капотом.

– Опять шито-крыто?