Лилиане было плевать на матримональные планы правителей – где она, несчастная сирота и где королевский дом Драккарии, но посмотреть на чужого принца, все же хотелось.

Поговаривали, что Жуар – настоящий красавчик, да еще и блондин. Натуральный.

А то, пошло нынче поветрие среди местной молодежи, выбеливать свои волосы, которые дворяне, согласно обычаю, не стригли выше лопаток.

Простонародью полагалось носить короткие стрижки, сервам и крепостным головы брили наголо, а знать похвалялась длинными волосами, которые, особо предприимчивые щеголи умудрялись укладывать в вычурные прически.

Где-то здесь, на Королевской площади, в толпе народа, готовящегося встретить праздник Новогодия, находились мадам Жанетта и две её дочери. Принять участие в народном гулянии возле огромной новогодней ели, считалось хорошей приметой и даже члены королевского дома Алиегории не пренебрегали обычаем, появляясь на короткое время, дабы поздравить свой народ с праздником и одарить подданных серебром и золотом.

Оставалось надеяться, что Лилиане не доведется нос к носу столкнуться с мачехой и её дочерями. Ничего хорошего бедной девушке эта встреча не принесет.

– Едут! Едут! Драккарийцы едут! – вопила толпа и Лилиана поняла, что чужаки уже появились на площади.

Что ж, чужеземный принц оправдал самые смелые ожидания толпы – был он молод, хорошо сложен, красив и богато одет. Конь драккарийца выступал медленно и торжественно, красиво изогнув голову и повинуясь каждому движению рук высокородного всадника. За принцем Жуаном, отставая на один шаг, ехал еще один иноземный вельможа – молодой, красивый и черноволосый.

Пусть и не такой знатный – об этом говорили черные, как смоль волосы, но, столь же прекрасный внешне и роскошно одетый, юноша привлекал к себе ничуть не меньше внимания, чем сам Жуар.

В принца и его высокородного спутника полетели бутоны цветов. Женщины всех возрастов и сословий неистовствовали, буквально выпрыгивая из пышных юбок и тугих корсетов, стараясь попасться на глаза иноземным вельможам и обратить на себя их внимание.

Лилиане лишнее внимание было не к чему – она сторожила свою корзину со сладостями и, наконец-то заметила воспитанников городского сиротского приюта.

Дети, облаченные в одинаково-унылые серые робы, медленно выходили из дверей городского храма. Праздничная служба закончилась, и наставники отпустили подопечных на прогулку, разрешая им принять участие в торжественных мероприятиях по случаю празднования Новогодия. Не всех конечно – малышня должна была проследовать за воспитателем обратно в приют, а все прочие рассыпались по площади в поисках развлечения.

Лилиана, таща тяжелую корзину, направилась к детям. Глазастые воспитанники приюта, вечно голодные, как и полагается молодым, растущим организмам, то ли увидели, то ли унюхали Лилиану, но, радостно гомоня, со всех ног бросились навстречу своей благодетельнице.

Девушка замедлила шаг – ничего не случится, если она на мгновение остановится передохнуть, пока вокруг нее соберутся все дети. Пара мгновений, не больше и сладости из корзины сделают ребятишек необыкновенно счастливыми.

– Жуар, я, пожалуй, вас покину. – герцог Манзилен, набросив на голову глубокий капюшон, отороченный мехом драгоценного соболя, жестом велел Бертрану следовать за принцем, а сам, соскочив с, обиженно всхрапнувшего жеребца, незаметно отделившись от сверкающей золотым шитьем кавалькады, затерялся в шумной толпе.

Поводья своего коня герцог передал оруженосцу, демонстративно не замечая поджатых губ молодого парнишки, расстроенного внезапным решением сюзерена.

Герцог очень любил авантюры и зачастую пренебрегал собственной безопасностью. Горячая кровь дракона, порой вовлекала его в опасные передряги, но он всегда умудрялся выходить сухим из воды, не обращая внимания на ворчание своего короля и предостережения принца-наследника.

Манзилену хотелось побродить среди простых алиегорийцев, послушать их речи, выяснить, что народ думает по поводу скорой свадьбы принца Жуара и принцессы Марии. Да и просто посмотреть на праздник Новогодия гораздо интереснее, чем терпеть длинное и скучное представление приветствия и вручения властителям Алиегории в верительных грамот драккарийским посольством.

Народное гуляние, полное задора, шума, танцев и песен, закружило герцога и увлекло в центр Королевской площади, к огромной, мохнатой ели, украшенной фонариками и разноцветными гирляндами, жгутами из золотистой соломы и ярко раскрашенными деревянными фигурками птиц и животных.

Местные девушки оказались полны задора, улыбчивы и приветливы. Они не пытались заглянуть в глубины капюшона, а попросту хватали стройного молодого человека в роскошном одеянии за руки и тащили танцевать, мало внимания обращая на сопротивление последнего.

Герцог, впрочем, особо и не сопротивлялся – ему очень нравился порядок, принятый в Алиегории – после танца, партнерша, пригласившая молодого человека, дарит последнему жаркий и сочный поцелуй, а парень, увлекший девушку в хоровод, поступает так же, целуя избранницу в алые губки.

Герцогу удалось заполучить уже два сладких поцелуя и он, помня о том, что Боги любят троицу, оглянулся, решив, что в этот раз он сам выберет себе партнершу для танца.

Грянула музыка. Громкая, зажигательная, она буквально заставляла ноги пускаться в пляс, а не топтаться на месте в бесполезном ожидании.

Внезапно Арно заметил молоденькую горожанку, окруженную стайкой детишек, одетых, как-то скучно и одинаково. Девушка в неприметном и даже бедном платье, прятала изящную фигурку под бесформенной шалью и что-то раздавала детворе, которая, получив подарки, начинала весело прыгать и оживленно щебетать.

Чем именно привлекла внимание могущественного герцога нищенка из Черного города? Кто знает, но герцог ринулся в атаку – на мгновение перед его взглядом мелькнуло прелестное девичье личико, обрамленное золотистыми локонами, которые нахально выбивались из-под уродливого саржевого чепчика.

Высокая, сухопарая дама, затянутая в темное, очень строгое одеяние, принимая от Лилианы небольшую сумочку с угощением для самых маленьких воспитанников приюта, степенно произнесла:

– Лилиана, передайте нашу самую искреннюю благодарность госпоже де Бри за все подарки, сделанные ею нашим бедным воспитанникам. Мы очень ценим то, что даже пережив тяжкую утрату, госпожа де Бри находит в себе силы и желание творить добро.

Мимолетная тень, коснувшись милого личика Лилианы, растаяла без следа, а мадам Броллеси, одна из наставниц, работающих в городском приюте, еще раз кивнув дочери бывшего королевского егермейстера, медленно пошла прочь, растворившись среди веселящейся толпы.

Лилиана не боялась того, что мадам Броллеси выдаст её тайну мачехе – между ней и наставницей из городского приюта давно было уговорено держать в тайне добрые дела мадам де Бри.

Умная женщина, глядя на то, как разительно изменились внешность и поведение Лилианы, тактично помалкивала, не желая совать нос в чужие семейные дела.

Да, положение Лилианы в семье, изменилось не в лучшую сторону – девушка одевалась не как благородная госпожа, а как служанка, но деньги на нужды приюта поступали исправно, как и в ту пору, когда еще был жив граф де Бри. Мадам Бролесси считала, что вдовствующая графиня помогает несчастным сироткам в память о своем, безвременно почившем, супруге. Мысль о том, что это деньги Лилианы и, тем более, что это деньги, добыты нечестным способом, никогда не посещала ее голову.

Корзина показала дно, на небе появились первые звезды. Зимой, как известно, смеркается рано. Народ, отведавший дармового угощения – выпивки и закуски, словно бы обретя второе дыхание, продолжал беззаботно веселиться. Очень скоро празднество должны были посетить члены королевского дома Алиегории, и Лилиана поняла, что ей пора вернуться в особняк семейства де Бри.

К тому же, в условленном месте, она успела заметить в толпе человека от Живоглота. Молодчик, безуспешно пытавшийся прикинуться благополучным горожанином, мелом начертил на стене дома две длинные полосы. Это был тайный знак, оставленный для Лилианы в условленном месте. Виконтесса поняла, что Живоглот назначил встречу на два часа ночи.